Горечь и мед - Вера Рэйдж

еще более неловко. Я закинула ногу на ногу, чтобы казалось, что я расслаблена.

— Может ты еще и не пьешь? — с вызовом спросила одна из девушек.

— По праздникам. — Ответила я.

— Кир, что за святошу ты привел? — Они снова засмеялись. Кир смерил их грозным взглядом.

Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке и ждала момента, когда мы наконец сможем пообщаться с Киром вдвоем. Откинулась на спинку дивана и слушала их разговоры. Парни обсуждали вчерашнюю игру против другого колледжа. Девушки по очереди курили кальян, сидя напротив нас с Киром. Они делали ртом колечки из дыма и выдували прямо на меня. От его лимонного запаха меня начало мутить.

— Пойду подышу воздухом, — шепнула я Киру на ухо и встала. Он поднялся следом и пожал плечами своим друзьям. Мы вышли на улицу.

— Все в норм? — спросил он, закрывая за собой дверь в заведение.

— Да, просто там очень душно. — я облокотилась на холодные железные перила. На меня подул сильный порыв ветра и я вдохнула полной грудью.

— А че ты не сказала, что не куришь?

— Да как-то не посчитала важным. Я же с тобой согласилась время провести. — я мягко улыбнулась.

— Ага. Я че подумал тут, не хочешь упасть у меня? Возьмем вина, потом туда-сюда. — Его пальцы начали поглаживать мою руку.

— Туда-сюда? — переспросила я, выгнув бровь.

— Мы с тобой уже не маленькие, киса. Сечешь? — он начал напирать на меня. Его руки заскользили по моей талии, сжимая.

— Эм, нет, — я выставила руку вперед, отталкивая от себя. Все это мне уже совсем перестало нравиться.

— Не веди себя как монашка. Я ведь видел, как ты на меня смотришь, — он притянул меня за шею и прильнул к губам.

Я резко оттолкнула его. Чуть не перевернулась через перила назад. Спину обожгло от удара о холодное железо.

— Отвали от меня, — рявкнула я и поспешила вниз по лестнице. Сердце бешено колотилось. На меня накатила злость и разочарование. Все тело буквально трясло.

— Ну и иди к черту. Ты должна сказать спасибо, что я захотел тебя. — кинул он мне вслед и я услышала, как со звоном захлопнулась дверь в заведение.

Урод. Просто конченый урод. Я бежала к метро что есть мочи. На подходе осознала, что оставила в этой чертовой кальянной кожанку. Плевать. Главное, что не сумку — в ней ключи и телефон. Кир хотел воспользоваться мной. К горлу подкатил ком, а в глазах начали собираться слезы. На этот раз я не стала их сдерживать. Спускаясь на эскалаторе, я ревела. Никто не обращал на меня внимание, что даже кстати. Мне не хотелось делиться с кем-то рассказом, какая я дура, что поехала на встречу с малознакомым парнем на другой конец Москвы. Писала сообщения Лизе. Она не отвечала. Я чувствовала себя гадко. Мерзко. Грязно. Я что дала ему повод думать, что отдамся ему через неделю после знакомства?! У меня в принципе еще былотакихотношений с парнями. Целовалась и то пару раз. А тут он и его грязные руки на моем теле. Казалось, что я все еще чувствую их. Хотелось поскорее приехать домой и отмыться.

Отец уже спал. В квартире темно, только на кухне монотонно тикали часы. Я постаралась тихо снять кеды и сразу прошла в ванну. Лампочка над раковиной часто мигала. Я не стала включать полный свет. Из зеркала на меня смотрела заплаканная я. Светлые волосы растрепались от ветра, тушь и стрелки на серых глазах растеклись от слез. Мне стало себя очень жаль. Я снова заплакала. Завязала волосы в пучок, сняла одежду и залезла в ванну. Холодная поверхность немного остудила мой пыл. Я включила воду и набрала ее в ладони. Несколько раз умыла лицо. В отражении крана я выглядела еще более печальной. От этого вида на меня снова накатила волна плача. Я согнула ноги и положила голову между ними. Если бы я сразу поняла, какой Кир на самом деле — ничего бы из этого не произошло. Сейчас я думала трезво. Его уже выдавала манера общения и то, что он всегда говорил только о себе. Ни слова про меня и мои увлечения, семью или банально оценки в школе. Даже не спросил куда я хочу поступать. Хотя тема колледжа — его любимая. Могла ли я себя винить в том, что он сделал? Конечно, нет. Никто не смеет вторгаться в личное пространство другого человека, да еще и с таким умыслом. Я просто хотела насолить Вадиму. Показать, что мне на него все равно и я тоже могу завести отношения. Глупая. Глупая. Глупая! Кому я хотела что-то доказать? Вадиму все равно на мою личную жизнь. У него со своей все в порядке.

В конец расстроившись, я вернулась в комнату. Не стала заводить будильник — завтра все равно воскресенье. Выключила телефон. Мне не хотелось ни с кем разговаривать или читать сообщения в чате класса. Я легла в постель и еще немного поплакала. Совсем не могла уснуть и ворочалась. Решила не бороться с собой и посмотреть что-нибудь. Выбор пал на “Острые козырьки”. Томас Шелби — вот кто настоящий мужчина. Он бы так никогда не поступил. Больше никаких парней. В этом году точно. Вселенная, видимо, захотела показать мне, что сейчас не время. И я не собираюсь оставлять этот совет без внимания.

7 сентября 2014 года.

Не знаю, сколько я проспала, но явно не выспалась. Голова трещала, будто предыдущим днем я знатно напилась. Потянулась к телефону и нажала на кнопку включения. Иконка загрузки появилось на черном экране змейкой загрузки, старающейся заглотить свой ускользающий хвост. Я смотрела на себя в отражении телефона — лицо опухло. Макияж черными линиями остался под глазами. Я плохо его смыла вчера. Хотя, если так подумать, я столько проплакала, что удивительно, что что-то осталось. Хорошая тушь.

Телефон наконец включился и я увидела сотню сообщений и пропущенных от Лизы. Чуть меньше от Вадима. А также кучу сообщений в чате класса с ругательными словами.

Лизончик: “Ева, ты добралась до дома? Не могу поверить, что этот урод так поступил!”

Чуть позже ночью:

Лизончик: “Ты видела пост в “Сплетнике”?! Я урою того, кто создал этот тупой паблик!”

Лизончик: “Ева, хочешь я приеду прямо сейчас? Ты как?”

Я не понимала, что происходит. Открыла переписку с Вадимом. Там оказалась похожая картина:

Вадим: “Ева, ты видела пост? Это правда?”

Вадим: “Не молчи.”

Я заволновалась и быстро открыла паблик “Сплетни. Школа № 32”. Все сразу встало