Цветок Востока - Рам Янка "Янка-Ra"

– А если мужчины умнее, тогда верь мне! – улыбаюсь я. – Ты – не плохая, не порочная, не грязная. Ты чудесная девочка. Чистая, хорошая.

Краснеет.

– Нет.

– Нельзя с мужчиной спорить? – подмигиваю ей.

– Нельзя, – вздыхает, отводя глаза.

– Про это не спорь больше. Про другое – пожалуйста.

Не смотрит в глаза.

– Всё очень вкусно. Очень! Спасибо.

Отрицательно качает головой.

– Специй нет нужные. Как получилось…

– Скажи, какие ты любишь, я всё куплю.

Вяло ковыряет вилкой в плове. Глаза болезненно блестят.

– Ясенька, ты как себя чувствуешь?

Пожимает плечами, закрывая глаза. Прикасаюсь тыльной стороной руки к её щеке.

Вздрогнув, дёргается назад.

Горячая.

– Тебе нужно выпить таблетку!

– Таблетку… – замирает она, глаза опять испуганно распахиваются. – Таблетку…

Лицо идёт пятнами.

Закрывает ладонями.

– Мне нужно таблетку…

Опускает руки и заторможенно, не мигая, смотрит перед собой.

– Мне нужно идти отсюда. Домой. Никак нельзя здесь. Я глупая… – слёзы текут из глаз. – Не подумала. Женщина! – словно оправдываясь. – Всё.

Глава 8

Кладу на стол вилку. И что это такое? Мне казалось, мы договорились.

Женщины… – вздыхаю я. «Семь пятниц на неделе!»

Наблюдаю, как она обувается и, бросив взгляд на свои драгоценности, на несколько секунд застывает. Затем опускает плечи и идёт к двери, захватив свою сумочку.

Молчу.

Дёргает за ручку. Естественно, закрыто.

Поворачивается, не поднимая глаз.

– Закрыто…

– Закрыто, Яся.

Растерянно стоит.

Перевожу взгляд на золото.

– А почему ты не взяла свои драгоценности?

– Ты забрал… Теперь не мои.

Закрываю глаза. Как же это сложно будет!

– Ясь, не забрал. Я с тебя их снял, чтобы ты отдохнула. Они твои.

– Я могу надеть? – поднимает глаза.

– Можешь. Но я прошу тебя: не надо. Убери их в свою сумочку, и пусть полежат пока там.

Нерешительно мнётся у двери.

– Иди сюда. Я помогу.

Подходит к столу. Открываю её сумку, складываю всё аккуратно внутрь.

– Это твоё.

– Дверь… – оглядывается.

– А дверь не могу открыть, – отрицательно качаю головой. – Садись, поговорим.

А это – мужчины, да.

Сажусь напротив неё, на кресло.

– В каждом доме, Яся, свои правила, так?

– Так… – неуверенно.

– В моём доме такие правила: никто никуда не убегает. Если есть какая-то проблема, то мы садимся, обсуждаем и решаем её. Вместе. Что за проблема с этими таблетками?

– Они дома.

– Что за таблетки?

– Не могу говорить такое, – категорично качает головой.

– Почему?

– Нельзя мужчине говорить. Только мужу.

– Яся. Нет его. НЕТ, – мне хочется оскалиться на неё, но я сдерживаюсь.

Нет, не на неё. На него, конечно же. И немножечко на её нелогичное упрямство.

– Я даже по-другому скажу. Тебя у него больше нет! Ты понимаешь разницу? Всё! – поднимаю руки ладонями к ней, как обычно делает это она. – Он тебя обижал. Он тебя бросил на улице в опасности. И теперь тебя нет у него. Он тебя потерял. Я – нашёл. Ты есть у меня, и я хочу заботиться о тебе лучше, чем заботился он. Позволь мне, пожалуйста.

Внимательно слушает.

– Тебе нужна забота. Ты не умеешь пока жить в нашей стране. Я буду тебя этому учить. Ладно?

– Ладно.

– Ты болеешь чем-то?

– Нет.

– От чего таблетки?

– Не могу говорить мужчина, – упрямо поджимает губы.

– Тебе нужно пить их каждый день?

– Да. Врач сказать каждый день.

– Какой врач? Что он лечит?

– Не могу говорить… – краснеет.

– Название таблеток?

Отрицательно качает головой.

Ну ё-моё… Что это может быть?!

– Почему ты не хочешь сказать?

– Только муж такое должен знать. Ты – не муж. Он сказал – пей. Я подчиниться.

– Ты хоть знаешь, что ты пьёшь и зачем пьёшь?!

– Да, – опускает глаза.

– Говори немедленно! – поднимаюсь на ноги.

Молчит, сжимаясь.

– Ты можешь их не пить?

– Да. Но… – кусает губы.

– Тогда не пей.

– Женщина такое сама не может решать!

Зависаю…

Восточные загадки, твою мать!

Не болеет… Каждый день…

– Противозачаточные, что ли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Отводит глаза, закрывает их.

– Да?

– Да.

– Тоже мне проблема! Стой… Почему сама не можешь решать – предохраняться тебе или нет?

– Детей Бог даёт. Я – кто, чтобы против быть? Нужно рожать!

– Но ты же пьёшь, – недоумеваю я.

– Муж сказал. Не хочет детей. Обеспечивать не хочет.

– Муж выше Бога?

– Через муж Бог управлять женщиной. Не достойна, чтобы Бог прямо обращаться. Глупа. Не поймёт.

– Пока, что-то, я не понимаю.

– Что не понимаешь? – пожимает плечами. – Бог сказать исполнять все желания мужа. Он отвечать перед ним. Ты – если покорна, то нет.

– Ммм… Удобно. Но мы с тобой этим путём не пойдём. Ты сама хочешь предохраняться?

– Лёша, – закрывает лицо руками. – Не надо говорить со мной. Нельзя про это!

– Да что здесь такого!? Давай по-вашему тогда? Я же мужчина? И вот я тебе разрешаю решить самой: пить эти таблетки или не пить.

– Ты – не муж.

Мне хочется вытрясти из неё всю эту чепуху!

Присаживаюсь к её ногам, отрываю от лица руки.

– Ясенька. Тогда не пей их, ладно? Чёрт с ними.

– Врач сказал, если не пить, то… Не могу сказать, – отрицательно качает головой.

Встаю, делаю пару кругов по комнате. Никогда я не был сильным в схоластике, но, видимо, придётся начинать это противостояние. Приз того стоит.

Присаживаюсь снова к её ногам.

– Яся…

Подбираю слова, чтобы она поняла меня. Мысль непростая…

– Бог создаёт нам различные ситуации, правильно?

– Что заслужили?

– Да. И даёт нам различные…ммм… возможности, средства, таланты, людей… чтобы мы смогли преодолеть эти ситуации, так?

– Прео-до-леть?

– Решить, справиться.

– Так… – подозрительно.

– И вот тебе дал Бог такую ситуацию. Так?

– Заслужила, – опускает глаза.

– И дал меня. Мужчины же от Бога?

– Только муж!

– Да чёрт возьми! Давай по-другому. Вот ты сейчас хочешь пойти к мужу. Расскажи мне последовательно, что будет. Вот ты выйдешь, постучишь в его дверь… давай…

С её внимательного лица исчезает интерес, выражение меняется на обречённое.

– Откроет. Пустит. Вопросы задаст. Отвечу правду…

– Дальше.

– Бить будет. Скажет – развод. Пошла прочь.

– Дальше.

– Всё.

– Дальше!!

– Всё.

– Всё – это умерла?

– Я не знаю. Уходить куда-то надо…

– Куда?

– Я не знаю. В моей семье никого не прогоняли.

– Ну что-то же делают те женщины, которых прогоняют!

– Да. Кто себя убивать. Кто просить у всех. Кто тело продать. Кто в слуги просится к бывшим родным. Если есть золото – продать. Живут как-то, наверное.

– Тебе какой вариант больше симпатичен? – со злостью всматриваюсь в её лицо, по которому текут слёзы.

Ну что ж такое… – пытаюсь стереть, но она отстраняется от моей руки.

– Я тебе предлагаю другой вариант. Ты не идёшь к мужу. Тебя никто не бьёт. Ты остаёшься со мной. Я тебя берегу, забочусь, помогаю! Яся, ну я же по взгляду вижу, что ты умная девчонка. Ну что ты заладила, как запрограммированная, «к мужу, к мужу, заслужила»! Чего ты там заслужила?! Нельзя тебе туда. Нет смысла! Ты понимаешь?

– Я понимаю. Мне просто… страшно, – закрывает лицо руками и всхлипывает.

Сажусь рядом и обнимаю её, прижимая крепко к себе. Не позволяя отстраниться и вырваться.

А она пытается, отталкивая меня и выворачиваясь.

– Нет! – рявкаю я. – Всё, Яся. Конец света у тебя. Твоя версия мира разрушена. Старых правил больше нет. Теперь будешь жить в моей. В моей версии, когда женщине страшно, мужчина её утешает. Я несу ответственность перед Богом, ты – покорная и ни за что не отвечаешь. Покорная – необязательно. Но не убегаешь никуда. Хорошо? Всё обсуждаем и находим решение.