Город (СИ) - Белянин Глеб

И каждая такая пощёчина выбивала из него как из ныряльщика воздух. Не было сил прятаться в этом омуте, нужно было выныривать.

И он вынырнул. Открыл глаза.

Его, лежачего и распростертого на снежной глади, окружало несколько фигур. Трое человек, укутанных не менее плотно чем он, со снаряжением, уровень которого превосходил уровень его снаряжения в разы.

Они вытащили его из-под снега, чудом оказавшись рядом и услышав его крик о помощи.

Один из них, судя по всему главный в отряде, протянул руку. Бросил сквозь ехидную улыбку:

– Везунчик.

Глава 2 | Фамилии

Архангельск

Температура 0° по Цельсию

– Паспорта?

– Взял.

– Деньги?

– Взял.

– Билеты?

– Да взял, взял.

– В каком отделе?

– Ну… а-а-а…

– Ага, а говоришь «взял». Куда бы мы щас уплыли без билетов? Вот они, на полке, балбес, – он отвесил сочный подзатыльник сыну.

– Гриша-а! – Протянул женский голос последнюю гласную букву.

– Ой, дорогая, ты уже вернулась?

– А я и не собиралась в туалете пять часов сидеть, – она фыркнула. – Это так, к твоему сведению.

– Ах да, прости. Просто обычно ты именно столько и сидишь. Но, изволь извинить за преждевременные выводы, в этот раз ты превзошла саму себя:сидела на толчке все десять часов.

– Так, послушай-ка меня…

– Хватит! – Они оба замерли и устремили на него свои удивленные взоры. – Пожалуйста! Перестаньте оба. Нам нужно уходить.

– Паша прав, – цокнув язычком, заговорила его мать. – Вы все вещи собрали, мальчики? Десяти часов хватило?

– Хватило, – на улыбку жены он ответил фирменной ухмылкой.

Заключив временное и весьма шаткое перемирие, они вдвоём похватали несколько сумок, в которых покоились их пожитки, и вышли в коридор.

Павел, разминувшись с ними, дал им пару секунд на то чтоб пошептаться. Опять мама отчитывала папу за рукоприкладство. Говорила ему что-то вроде:

– Не бей его по голове. Это вредно для ребёнка!

А он ей отвечал:

– Чего? Какой ещё ребёнок? Детина вон какая!

– Он музыкант! – Приглушённым шёпотом крикнет она. – Нельзя его по голове. Если так сильно хочется, то себе по башке дай. Может поймёшь…

– А может тебе?

Павел вышел в коридор и присоединился к этой парочке, прервав их разговор и, скорее всего, очередную их драку. В руках у него был увесистый чемодан с основной кучей вещей, а также самыми необходимыми:паспорта, деньги, билеты.

Его мама бросила резкий точно лезвие взгляд на мужа. Возьми, мол, у ребёнка чемодан.

Отцовский взгляд стал твёрдым как скала. Не буду, мол, сам справится.

В этот раз камень победил ножницы. Впрочем как и всегда.

Паша бросил беглый взгляд на комнату. Никаких тёплых чувств он к ней возыметь не успел, это был самый обычный из самых обычных гостиничный номер. С цифрами два и четыре на двери.

К тому же уже третий по счёту, в котором Паша вместе с семьей останавливался.

Те же шторы, те же кровати, тот же вечно пыльный, грязный пол.

«Чем больше номеров я пробую на вкус, тем они становятся всё скучнее и скучнее», – думал Павел.

Но следующий номер обещает быть особенным. Наверняка не удобным, но особенным. Ведь это будет каюта громадного дредноута, корабля, двигатель которого основан на новейшем механизме – паровом ядре.

Парень освободил одну руку и захлопнул дверь, нырнул ключом в замочную скважину и дважды повернул.

С родителями он снова разминулся:их голоса отдалялись, они ворковали уже довольно спокойно и о чем-то своём, снова заставляя сына плестись за ними хвостом.

Вдруг его мама пронзительно закричала. Бросившись наутёк от неизвестной опасности она лбом чуть не продырявила дыру у отца вместо носа.

– Катя, ёб…!

Паша ринулся на помощь, схватился за подаренный ему дедом револьвер и направил его в ту сторону, где предположительно затаился враг.

Но ничего кроме шипящего и фыркающего паром обогревателя там не было.

– Никак не могу привыкнуть к этим штуковинам! – Катерина досадно возгласила, словно ободрала колено. Только затем она увидела кровь, ручейком бегущую из носа своего мужа.

Он ловко и будто бы из неоткуда выхватил серенький платочек, которым тут же припал к лицу. Ткань на глазах начала багроветь.

– Штуковина, милая, – это то, что у тебя вместо мозга. А это, мать его так-растак, стационарная паровая установка номер 203 для обогрева большой площади помещения, устройство то бишь, без которого ты бы тут на говно изошла от холода. Ясно? И, – приходя в себя от злости он добавил. – Довожу до твоего сведения:скоро ни тебе, ни мне, ни ему привыкать уже будет не к чему.

– Гриша-а!

– Да мы бы лучше вообще сидели дома и никуда не ехали, черт бы вас побрал.

– Так и оставался бы! Так и оставался бы в своём болоте!

– Болото, дорогая, – это то, откуда я тебя вытащил, когда в жены взял. И вообще, на чьи деньги эти билеты куплены? На чьи, я тебя спрашиваю?! Так, кстати, – он полуобернулся к сыну. – Ты билеты то взял, балбес?

– Взял! – Рявкнул Паша и силой загнал обоих внутрь, дабы остановить этот балаган.

Двери захлопнулись.

Прежде чем он понял какую ошибку совершил, стационарная паровая установка под номером 203 успела издать очередной протяжный вздох и выдох, сопровождаемый клубами грузного пара.

Лифт ещё не дёрнулся, но он уже услышал первые отголоски намечающейся драки.

Часы над головой неприятно цокнули, оповещая, давай, мол, беги.

И он побежал.

Схватив большущий чемодан в обе руки и прижав его у груди, словно последний чемодан на этой земле, Паша ринулся вниз по лестнице.

Он утыкался то в один пролёт, то в другой, ловко уклонялся от стен и бежал дальше. Чечёткой оттарабанивал ритм по потрескавшимся ступенькам.

Музыкант шёл вровень с механизмом, ничуть в скорости ему не уступая. Это дало ему полную слышимость того, что происходило внутри кабины. А то, что он слышал, дало ему ещё больше сил оказаться внизу как можно скорее, дабы остановить этих двоих при первой же возможности.