Мистический роман, или Заложница кармы - Римма Ульчина

Как будто все хорошо. Все довольны. Но молодой женщине хорошо видно, что Люсе как-то не по себе. Она вся на нервах, там, в Овале, а Маргарита здесь, у себя дома.

Чувствуется, что назревает бунт в женской половине общества. Приглядевшись, женщина заметила, как Санины сестры мечут стрелы ненависти, готовые поразить молоденькую золовку в самое сердце.

«Змеюки поганые», – возмущенно подумала Маргарита.

– И что Санька в ней нашел? – покраснев, ревниво бросила одна, переведя взгляд с сестры на мать. Та понимающе подмигнула и тоже посмотрела в сторону снохи. А Люсю окружили их братья. Они подняли ее вместе со стулом и закружили по комнате. Она чувствовала себя королевой.

…Вечер. Люся и Саня вернулись домой пораньше. Саня, пропуская жену вперед, тихо шепнул:

– Лисенок, я немного задержусь. Сделаю пару затяжек и пойду домой. Ты не обидишься?

– Да нет! – стараясь не шуметь, чтобы не потревожить свекровь, Люся направилась в отведенную им горенку. Услышав свое имя, она остановилась. Прислушалась. Да, так и есть! Мать с дочерьми перемывают ей косточки.

– Эта столичная краля совсем не подходит нашему Саньке. И где он ее откопал. Тьфу! – шипела Полина, старшая из сестер.

– А он ее и не искал. Это она его подцепила! Подцепила – и в койку! – уверенно сказала Дуся.

– Да откуда ты это знаешь? – встрепенулась мать.

– А что тут знать? Сразу видно: лентяйка, белоручка и… Одним словом, столичная штучка. А у нашего Саньки-то глаза застило. Ничего не видит и ничего не слышит. А она с его родными братьями заигрывает!

…Вдруг Маргарита почувствовала сильную боль в ладонях. От возмущения она так сильно сжала кулаки, что ее аккуратно подпиленные ногти оставили на них глубокие лунки.

– Ох, охоньки! Бедный мой сыночек! Он еще с ней, ой, как намается! Помяните мои слова. Эта штучка будет еще почище, чем та! Та хоть никакой работы не чуралась. А эта неженка заставит его трусы себе стирать! А он берет ее с собой. Везет на границу! Эта прынцесса, – нажимая на букву «ы», – не знает, что ее ждет, а он, дурак, не понимает, что его ждет! От этой крали толку не будет. Через какой-то месяц-другой она сбежит от него под крылышко своей мамки. Ох, и жалко же мне сына! Какой парень! Да ему цены нет! Разве ж такая жена ему нужна? Тьфу, а не жена!

Молодая женщина видела, как Люся зажмурилась, стараясь справиться с обидой и накатившимися на глаза слезами. А тихо подкравшийся к жене Саня, успевший кое-что услышать, обняв жену, прижался к ней губами, пьянея от запаха ее волос, шепча и покусывая ее маленькое ушко:

– Пойдем, родная! Пойдем отсюда, – и увлек ее за собой на сеновал.

А там – утонули, утонули в любви и сене…

А рано утром, ни с кем не попрощавшись, они уехали.

Глава 3

Овал вздрогнул, и на его экране начали мелькать и погружаться во тьму годы, события из чьих-то жизней. Все вертелось на таких скоростях, что у Маргариты потемнело в глазах…

На экране появились огромные каменные нагромождения, высоченные вершины которых украшены вечными ледниками. Величие и красота, заоблачные высоты и бездонные пропасти. Зелень лесов и суровая нагота скал, ленты водопадов и шапки вечной мерзлоты, горные реки и высокогорные луга, покрытые прекрасными цветами.

– Это же эдельвейсы! Боже, как жутко и – красиво! Но где это? Я там никогда не была, наверно, произошла какая-то ошибка. Ау!

Но горы молчат. Маргарита начала внимательно вглядываться в расщелины скал. Нашла! В огромной расщелине горы притаилось небольшое селение из нескольких домов казарменного типа. Там жили люди.

– Жаль, что их так плохо видно! – вздохнула она. Огромный объектив Овала несколько раз моргнул и увеличил размеры изображения.

Да это вовсе не село, это пограничная застава. Теперь ей стало все понятно. Перед ней грозный Памир. И застава, где служил отец.

Промелькнул год, потом другой. Застава жила по законам военного времени. Тяжелые будни. Тяжелая жизнь. Жизнь, полная волнений, бессонных ночей, тревог и смертельной опасности.

Ночь. Полнолуние. Горы спят. Они плотно укутаны снежным покрывалом. Покой и тишина. Раздается сигнал тревоги, разрывающий своим душераздирающим воплем покой гор и души людей. Горы вздрогнули. У них, наверно, сдали «нервы», и они обрушили вниз тонны камней и горы льда. Женщины берут на руки спящих малышей. Дети постарше хватают приготовленные матерями на случай тревоги вещи и бегут в специально оборудованный для этой цели блиндаж. Никакой паники. И снова наступает тишина. Но она обманчива. Ей нельзя доверять.

А Маргарите хорошо видно, что делается на границе. Там строчат пулеметы, взрываются гранаты, падают люди. Солдаты сражаются не на жизнь, а на смерть, защищая священные рубежи своей Родины. Тревоги, тревоги, тревоги! Тревоги ночные, тревоги дневные, тревоги по несколько раз в сутки и страх, постоянный страх в сердце за мужей, за детей, за друзей. Звучит отбой. Дети тут же засыпают, а их матери не могут заснуть. Они надеются и ждут. Утро. Застава стряхивает с себя короткий тревожный сон, и начинается обычная жизнь…

Глава 4

Сферическая полость Овала заполнилась до отказа падающими в него витками прожитых лет, и он начал постепенно сжиматься, уменьшаясь в размерах и яркости. Он тускнел, а бездонная чернота занимала его место. Все происходило в обратном порядке с точностью наоборот. Маргарита в ужасе прикрыла ладонями глаза, но тут же отвела руки в стороны и взглянула на небо. Ужас сместился в сторону, и мерцающие в ночи звезды заняли свои привычные космические места. Раздался бой настенных часов.

«Полночь», – машинально отметила она и, придвинув кресло к окну, уселась в него, поджав под себя ноги.

Невероятно! Таинственное действо в считанные минуты увлекло ее в давно канувшее в Лету прошлое. И она невольно оказалась свидетельницей, нет, скорее, участницей прошедших событий из жизни родителей. Да, именно – участницей, так как Маргарита вместе с ними «проживала» их жизни. Вместе с ними страдала, кричала и плакала.

– Стоп, девочка, стоп! – приказала она себе. – Переведи дух, сосредоточься и подумай! Овал. Таинственный, грозный и всевидящий Овал. Что это? Волшебное преломление света или случайное пересечение световых лет, исходящее от бесчисленного множества небесных светил. Вселенский каприз? Загадка? Тогда в чем же его разгадка, а? Но Он же не был только бесстрастным проводником, совершающим экскурс в прошлые жизни! Он жил, дышал, возмущался и плакал. Да! Так оно и было на самом деле! Все! Поняла! Наконец-то я все поняла! Жизнь – это сам Овал. Дыхание – дымка. Возмущение – огонь, а плач – это камнепад… Тогда почему же он не испепелил тех, кто убивал, издевался, калечил чужие жизни, учинял еврейские погромы? Почему? Да потому, что этот Овал – вселенское Око, через которое Всевышний обозревает нашу землю. Это вселенский разум и его душа. Но это Око, как и живущие на земле люди, не получило от Всевышнего право на свое волеизъявление. Поэтому Овал только показывает, а наказывать – это прерогатива самого Господа Бога.

Вдруг ночной небосвод осветился яркими цветовыми сполохами. И через всю необозримую толщу Вселенной понесся к земле тонюсенький огненный лучик, который по чьей-то прихоти или воле прорвался из космических глубин, затмевая своим светом свет звезд.

Маргарита не верила своим глазам.

– Что это? Что происходит? Это чудо – космический эксперимент? Или кто-то ей хочет помочь разобраться в самой себе? А может – наоборот? Желает, чтобы она узнала о существовании некой глобальной вселенской закономерности, управляющей пластами ушедших в небытие эпох, которые не исчезают, а, материализуясь, образуют новые субстанции соответственно месту и времени. А раз так, то сразу становятся ощутимыми такие понятия, как реинкарнация, или переселение душ! А теперь появился этот неземной красоты Луч. Значит, это действо еще продолжается. Луч описал круг и… о, боже!!!

Маргарита обозревала звездный небосвод, который приблизился к Земле, преодолев миллиарды световых лет. Перед ее взором происходил парад небесных светил. И вдруг они исчезли. Их место занял ковш Большой Медведицы. Луч огненно-острым концом врезался в самую его сердцевину, вырезав идеальный по форме новый Овал, в миллионную долю секунды вобравший в себя черноту ночи, и, разделив его на пять равных составляющих, понесся к звездам, образующим ковш. Эти составляющие начали одновременно сокращаться, подтягивая звезды к вырезанному отверстию. А они, как огромных размеров фонари, осветили его голубым, неземной красоты светом.

«Такое впечатление, что на новый Овал возложили звездную корону. И мне почему-то совсем не страшно. Говорят, что красота – не убивает! А впрочем, поживем – увидим!» – подумала она.

Экран нового Овала постоянно менял свою окраску и остановился на приятных для глаз пастельных полутонах. Вдруг дно Овала начало приближаться к его началу…