Реванш ситцевой кошки - Степан Чэпмен

Змейка любила смотреть, как мерцают на водной глади городские огни. Иногда по вечерам она садилась в автобус на Вельветин-стрит и часами каталась туда и обратно только ради того, чтобы выглянуть из окна, когда автобус проезжает по Ножничному мосту. В темноте город казался прекрасным, потому что его, в сущности, толком и не было видно, и можно было легко вообразить себе любую красоту. А потом на небо поднималась блестящая чешуйка солнца, заново отполированная Прачкой, и под ее холодным безжалостным светом все опять становилось уродливым.

Вдруг Черепашка обхватил Змейку за шею.

— Шухер! — прошептал он. — Толстопузы идут!

Всю улицу перед ними перегородила толпа подвыпивших толстопузов — мягких кресел-мешков, набитых шариками из пенопласта. Среди всех прочих вестсайдских шаек толстопузы выделялись, словно борцы сумо на фоне легкоатлетов. Недостаток формы и индивидуальности они с лихвой восполняли избытком живого веса.

Какой-то вельветовый толстопуз, заметив парочку рептилий, принялся насмехаться над ними:

— Эй, поглядите-ка! Вон идет салага, а при нем девчонка. Любишь девчонок, тортилло? А может, ты и сам девчонка? Хочешь, поставим тебя раком и проверим?

— Эй, Дурилло, слабо тебе трахнуть змейку?

— Разве что дохлую, хе-хе-хе!

— Эй, Хамилло, а ты как насчет змейки?

— Я бы оттяпал ей башку и трахнул в шейку, хо-хо-хо!

— Так-то мы обходимся с девочками, а?

— И вовсе она не девчонка! — выкрикнул Черепашка из-за бочонка с дождевой водой, надеясь, что его голос звучит достаточно дерзко.

Толстопузы загоготали и принялись швырять в них булыжниками. Черепашка и Змейка поспешили дать деру. На их счастье, мимо как раз проносилась стайка охваченных паникой горожан (все они, как один, размахивали руками и широко разевали красные фланелевые рты).

Черепашка и Змейка нырнули в дверь скобяной лавки и пригнулись, чтобы их не было видно с улицы.

— Ты как, ничего? — спросил Черепашка.

— Ничего, — сказала Змейка, — вроде бы цела.

— Мы можем обойти вокруг квартала и вернуться назад по Фарфоровой.

— Ага.

Черепашка наклонился, чтобы зашнуровать свои теннисные туфли, хотя шнурки у него и не думали развязываться.

— Ты ведь не девчонка, правда? Моя мама говорит, что ты настоящий сорванец.

Змейка насупилась.

— Ну, когда речь идет о змеях, трудно сказать наверняка, но… Вообще-то да. Я девчонка. Девчонок, которые ведут себя, как мальчишки, тоже называют «сорванцами».

— Э-э… — пробормотал Черепашка. Эта мысль никак не хотела укладываться в его маленькой плюшевой голове. Он поспешил перевести разговор на более привычные рельсы: — Будь у меня пушка, заряженная серной кислотой, я бы от этих ублюдков мокрого места не оставил.

— Еще бы, — сказала Змейка. И тут они услышали, как монстры с грохотом крушат здания где-то неподалеку.

— Мы же пропустим самое интересное! — завопил Черепашка.

Они помчались вниз по Галстучному шоссе. Черепашка бежал так быстро, как только могли выдержать его коротенькие ножки из зеленого плюша, а верная Змейка грациозно скользила за ним.

Кошка неслась, делая прыжки то в одну, то в другую строну и заводя собаку все дальше в промзону, в лабиринт сталелитейных и химических заводов. Монстры приближались к черте города, и из желтых шерстяных клетчатых арсеналов выплескивались желтые клетчатые анти-монстровые бригады на желтых шерстяных клетчатых повозках с вращающимися стрелометами.

Кошка выскочила на середину Текстильной улицы, между приземистыми трехэтажными домами. Прямо перед ней на мостовой роилась стайка галдящих горожан, которые отчаянно пытались убраться с ее дороги. Однако чем больше они толкались и суетились, тем плотнее сбивались в одну кучу. Кошка не успела затормозить и проехалась по этому живому вопящему катку, раздавив в лепешку немало игрушек. Сегодня врачам в пунктах скорой помощи предстояла нелегкая ночь.

Артиллерист анти-монстровой бригады выстрелил в кошку из стреломета. К несчастью, резиновая присоска не прилипла, и стрела рикошетом отскочила обратно. Лизнув себя в бок и в замешательстве оглядевшись по сторонам, кошка решила отыграться на фургоне цветочницы. Она протаранила им несколько зеркальных стекол в зале игровых автоматов и сбила семерых школьников (пройдет не одна неделя, прежде чем их несчастные растерзанные тельца смогут вернуться к жизни). Но возня с пешеходами и машинами так захватила кошку, что она не услышала приближения собаки.

Пес набросился на нее сзади — и началось сущее светопреставление. Обоих чудовищ, казалось, подхватил и завертел оранжево-лиловый ураган, состоящий лишь из острых когтей, щелкающих челюстей да кружащихся в воздухе обрывков клетчатого хлопка и пестрого ситца. Монстры бились об стены зданий, как обезумевший бильярдный шар о бортики стола. Повсюду, словно шрапнель, свистели кирпичи, калеча даже тех, кто пытался укрыться в квартирах. Шатер кинотеатра обвалился, пропоров спину лысеющей тряпичной кукле. Бритвенно-острые осколки стекол, пикируя в толпу, шинковали как капусту десятки неудачливых игрушек (чтобы они снова встали на ноги, потребуются месяцы лечения).

Кошка взглянула налево и увидела вдали широкий картонный фасад Лоскутной биржи. Под этим зданием, перегородившим Текстильную улицу, для машин был проложен тоннель в четыре ряда шириной. Внезапно кошка совершила марш-бросок ко входу в тоннель, протиснулась внутрь и вылезла с другой стороны (при этом игрушечные автомобили, которые имели несчастье проезжать там, расплющились, а кое-кто из их пассажиров перенес внеплановую ампутацию конечностей).

Как и надеялась кошка, пес попытался последовать за ней через тоннель — и застрял ровно посередине. Он извивался, скулил и скреб когтями фундамент биржи, но никак не мог сдвинуться с места. В отчаянии он рванулся изо всех сил, и тогда свод тоннеля обрушился и погреб его под развалинами. Ничего не видя в темноте и в клубах пыли, пес рванулся еще сильнее. Тут картонный остов здания раскололся надвое. Пес раскидал половинки в разные стороны и наконец прокопал себе путь из-под руин. Отряхнув пыль с развесистых клетчатых ушей, он кубарем скатился с груды обломков и снова побежал за кошкой, с жадным аппетитом принюхиваясь к ее следу.

Желтый шерстяной боец анти-монстровой бригады развернул свою повозку для огневой атаки. Тем временем его напарник занял место стрелка. Орудие было заряжено экспериментальными гарпунными стрелами — с присосками, густо намазанными клеем. Когда пес пробегал мимо, артиллеристы дали залп, но монстр поймал стрелу зубами и помчался дальше. В итоге повозка опрокинулась на бок, проехала вслед за псом три квартала и затормозила лишь в холле Калейдоскоп-банка. От самих же бойцов почти ничего не осталось — точнее, осталось так мало, что городские врачи едва сумели скроить из них двоих одну целую игрушку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});