Тайна жёлтых нарциссов - Франк Хеллер

совершенно и непонятно, чем это отвращение вызвано?

Она задумалась, а потом расхохоталась.

— Да, вы правы.

— И что же?

— Хорошо, я раскрою вам свою тайну. Я ни за что на свете не могу заставить себя съесть паштет из Страс... из Эльзаса.

Доктор внимательно взглянул на нее. Да, на этот раз она не шутила, а говорила совершенно серьезно.

— Благодарю вас за вашу откровенность, — сказал он и проводил ее до дверей. — Так, значит, вы не можете есть... Так?!.

 Глава третья.

Несколько наблюдений: и три отъезда

Сон — это ночной сторож, охраняющий наш покой.

Сон, словно по мановению волшебной палочки, одновременно устраняет и голод, и жажду, и все желания. Тягостные воспоминания, преображаясь, принимают совсем иной вид, становятся нарядными и привлекательными. Сон — это великий визирь, охраняющий покой султана после того, как тот выполнил все, что надлежало выполнить в течение дня.

Но как происходит, что нам снится вдруг ужасный сон, что мы летим в пропасть? Почему мы просыпаемся с возгласом испуга и в поту?

Наука и на это дает ответ.

Сон, как бы ужасен он ни был, все же не ужаснее глубин нашей души.

Сон охраняет наш покой, оберегает его от всего, что таится в глубинах нашего существа, пытается всплыть в наших видениях. Словно возмущенные рыбы, теснятся помыслы, стремясь проникнуть в наше сознание, но в решительную минуту мы просыпаемся, ища спасения в действительности. Мы спешим возвратиться туда, где мы чувствуем себя сильными, чувствуем себя в безопасности. И мы возвращаемся к нашему сознательному «я».

А проснувшись с испуганным криком, мы тотчас восклицаем: «Слава Богу, то был лишь сон!»

И все мы и наяву продолжаем чувствовать, что в нас таится нечто, о чем мы можем только догадываться и что мы пытаемся подавить в себе. Мы стараемся уйти от этих ощущений, а между тем ничего не могло бы оказаться полезнее, чем если бы мы взглянули прямо в глаза правде. Все таинственное тотчас развеялось бы — так при свете исчезают призраки, мерещившиеся ребенку в темноте.

Что означает сон незнакомки?

Доктор Ц. счел самым целесообразным погрузиться в размышления об этом, сидя в ресторанчике Бельдемекара за бутылкой вина. Сведения, полученные от незнакомки настолько разрозненны и скупы, что вряд ли помогут подойти к разгадке сна. На какие-либо дополнительные сведения приходилось рассчитывать в столь же малой степени, как и на получение-гонорара. И потому доктору не оставалось ничего другого, как попытаться разрешить эту проблему на основании имевшихся у него данных.

Его интересовали два пункта. Во-первых, почему этот сон после стольких лет снова вынырнул на поверхность ее сознания? И во-вторых, существует ли связь между этим сном и ее отвращением к паштету?

Будучи ученым, искушенным в тонкостях своей науки, он мог подыскать на первый вопрос ряд ответов, но второй вопрос повергал его в полное недоумение. И, занявшись этим вопросом, он внезапно задал себе третий вопрос: а как, собственно, звали незнакомку и кто она была?

Это было забавно, но так уж получилось. Он забыл спросить ее имя. А она по странной случайности забыла назвать себя.

Это обстоятельство легко, конечно, выяснить. Ведь она жила в отеле «Европа», и можно справиться о ней у швейцара, который за гульден будет рад сообщить все, что ему о ней известно.

Но доктору не хотелось идти в отель и наводить справки у швейцара. Нет, ему этого не хотелось. Почему?

Да потому, что он был любопытен, как женщина, и отдавал себе в этом отчет. Вот уже сорок лет он вел героическую борьбу с обуревавшим его любопытством.

Допив вино, он покинул ресторан. Погода внезапно переменилась, туман рассеялся, словно его поглотил пылесос, на небе засияло солнце, и ветер подернул рябью канал.

Доктор полной грудью вдохнул свежий воздух — так дышит лишь тот, кто привык жить в туманной местности. И, не размышляя, куда идет, он отправился бродить по улицам, пока в изумлении не остановился перед витриной магазина мехов.

Над входом красовалась выведенная миниатюрным золотым шрифтом надпись: «Де Винд».

Поняв, куда его завела рассеянность, он расхохотался.

«Все-таки любопытство у меня в крови, — подумал он. — Не захотел пойти к швейцару, так вместо этого направился к магазину мехов. Вот неопровержимое доказательство того, что именно владеет в настоящее время мною. Но в конце концов, еще холодно, и мне тоже может пригодиться шуба.

Через четверть часа он покинул магазин, правда, без шубы, но унося с собою имя: графиня Сандра ди Пассано.

Необходимые сведения он без особого труда выудил у продавца и теперь, обладая ими, направился к телеграфу.

В Венеции со студенческих лет имелся у него приятель, некий доктор Триульци. Ему-то и послал телеграмму с оплаченным ответом и таким содержанием:

«Пришлите все имеющиеся у вас сведения о графском роде Пассано и обо всех отпрысках этого рода, покинувших Италию примерно двадцать пять лет тому назад».

Возвращаясь с телеграфа, доктор шел мимо бюро путешествий, в витринах которого красовалось множество заманчивых плакатов — радужные закаты и ослепительная синева Ривьеры. Он внимательно оглядел их и внезапно вздрогнул, словно заметив нечто знакомое. В бюро, перед стойкой, стоял тот самый молодой человек, которого он видел в свое время перед витриной антиквара. Кто был этот юноша? Откуда он родом? Доктор размышлял над этим до тех пор, пока незнакомец не повернулся к окну и не заметил присутствия доктора. Почувствовал ли он на себе чужой взгляд? Можно предположить, что это было именно так. Незнакомец, во всяком случае, выдержал взгляд доктора и, более того, дал доктору понять, что он узнал его. Ведь этот юноша был свидетелем припадка бешенства, охватившего антиквара, и доктор поспешил перевести взгляд на одну из афиш. Перед ним оказалась афиша, изображающая Страсбург. Он почувствовал, как лицо ею залила краска.

Страсбург! Прославленная родина гусиных паштетов, вызывающих такое отвращение у графини Пассано.

«Пассано! — подумал он. — Пассано! Нелепо было запрашивать по телеграфу об этом семействе. Нет же уверенности, что это ее девичья фамилия!»

Ведь при недолговечности современных браков это могла быть фамилия ее первого или даже второго мужа. Тем более что некоторые особенности поведения графини давали возможность предполагать, что она сторонница именно недолговечных браков.

Внезапно ему пришло в голову, что, вместо того чтобы запрашивать сведения из Венеции, можно было бы обратиться за ними совсем по другому адресу, а именно — к астрологу, с которым он накануне