Эшафот для топ-модели - Чингиз Абдуллаев

— Я могу подождать здесь. — В таком состоянии трудно отказаться от подобной женщины. Дронго проявил слабость. Он не мог просто так отказаться. В его положении миллионы мужчин поступили бы подобным образом. Потом ему часто было стыдно за такое проявление чисто мужской слабости. Но когда в нескольких сантиметрах от тебя такое совершенное голое тело, а тебе нужно встать и уйти, поневоле становишься слишком нетерпеливым.

— Я могу подождать, — повторил он, понимая, что выглядит достаточно глупо.

Но Ирина упрямо покачала головой.

— Нет, — твердо сказала она, — тебе нельзя здесь оставаться. Он может войти сюда. Возможно, это провокация, чтобы лишить меня причитающейся доли при разводе. Тебе нужно уйти отсюда незамеченным. Господин эксперт, понадобятся все ваши навыки, чтобы исчезнуть незаметно.

Он все понял и согласно кивнул. Наклонился и поцеловал ее в грудь.

— Хорошо, — сказал Дронго, — постараюсь исчезнуть незаметно. Это уже второй случай в моей жизни.

— В каком смысле «второй»? Разве мы раньше встречались? — удивилась она.

«Журналистка была права, — подумал Дронго, — такое тело и мозги не всегда в гармонии».

— Нет, — пояснил он, — просто второй раз подряд я встречаюсь с замужней женщиной, когда появляется ее муж. Прямо как в скверном анекдоте.

Он повернулся, чтобы вернуться в гостиную, где была разбросана его одежда.

— А жаль, — услышал он за своей спиной ее голос.

Глава четвертая

Выйти незаметно оказалось совсем несложно. Она накинула халат на голое тело и стремительно, уже не оборачиваясь, вышла из своего номера, чтобы постучаться в соседний сюит, где находился ее приехавший супруг. Дронго оделся и подошел к двери. Прислушался. Посмотрел в глазок. В коридоре никого не было. Он осторожно открыл дверь и вышел. Огляделся. Сделал только два шага по направлению к лифту, когда услышал, как открывается дверь другого номера. Добежать до лифта или до угла он бы не успел. Поэтому Дронго спокойно сделал следующий шаг. Ведь он может просто идти по коридору из другого номера. Но в коридор вышел Алан. Он тоже был в халате. Очевидно, он слышал, как стучали в ее дверь и как она не открывала. Мужчины замерли, стоя друг против друга в двух метрах.

— Вы, кажется, перепутали номера, — сказал Алан по-русски, — ваш номер в другом здании.

— Наверное, перепутал, — согласился Дронго.

Они были одинакового роста. И было заметно, как Алан нервничает.

— Вы всегда поднимаетесь к женщинам в номер, как только познакомитесь с ними? — поинтересовался телохранитель.

— Не всегда. Я случайно здесь оказался.

— В этом крыле нет других номеров, господин эксперт, — с трудом сдерживая гнев, сообщил Алан, — здесь только три наших номера. Или у вас были дела с господином Аракеляном?

— Нет. Никаких дел у меня с ним не было и не могло быть. У меня несколько иная сексуальная ориентация, — пошутил Дронго, — я не интересуюсь мужчинами.

— Боюсь, что у вас могут быть серьезные неприятности, если вы не перестанете интересоваться и женщинами, — сказал Алан с явной угрозой, — и ваш статус в этом случае вас не спасет.

— Хорошо. Учту ваше предупреждение, — кивнул Дронго, — у вас все или вы хотите сообщить мне еще что-нибудь приятное?

— До свидания. — Алан посторонился, пропуская эксперта.

Дронго прошел к лифту, но, передумав, начал спускаться по лестнице. Когда он спустился на два пролета и посмотрел вверх, он увидел, как внимательно и неприязненно следит за ним сверху Алан.

«У этого молодого человека чувство собственника слишком сильно развито, — подумал Дронго, — такая форма ревности».

Он спускался по лестнице, когда увидел, как наверх поднимается, тяжело дыша, Павел Леонидович. Очевидно, его позвали, так как он задыхался, взбегая по лестнице. Ему пришлось бежать вверх, на третий этаж, не дожидаясь вызванного лифта. Дронго посторонился, пропуская юриста. Уже в холле он подошел к портье.

— Когда уезжает господин Рожкин? — уточнил Дронго. Он понимал, что ему не сообщат о времени отъезда графини и топ-модели. А насчет Рожкина никаких запретов не было.

— Через два дня, — посмотрел портье, — вы хотите оставить ему сообщение?

— Нет, — ответил Дронго, — я позвоню ему в номер.

Он прошел дальше, направляясь к новому корпусу, в котором был и его номер. Поднялся в свою комнату, снял пиджак, расстегнул галстук. Устало вздохнул.

«Больше никогда в жизни не стану встречаться с замужними женщинами», — подумал он, вспомнив сегодняшнее фиаско — второй случай подряд. Как будто нарочно. Причем она уже в стадии развода. И вот такая глупость. Конечно, Ирина не самая умная женщина, с которой он встречался в своей жизни. Но, возможно, одна из самых эффектных. Это совершенное тело модели, эти небольшие красивые груди, плоский живот, длинные ноги, бархатную поверхность кожи — он запомнит на всю жизнь. Некое чувство неудовлетворенности шевельнулось в душе.

«Так тебе и нужно, — с иронией подумал Дронго, — всегда гордился своей независимостью в отношениях с женщинами. Кажется, я в любой момент мог остановиться и уйти. И не сожалеть о произошедшем. Но это было раньше». А сейчас, с топ-моделью, которая годится ему в дочери по возрасту, он остро почувствовал неудовлетворенность после встречи. Впервые в жизни он пытался настаивать, уже понимая, что все бесполезно. Впервые в жизни он не мог смириться с реальностью, полагая, что все можно повернуть в свою сторону. «Это тоже своеобразный урок», — подумал он.

Разумеется, она очень красивая женщина и прекрасно знала, как именно себя вести. Но он не мог заставить себя оторваться от нее, смириться с тем, что сама встреча сорвалась.

Он поднялся и, раздевшись догола, прошел в душевую кабину, сделал максимально возможную горячую воду и встал под нее, немного успокаиваясь.

Потом он еще долго сидел перед телевизором, не разрешая самому себе признаться, что сожалеет о произошедшем. Ночью он заснул достаточно поздно, ворочаясь в кровати, чего давно с ним не случалось. И всю ночь он видел эротические сны, в которых встреча с Ириной начиналась и заканчивалась так, как она должна была закончиться. Утром он проснулся опустошенный и невыспавшийся.

К завтраку спустился почти сразу, успев побриться и надеть свежее белье. В ресторане за отдельным столом завтракали Галина и Беата. За другим столиком находились Павел Леонидович и Славик. Остальных членов делегации Ирины Малаевой в ресторане не было. Ни ее самой, ни ее продюсера и телохранителя, ни ее прибывшего супруга. Дронго положил на тарелку ломтик сыра, немного творога и кусочек черного хлеба. Он не любил плотно завтракать. Официанта он попросил принести ему чай. И уселся за соседним столом. Было слышно, как негромко разговаривают Галина и Беата.

— Что произошло сегодня ночью? — спрашивала Беата. — Я спала, когда ты куда-то ушла.

— Она мне позвонила и приказала прийти к ней. Сначала в десять часов вечера, когда она переоделась в джинсы и блузку. Я уже поняла, что она хочет произвести на кого-то впечатление своей фигурой. Сделала ей макияж и сразу ушла. А потом она позвонила уже в половине двенадцатого и приказала снова сделать ей макияж. Можешь себе представить? За полтора часа два раза меня вызывала. Хорошо, что ты так крепко спишь.

— Я просила Аракеляна, чтобы нам снимали разные номера. Но он сказал, что в Париже очень дорогие гостиницы и нам нужно потерпеть, — сообщила Беата.

— Знаю. Левон Арташесович говорил мне, что ты его об этом просила, но он отказал.

— Но я слышала, как ты уходила.

— Два раза, — призналась Галина, — два раза ночью она меня вызывала, чтобы я сделала ей макияж.

— И ты не знаешь, куда она ходила?

— Понятия не имею. В первый раз, наверное, встречалась с кем-то в отеле. Может, Алана вызвала или тайком принимала своего друга. А ночью сама пошла к нему. Кто ее знает. Она такая стерва, может за одну ночь сменить трех любовников.

Дронго нахмурился. Ему было неприятно слушать подобные разговоры. Значит, Ирина сначала вызвала свою визажистку, чтобы спуститься вниз и увидеть эксперта, с которым ей захотелось познакомиться. Затем они поднялись наверх. На все разговоры ушло не больше получаса. Он вышел в коридор примерно в половине одиннадцатого. Она почти сразу прошла в соседний номер к Аракеляну, чтобы встретить там своего приехавшего супруга. Что было потом? Предположим, что их разговор занял еще около получаса. Или около часа. Что было потом? Потом она снова вызывает свою визажистку, делает очередной макияж и куда-то уходит. Куда может уйти женщина в полночь? Может, опять с кем-то встречалась в отеле? Только она готовилась явно не к встрече со своим мужем. И конечно, не с Аланом, которого она могла просто вызвать к себе. Значит, она собиралась встречаться с другим, посторонним мужчиной. Неужели она ходила к Тугутову в соседний отель? «Мерис» находится напротив, нужно только перейти на другую сторону улицы. Он почувствовал некий укол ревности. Он даже разозлился на себя. Неужели он действительно ее ревнует? Ему всегда казалось, что это чувство испытывают только неполноценные индивиды, не готовые признавать свою ущербность. Если быть абсолютно объективным, то в ревности только немного любви или страсти, а все остальное — чувство уязвленного самолюбия.