Память пламени - Ник Перумов

– Что ж, если у тебя нету более срочных дел…

– Сигрлинн!

– Шучу, – улыбнулась она. – Я знаю, милый. Кристалл Эйвилль. След Дальних. Спаситель. Быкоглавцы и прочие слуги… то ли Дальних, то ли Падших. Война. Которая, если мне не изменяет память, «есть вершина человеческого духа и судьбы».

– Надо же. Ты и это помнишь…

– Разумеется. Такое разве забудешь!

– Я же знаю, ты не сердишься по-настоящему.

– На тебя? Я никогда не сердилась на тебя «по-настоящему». Обижалась, да. Плакала – подобно брошенной белошвейке – тоже да. Но не «сердилась». А война… я понимаю, что она идёт. И если ты запамятовал, я хотела бы… подставить плечо. Думаю, если как следует постараться, где-нибудь в Хьёрварде ещё можно отыскать тех, кто хранит наследие Ночных Всадниц.

– А как же Орден Прекрасной Дамы?

Сигрлинн опустила глаза, лицо её потемнело.

– Они погибли.

– Все? Без исключения? Не осталось ни единого?

– Остались… – нехотя призналась она. – Старые рыцари, совсем молодые оруженосцы… Крепость осталась тоже, книгохранилища…

– Но?

– Но ято уже не есть недостижимый идеал, – покраснела Сигрлинн. – Вот она я. Воплотившаяся. А воплощение не может совпадать с идеалом.

Познавший Тьму уже было открыл рот, готовясь заговорить, – и осёкся. Потому что слова, что вот-вот сорвались бы с его губ, достойны были именно Познавшего Тьму, но никак не Хедина, Нового Бога, обретшего Сигрлинн.

– Но ты не можешь их бросить, – наконец выдавил он. – Они…

– Да. Да. Я знаю. Умерли за меня. И их лица мне снятся каждую ночь. Наверное, из меня никогда не выйдет богини – боги, они ведь обязаны снисходительно принимать жертвы… черпать в этом силу…

– Если это потребуется Упорядоченному – станешь и богиней, – медленно проговорил Хедин. – Ты ведь знаешь, что в Хьёрварде живут и здравстуют наши с Ракотом культы? Что хватает тех, кто нам поклоняется? Народная вера, кто бы мог подумать… наши, гм, подвиги не оказались забыты.

– Вот как? – подняла брось Сигрлинн. – И что же, это распространилось? Ты снисходишь в свои храмы, принимаешь жертвы?

– Не смейся. Бог, зависимый от веры смертных в него, уязвим.

– Но Бог и не может оставить собственных последователей, верящих в него, на произвол судьбы.

– Не может, – вздохнул Хедин. – Мы и стараемся… потихоньку направлять. Чтобы без перехлёстов. Но жрецы всё равно молятся, стараются, как они говорят, «познать волю Познавшего». Народ-то просто верит, как верил и в Древних Богов, а вот жречество… Могут далеко зайти.

– Куда, интересно знать? И что ты с ними вообще делаешь? «Потихоньку направлять» – это как?

Хедин едва заметно усмехнулся.

– Жрецы всегда жрецы, – посетовал. – Все тщатся учить народ, который у них всегда «тёмный». Вот и учат.

– Грамоте?

– Грамота пахарям как раз не нужна, ибо от неё случается смущение простых, неискушённых умов и отпадение от праведного пути.

– Смеёшься?

– Немного. Ибо, по мнению тех же жрецов, именно я, недостойный, сотворил землю, небо и море. А также населил их всеми, кто там обитает.

– Поздравляю, мой Хедин. Ты теперь там наравне с Творцом. А как же при этом Ракот?

– Ну, как же. Ракот есть мой непутёвый младший брат, помогал во всём, но не везде получалось, оттого-то мир несовершенен в отличие от сотворившего его.

– Вот так так! А как же жрецы Ракота? Терпят?

Хедин усмехнулся.

– Считают жрецов Познавшего, эээ, слишком задравшими нос и ушедшими в неведомые выси. Мол, по земле забыли, как ходить. Ну, а последние, в свою очередь, считают жрецов Восставшего не шибко умными вояками, которым лишь бы подраться.

– Не могу сказать, что мне это бы очень нравилось, мой Хедин.

– Не волнуйся. Мы их сдержим. А что у них что-то вроде состязания – так оно и к лучшему. Кровь не застаивается от осознания собственного величия. Так что…

– Хорошо, что так уверен, – хмыкнула Сигрлинн. – Не хватало только вашим с Ракотом последователям устроить бойню…

Хедин вздохнул.

– Не устроят, Си. Не дадим.

– И что же, это теперь новая догма – что Хедин, Познавший Тьму, сотворил также всё сущее?

– Есть такое. Хотя нашлись некоторые жрецы, кто в это не верит.

– Неужели?

– Да, есть там такие, особо умные, среди тех же жрецов. Мол, великий Хедин оттого и велик, что неведом, и нам предстоит пройти огромный путь, его познавая.

– Познать волю Познавшего? Это их слова?

Хедин кивнул.

– Вот они-то и могут далеко зайти. Познание Познавшего – удел избранных, для кого не писан закон, вернее, кто сам его устанавливает, а все прочие должны верить в сотворившего всё и вся великого Хедина и дотошно исполнять правила.

Сигрлинн покачала головой.

– В Восточном Хьёрварде всегда жил лихой народ. Уж что-что, а с исполнением правил у них всегда дело обстояло скверно. Ни за что не поверю, чтобы дружины свободных танов почитали бы что-то, кроме лишь силы да боевой удачи.

– Хватает и иных, – вздохнул Хедин. – В общем, эти-то жрецы, что тщатся меня «познать», – кто знает, до чего «дознаются»? Опасно оставлять их на произвол судьбы, наши дорогие друзья Дальние или недобитки-подручные Хаоса могут… подсунуть чего не нужно. Правда, с поклоняющимися Спасителю они не ладят, что уже неплохо. Я, во всяком случае, миры разрушать не собираюсь. И собирать все души мира, словно косарь на лугу, тоже.

– Интересно, – задумчиво проронила Сигрлинн. – А что они могут познать в тебе? И как? Визионерство?

Хедин кивнул.

– Насколько я понял, да. Визионерство.

– А твои собственные последователи? Гелерра и другие? Они тоже поклоняются и «познают»?

– Они не поклоняются. Насчёт «познают» – не уверен. По большей части – возглашают мне хвалы. – Хедин опустил голову. – Благодарят.

– Что же тут плохого? – удивилась Сигрлинн. – Ты дал им всё. Новую жизнь. Свободу. Открыл для них Упорядоченное, их собственные таланты. Они о таком даже и помыслить не могли!.. И что же, ты запрещаешь?

– Нет. Делаю вид, что не замечаю. Свобода воли есть свобода воли, запретить нельзя. Можно только учить, чтобы они видели б больше и больше понимали.

– И они станут благодарить тебя и возносить хвалы с ещё большим старанием. Смертным пусто и страшно без Богов, мой Хедин.

– Смертные способны сами становиться Богами, Си, ты знаешь это не хуже меня.

– Способны. Но не исключительно своей волей. Даже Истинный Маг сделался Новым Богом лишь потому, что так решило Упорядоченное, – не в этом ли ты меня убеждал?

– Убеждал… Но что с того, Сигрлинн?

– То, что я бы не считала это чем-то скверным, мой Хедин. Искренние благодарность и признательность дорого стоят, поверь. Уж ято убедилась в этом на собственной шкуре. Как вспомню последний бой Ордена, так реву. Навзрыд. Потому что они погибли ради меня – и были при этом счастливы. И всего моего «понимания» с «осознанием» не хватает, чтобы не плакать.

Он подсел к ней, обнял за плечи, и она немедля уткнулась лбом ему в висок.

– Я принимаю это, Си. И тебе придётся принять тоже, если Сигрлинн Великолепной станут поклоняться не только рыцари Ордена Прекрасной Дамы. Мы с Ракотом в своё время тоже не выбирали.

– Не выбирали, – эхом откликнулась она. – Что ж, пока кухня не готова и пока я – непонятно кто, расскажи, кто и где сейчас воюет…

* * *

– Значит, война. – Сигрлинн откинулась в кресле, глядя на плавающую в воздухе многоцветную карту. Огоньки миров, синие, голубые, зелёные, небольшая часть отмечена алым. Некоторые из огоньков соединены подрагивающими тонкими линиями, возле иных разлились кляксы чернильной темноты, три окружены танцующими языками пламени.

И возле самого низа – колышущаяся серая завеса, то вздымающаяся, то опадающая.

– Красиво… – тихо проговорила Сигрлинн. – Даже граница с Неназываемым – и та красива. Ты это специально, Хедин, чтобы не так страшно было?

– Не специально. – Познавший Тьму почти утонул во мраке, стоя возле высокого, тщательно занавешенного стрельчатого окна. – Само получилось.

– Само ничего не получается. – Сигрлинн не отрывалась от причудливой картины подмигивающих огоньков. – Объясняй уж, стратег. Потом займёмся тем, кто я такая.

– Где огонь – там встречный бой. Туда ворвались козлоногие, но это самое простое. Ракот со своими справится. Он ведь возрождает свои легионы, представляешь?

– Постой… Те самые? Тёмные Легионы с большой буквы, с которыми осаждал Обетованное? Демонов? Или монстров, что я видела ещё при Хединсее?

– Именно, – кивнул Хедин. Вздохнул. – Те самые, Си. И монстров, и демонов. Объяснял, что, мол, лучше уж вести в бой чудовищ, чем смертных. Мол, он, Ракот, их один раз уже подвёл и больше не хочет.

– А ты? Ты, Познавший Тьму? Что Она говорит об этом?

– Тьма молчит, Сигрлинн. И всегда молчала. Не Её это дело – говорить. Говорунов и без Неё хватает.