Повторная помощь - Джордж Мартин

Еще были Неблагодарность, Сомнение, Вражда и Подозрение.

– Это котята, – так назвал их Таф, хотя на самом деле они уже были молодыми кошками, – Хаоса и Паники. Сначала их было пятеро. Глупость я оставил на Наморе.

– Глупость надо бы всегда оставлять, – сказала Толли Мьюн, – хотя я не думала, что вы способны расстаться с кошкой.

– Глупость по непонятным причинам привязалась к одной вздорной, непредсказуемой молодой особе с Намора, – сказал он. – Поскольку у меня было много кошек, а у нее ни одной, я счел это уместным жестом при данных обстоятельствах. Хотя кошка – прекрасное, восхитительное создание, в этой печальной современной галактике их осталось сравнительно мало. Поэтому моя природная щедрость и чувство долга перед моими собратьями вынуждают меня дарить кошек таким мирам, как Намор. Цивилизации, где есть место кошкам, богаче и намного гуманнее тех, что лишены их ни с чем не сравнимого общества.

– Согласна, – сказала с улыбкой Толли Мьюн. Вражда возилась рядом с ней. Начальник порта бережно взяла ее на руки и погладила.

– Ну и странные имена вы им даете.

– Пожалуй, более подходящие для людей, чем для кошек, – согласился Таф. – Я даю их им по прихоти.

Неблагодарность, Сомнение и Подозрение были серыми, как отец, Вражда – черно-белой, как Паника. Сомнение был толстым и шумливым, Вражда – агрессивной и раздражительной, Подозрение – стеснительным; он все время прятался под креслом Тафа. Они любили играть вместе, всем шумным выводком, и почему-то им очень понравилась Толли Мьюн: когда бы она ни пришла к Тафу, все они тут же начинали на нее карабкаться. Иногда она встречала их в самых неподходящих местах. Однажды, когда она поднималась по эскалатору, на спину ей прыгнула Вражда, и у Толли перехватило дыхание от испуга и неожиданности. Она привыкла, что во время еды Сомнение всегда сидел у нее на коленях, выпрашивая кусочки.

И еще была седьмая кошка: Дакс. Дакс, с мехом цвета ночи и глазами, как маленькие золотые лампочки. Дакс, самый ленивый из всех «вредителей», которых она когда-либо видела, любивший, чтобы его носили на руках. Дакс, выглядывающий из кармана или из-под кепки Тафа, сидящий у него на коленях или на плече. Он никогда не играл с другими котятами, редко издавал звуки. Каким-то образом под его золотистым взглядом даже огромный, барственный Хаос уступал ему место в кресле, на которое оба претендовали. Черный котенок постоянно был при Тафе. Один раз за ужином (это было почти через двадцать дней после того, как она вступила на борт «Ковчега») Толли Мьюн заметила:

– Ваш дружок, – она показала ножом на Дакса, – делает вас похожим на… как это называется?

– По-разному, – ответил Таф. – Колдун, маг, чародей, волшебник. Кажется, эта терминология происходит из мифов Старой Земли.

– Точно, – сказала Толли Мьюн. – Иногда у меня бывает такое чувство, будто корабль населен призраками.

– Вот почему разумнее полагаться на интеллект, а не на чувства, Начальник порта. Смею вас заверить, что если бы призраки и другие сверхъестественные создания существовали бы на самом деле, они были бы представлены в клеточном фонде «Ковчега», чтобы их можно было клонировать. Я таких образцов там не встречал. В фонде действительно есть образцы животных и растений, которых иногда называют капюшонными дракулами, ветряными призраками, оборотнями, вампирами, ведьмиными сорняками и тому подобным, но, боюсь, это не настоящие сказочные персонажи.

Толли Мьюн улыбнулась.

– Это хорошо.

– Может быть, еще вина? Это отличный рианский сорт.

– Мысль неплохая, – сказала она, плеснув немного в свой бокал. Она все еще предпочитала выжимать напитки из пузырька; жидкость в открытом виде, считала она, – такая предательская штука, которая так и норовит пролиться куда-нибудь. – А то у меня все в горле пересохло. Вам и не нужно чудовищ, Таф. Этот ваш корабль и так может уничтожать миры.

– Это очевидно, – отозвался Таф. – Очевидно и то, что он может спасать миры.

– Как наш? Таф, у вас готово еще одно чудо?

– Увы, чудеса – такие же выдумки, как привидения и домовые. Однако, человеческий разум еще способен на прорывы, почти равные чуду, – он медленно поднялся во весь рост. – Если вы покончили со своим вином и луковым пирогом, может быть, пройдем в компьютерный зал? Я прилежно занимался вашими проблемами и пришел к некоторым заключениям.

Толли Мьюн быстро встала.

– Пойдемте, – сказала она.

– Обратите внимание, – сказал Хэвиланд Таф, нажав одну из клавиш. На экране замерцала какая-то диаграмма.

– Что это? – спросила Толли Мьюн.

– Прогноз, который я составил пять лет назад, – ответил он. Дакс прыгнул ему на колени; Таф погладил черного котенка.

– Параметры, которые я использовал, – это численность с'атлэмского населения и предполагаемые темпы его роста, на тот момент. Мой анализ показал, что дополнительные продовольственные ресурсы, полученные вашим обществом благодаря тому, что Крегор Блэксон так любезно назвал Тафовым Расцветом, отсрочили бы новую угрозу массового голода как минимум на девяносто четыре стандарт– года.

– Да, но этот паршивый прогноз гроша ломаного не стоил, – резко сказала Толли Мьюн.

Таф поднял палец.

– Человека более эмоционального, чем я, могло бы обидеть предположение, что его анализ был неверным. К счастью, я человек спокойный и терпеливый. И тем не менее, вы абсолютно неправы, Начальник порта Мьюн. Мой прогноз был верен.

– Значит, вы говорите, что мы не подохнем с голоду через восемнадцать лет? Что у нас есть еще, сколько там, почти целый век? – она покачала головой. – Я бы хотела этому верить, но…

– Я ничего такого не говорил. С учетом допустимой погрешности, последний с'атлэмский прогноз представляется мне вполне точным, насколько я мог определить.

– Оба прогноза не могут быть правильными, – возразила Толли Мьюн. – Это невозможно, Таф.

– Вы ошибаетесь, мадам. За эти пять лет изменились параметры. Смотрите.

Он нажал другую кнопку. На экране появилась новая линия, резко поднимающаяся вверх.

– Это нынешняя кривая роста населения С'атлэиа. Обратите внимание, как она идет вверх. Будь у меня поэтический склад ума, я бы даже сказал, взлетает. К счастью, я этим не страдаю. Я человек грубый и говорю грубо, – он снова поднял палец. – Прежде, чем мы сможем надеяться исправить ситуацию, необходимо разобраться в этой ситуации, понять, как она возникла. Здесь все ясно. Пять лет назад я использовал возможности «Ковчега» и, если я осмелюсь отбросить свою привычную скромность, оказал вам чрезвычайно важные услуги. С'атлэмцы же, не теряя времени, уничтожили все, что я создал. Позвольте мне кратко объяснить. Не успел Расцвет, так сказать, укорениться, как ваши граждане снова бросились в свои спальни, дав волю плотским инстинктам и родительским чувствам, и начали плодиться быстрее, чем когда-либо прежде. Сейчас среднестатистический размер семьи увеличился на 0,0072 человека, а средний гражданин становится у вас отцом или матерью на 0,0102 года раньше, чем пять лет назад. Небольшие изменения, можете вы возразить, но если это умножить на гигантскую цифру населения вашей планеты и добавить сюда все остальные параметры, разница будет колоссальной. Если говорить точнее, это будет разница между девяносто четырьмя годами и восемнадцатью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});