Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга третья. Лицо партии - Владислав Картавцев

В результате непрекращающегося давления несознательных крестьянок на будущего вождя мирового пролетариата, которого они по праву считают завалящим и бесхозным, Ульянов приходит к мысли, что без венчания с Крупской ему не обойтись, и из двух зол нужно выбирать наименьшее. А Крупская, конечно – меньшее зло, поскольку настолько идеологически зомбирована, что только соратником по борьбе и может быть и никоим образом не способствует излишней потенции (хоть и из дворян!)

Их венчание состоялось в июле 1898 года под звон церковных колоколов и в присутствии священника, которого ровно через двадцать два года по личному приказу Ульянова большевики выведут в расход, дабы другим неповадно было. Однако по свидетельству некоторых источников, он умер раньше, чем и спасся от расстрела. Этого мы точно утверждать не можем, что, конечно, не отменяет того факта, что сотни тысяч православных священников были замучены и истреблены за неполные шесть лет после прихода к власти Ульянова и его подручных.

Время летит быстро, и вот на дворе уже XX век. В феврале 1990 года срок ссылки Ульянова заканчивается, и он с новыми силами бросается на борьбу по свержению существующего государственного строя. Нужно особо подчеркнуть, что тогдашние русские власти и полиция были слюнтяями, и даже такого маньяка, как Ульянов, не могли надежно изолировать от общества. Вот то ли дело он сам – когда становится во главе большевистского переворота – не жалеет никого и ничего, и на личном примере доказывает, насколько можно в один миг обесценить понятие человеческой жизни.

Так вот, 1990 год – год знаменательный. Пользуясь попустительством властей, Ульянов и его террористы при поддержке «международного коммунистического движения», финансируемого банкирами Уолл Стрит, немецкой и британской разведками, практически в открытую ведет подрывную деятельность в России. При этом следует понимать, что в самих Соединенных Штатах Америки, Германии и Великобритании совершенно отчетливо осознают опасность, которую несет в себе учение марксистов о необходимости мировой социальной революции. И стараются всеми силами отодвинуть от себя угрозу восстания пролетариата против правящего класса эксплуататоров. А куда отодвигать, кроме как в Россию? Некуда! И при этом совершенно неважно, что в России трудовой класс ведет образ жизни, скорее присущий мелкому буржуа – имеет возможность разнообразно и качественно питаться, культурно отдыхать и пользуется определенным уважением в обществе. И никого не волнует, что население России, в основном, крестьяне – и ни о какой пролетарской революции и не помышляют.

Одновременно с коммунистическими идеями в российском обществе зреет недовольство правящей монархией в лице императора Николая II, который оказался безвольным, слабым политиком, сыгравшим роковую роль в истории отечества. Вероятно, рядом с ним в нужный момент не было никого, кто бы мог указать ему, что богобоязненность это, конечно, хорошо, но для управления огромным государством она мало подходит. И кроме наличия богобоязненности страна должна уметь защищать своих граждан от выстрелов орудий крупного калибра, массового промывания мозгов и спонсируемого со стороны запада революционного террора.

Ульянов, как никто другой, подходил в качестве тарана, способного убежденностью и маниакальным напором расшатать и без того уже неустойчивые основы царской власти. Его активизация происходит на фоне общего спада революционного движения по всему остальному миру. Чувствуется уверенная рука теневых кукловодов, которые направляют разрушительные социальные идеи в нужное русло!

Через пять лет – 1905 год! Год унизительного поражения России в русско-японской войне. К тому времени Владимир Ульянов уже более известен, как Ленин – именно под таким псевдонимом вышла в 1901 году его статья, посвященная аграрному вопросу…

Глава 2. Внутри

Иван Иванович вновь оторвался от статьи. Он осилил большую ее половину и теперь имел полное представление о том заряде ненависти и злобного зубовного скрежета, которая она в себе несет по отношению к коммунистическим идеалам и коммунистическим же вождям.

Он посмотрел на часы. Чтение отняло у него все утро, и сейчас время неумолимо приближалось к обеду. Следовательно, вскоре нужно идти на предпоследнее заседание Думы, чтобы принять необходимые обществу законы о прекращении – и об одновременном одобрении работы той самой Думы.

Но для начала – обед! Иван Иванович похрустел костями, размял затекшие ягодичные мышцы и протер очки влажной салфеткой. Зрение стало садиться лет пять назад – глаза постоянно напрягались, а когда приходилось нервничать, так и вообще, горели огнем изнутри. Врачи провели полное обследование и пришли к неутешительному диагнозу: «Глаукома в начальной стадии», что, конечно, было совсем нехорошо.

Впрочем, на стороне Ивана Ивановича – статус, положение и материальное благосостояние, поэтому самая лучшая мировая медицина была к его услугам. Глаза неплохо подлечили, но с тех пор он вынужден был периодически проходить курс обследования и профилактики, а иногда даже пить таблетки. Но в его возрасте такое случается со всеми, проблемы со здоровьем накатывают, как снежный ком, и любой человек в возрасте относится к таблеткам спокойно.

Итак, обед! Иван Иванович заспешил к выходу – нужно влиться в стройные думские ряды, мерно растекающиеся по этажам: в рестораны, ресторанчики, закусочные, кафе и столовые!

– Пожалуй, сегодня стоит отведать русской кухни! – Иван Иванович задержался возле секретарши Алины и скомандовал ей бросать все дела, хватать папку с неотложными документами и следовать за ним в кильватере: он приглашает ее отведать пельменей, а заодно и подпишет бумаги, на которые вечно не хватает времени.

Алина служила у него совсем недолго – где-то месяца четыре, отличалась деловой хваткой, горела на работе, обладала завидной живостью характера, недюженными способностями и к тому же была вызывающе симпатична. В общем, золото, а не девушка.

Кто-то может поспорить, что женская красота – это в Государственной Думе вещь второстепенная, и будет в корне неправ. Поскольку красота – она даже и в Думе тот путеводный маяк, на котором держится всё судоходство, и рядом с которым лавируют не только закопченные буксиры с юнгами на борту, но и могучие авианосцы, коим тоже приятно внимание!

Алина была ростом 173 см., на высоченных каблуках (актуальных платформах, которые вошли в моду совсем недавно и вызывали ожесточенные споры: не похожи ли девушки в них на «ночных бабочек»?) в микроюбке (короче «мини» ровно на пять сантиметров), в шикарной итальянской блузе с вырезом на спине – в общем, Иван Иванович, глядя на нее, ловил себя на мысли, что есть еще порох в пороховницах, и как-нибудь обязательно нужно тряхнуть стариной в тесной компании.

А молодых помощников Ивана Ивановича оставалось только пожалеть, они каждый день исходили слюной – да все без толку. То, что принадлежало боссу (а Алина была именно таковой), являлось табу: смотреть можно, но дальше – ни, ни! Потому что ничего особенного не сделают, но работы лишишься и вдогонку получишь волчий билет: дескать, пил водку на службе, прогуливал – и поэтому уволен по статье!

Иногда Иван Иванович приглашал Алину к себе в кабинет поговорить по душам. Она недавно закончила престижный филологический факультет МГУ, отличалась классическим выговором и могла поддерживать светскую беседу на должном уровне. Плюс Ивану Ивановичу так нравились ее длинные ноги (он сажал ее в низкое кресло напротив и скромно предлагал не складывать ногу на ногу – чтоб из-под юбки были видны трусики), что он даже прощал ей скудные знания об истоках коммунистического движения, задачах, стоящих перед партией, и о пути, котором идут трудящиеся всех стран.

Следует отдать должное и Алине: училась она быстро, схватывала все на лету и, вообще, была «smart young lady», как говорят наши потенциальные враги по ядерной войне, которая когда-нибудь обязательно начнется – в этом Иван Иванович нисколько не сомневался. Слава богу, он был умудренным жизнью человеком и понимал, что благостные и успокаивающие слова со стороны Запада призваны исключительно для того, чтобы затуманить разум российского патриота, и на них нужно плевать слюной – именно так плевали до исторического материализма, как верно заметили Ильф и Петров.

Впрочем, речь не об этом, и даже не о том – а об Алине, которая была, действительно «smart» и уже давно порывалась навестить загородный дворец Ивана Ивановича в интимной обстановке – т. е. ночью, переходящей в бурное расслабленное утро. Но пока что такая возможность ей не выпадала, поскольку Иван Иванович все еще не решил для себя, стоит ли ему вводить Алину в самый близкий круг. Поэтому ей приходилось довольствоваться только периодическим показом ног и трусиков. Хотя и это был уже внушительный рывок вперед – ведь после каждого просмотра зарплата Алины немного повышалась, а также следовали подарки и все более и более прозрачные намеки.