Газета "Своими Именами" №13 от 25.03.2014 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Начштаба рассказывает, что 27 февраля на аэродром на военной технике приехали неизвестные вооруженные люди в камуфляже. Работе базы летчиков они не мешали. Но когда на следующий день бригада попыталась по приказу поднять в воздух один из самолетов, люди в камуфляже каким-то образом перехватили сигнал о подготовке к взлету и за несколько минут перекрыли взлетно-посадочную полосу грузовиками. После этого они заблокировали склад с боеприпасами и диспетчерские, а украинских военных на ВПП пускать перестали. Следом за этим летчикам выдвинули ультиматум о сдаче базы.

- А куда я пойду? Здесь мое рабочее место, я выполняю свои боевые задачи. Просто так уйти? Мы же присягу давали…

Начштаба закрывает кабинет и выходит на улицу. Офицеры и солдаты патрулируют территорию, прохаживаются между клумбами и вишневыми деревьями. Некоторые ходят с автоматами, но таких немного, большинство просто курит и обсуждают, когда начнется штурм. Сходятся на том, что часов до трех ночи атака вряд ли состоится.

- Пацаны, ватман есть у кого?

- А тебе зачем?

- Да написать «Армия с народом» и на ворота повесить, а то там за забором спрашивают, что мы делать будем.

- А ты у замполита со стены сними. Ему, может, больше уже не пригодится.

У ворот базы еще с утра собрались родственники и друзья служащих базы. Они приносят военным бутерброды и подолгу разговаривают с ними через решетку. Офицеры как могут успокаивают своих, но люди все равно волнуются.

Рядом стоят сторонники новых крымских властей с флагами партии «Русское единство». Они считают, что база должна перейти на сторону «крымского народа», и приветствуют «российских военных». Пожилая женщина с жаром объясняет репортерам, что она не хочет жить на Украине:”Я 20 лет служила на Черноморском флоте, и Украина – не моя страна. Они моей дочке Анне в паспорте имя поменяли на Ганна. Ну какая она Ганна? Сейчас они хотят в Европу, а я не хочу, приходя в церковь, смотреть на свадьбу геев!”.

- Мы очень рады, что сюда пришли русские части, они просто помогают местным охранять военные базы от экстремистов – мы называем их «майданутыми», - добавляет девушка с российским флагом.

Ночь

Когда темнеет, летчики разжигают по периметру хозчасти костры из досок и автомобильных покрышек, выкопанных на детской площадке. Возле них на постах греются бойцы роты охраны – единственного боевого подразделения бригады. Роту, как говорят офицеры, еще не успели набрать после перехода украинской армии на контрактную основу. “А еще мы это делаем для того, чтобы у них приборы ночного видения хуже работали”, - комментирует один из офицеров.

- Я уже третьи сутки не сплю, говорит у костра один из военных. В руке у него пистолет Макарова, - Если бы не жены, я даже не знаю, что с нами тут было бы. Они у нас как жены декабристов.

- А почему вам просто не уйти?

- А кому мы нужны будем, если базу сдадим? В российскую армию нас все равно потом не возьмут. Все знают – предал один раз, предашь дважды.

Пока штурм не начался, журналистов зовут посидеть в штабе части. Ставят на стол ужин, предлагают чай и кофе. К столу подсаживается командир части Юлий Мамчур.

Рассказывает, что сам он русский и учился в Черниговском летном училище вместе с российскими космонавтами. Что в части практически все говорят между собой по-русски, и только официальные распоряжении и приказы отдаются на украинском. Что он попросил тещу из Ханты-Мансийска вывезти дочку в Россию. Потому что ему и его семье кто-то, скорее всего местные российские патриоты, последние несколько дней звонят с угрозами.

Командир говорит, что как военный понимает людей, которые заняли сейчас его аэродром. Но по-человечески ему не ясно, зачем нужно было ставить ультиматумы и кидать в его людей светошумовые гранаты.

Возле ворот горит костер, где греются защитники части из местных жителей. У костра осталось около десятка человек, по большей части – жены и друзья военных.

- Когда же все это закончится? - жалуется жена одного из офицеров, - здесь все уже на пределе. А вы знаете, что Киев молчит? Наши звонят начальству, а там просто не берут трубки. Или говорят «действуйте по ситуации». Это мягко говоря неправильно.

Около 11 ночи на базе объявляют боевую готовность – на посту заметили военный «Камаз». Машина проезжает мимо, но офицеры долго не могут разойтись.

– Они нас провоцируют, - говорит возле бруствера из мешков с песком один офицер другому. - Вот сволочи. Я все понимаю, но так-то зачем?

Ночью машины ездят мимо базы, кажется, каждый час. В части почти никто не спит. Все ждут штурма. Светает.

Утро

- Не трогай флаг!

- Да я хотел его поднять потом…

Офицер отходит от флагштока с украинским флагом и возвращается в строй. 8 утра, в части идет построение. Командир перед строем по-украински раздает приказы – через 20 минут личный состав части без оружия в колонне пойдет на аэродром занимать вверенные им объекты. Все вооруженные офицеры и солдаты останутся охранять часть. «А сейчас вам скажет слово майор Бабий», - обращается полковник Мамчук к подчиненным.

Майор говорит по-русски:

- Мы солдаты или нет? Хватит отсиживаться за спинами своих жен и родителей, мне лично это надоело! Это наша земля, Россия нам не враг, хоть нас тут и пытаются столкнуть лбами. Добровольцы! Мы пойдем сейчас с вами на аэродром: на склад, на все те объекты, с которых нас выдавили. Мы вернемся на наши рабочие места и начнем снова нести службу! Пойдут только добровольцы и без оружия: чтобы эти (солдаты в российской форме) не начали палить.

- Участие добровольно, заставлять я никого не буду, - добавляет командир.

- Это психическая атака,- говорит кто-то в строю.

Из штаба выносят боевое знамя части – красный советский флаг со старым названием бригады – 62-я истребительная авиационная дивизия имени 50-летия ВЛКСМ.

Под двумя флагами, советским и украинским, колонна летчиков маршем отходит от части. «Ты не волнуйся, все хорошо будет», - говорит кому-то по телефону высокий пожилой офицер в очках. Рядом включают с мобильного марш «Прощание славянки».

Колонна минует украинский блокпост и поднимается в гору к аэродрому. Справа вдоль дороги тянется ограждение из давно заржавевшей колючей проволоки, слева – обрыв, за которым видно море. Летчики проходят мимо покинутых хозяйственных зданий, радиолокационных вышек и складов. В поле стоит самолет, покрашенный в яркие белые и синие цвета. Колонна поет «Мы, друзья, перелетные птицы».

Когда украинцы приближаются к ангарам, дорогу блокируют два «Тигра»и несколько вооруженных людей. Колонна ускоряется и переходит почти на бег.

– Ще не вмэрла!

Летчики выкрикивают слова украинского гимна.

- Стоять! – кричит человек в маске с автоматом.

- Мы - хозяева здесь! – кричат ему в ответ.

Очередь в воздух, еще одна.

- Стреляй, сука!

Очередь в воздух.

Колонна останавливается перед людьми с автоматами.

- Стоять! Один командир сюда! Мужики, буду стрелять по ногам!

- Мужики, у нас советский флаг. Вы в него стрелять будете?

- Ладно, командир, угомонитесь.

Мамчур уходит переговариваться за цепочку автоматчиков. Слева и справа летчиков держат под прицелом залегшие в поле солдаты. С одного из «тигров» на колонну направлен пулемет.

- Вы гражданин России? – спрашивают у автоматчика местные.

- Нет. Я местный.

- Почему вы здесь стоите с автоматами?

- Почему? А потому что мы две недели назад стояли с палками, у нас ничего не было! А в нас стреляли.

- Где, здесь?

- Нет, сами знаете где.

После разговора местные заключают, что перед ними стоят бойцы Севастопольского «Беркута». Кто-то замечает на «Тиграх» российские военные номера с 21 регионом – кодом российского Северо-Кавказского военного округа.

Командир возвращается с переговоров. Около десятка человек уходят занимать посты в диспетчерских и на складе. Командир хочет большего – доступа всех его людей и совместного патрулирования объектов аэродрома. Российская сторона берет тайм-аут до 12 дня. В 12 сроки сдвигаются. Говорят, что на аэродром должны приехать чины Черноморского флота РФ. Около трех часов дня Мамчур решает отвести людей от вооруженного кордона.

Высокий немолодой офицер из украинцев смотрит на автоматчиков.

- У нас в Севастополе каждое девятое мая бывает парад. Русские и украинские военные всегда ходили на нем рядом – летчики с летчиками, моряки с моряками. А теперь как мы плечом к плечу пойдем?

«ПРОФИЛЬ»

ПОЛИТИКА

ОРУДИЕ ПОЛИТИКИ

Все до сих пор гордятся теми Вооруженными Силами, которые были в 70-х - первой половине 80-х годов: мощными, хорошо оснащёнными и подготовленными. Сейчас, когда человек уходит из рядов Вооруженных Сил, в его памяти остаётся та армия, в которой он служил. К большому сожалению, за 20 лет существования Российской армии не только не приобретено ничего нового, но и потерян задел, созданный в советское время. Это факт, который невозможно оспорить, а «барыжные операции» тандема с «мистралем» и итальянской бронетехникой - показатель развала ВПК.