Тростниковая птичка - Ольга Смайлер

Даг пожевал губу, посмотрел на чип на моей ладони, потом своей ладонью заставил меня сжать кулачок.

– Спрячь и никому не показывай его. Тут ты им воспользоваться не сможешь. Мама твоя защитить тебя пыталась по-своему, но она женщина и не все понимает. А сейчас иди с Хавьером, вы и так уже опаздываете.

Я вздохнула и шагнула было от стола, но тут Даг, видимо, принял какое-то непростое для себя решение и властным жестом подозвал моего проводника поближе к столу.

– На, возьми. Зайдете в лавку на Монетной, хоть бусин купите. Жалко девочку. – И золотистая монетка перекочевала из одной руки с массивным браслетом в другую, тоже обраслеченную.

И я зашагала вслед за керимцем, затянутым в кожу, навстречу своей судьбе.

Приноравливаясь к широким шагам моего провожатого, уверенно прокладывающего дорогу по улицам этого города, я мысленно перебирала все известные мне на родном и всеобщем ругательства, сдабривая их типично трионскими заковыристыми словечками. Лейтмотивом этого весьма эмоционального монолога была мысль: «Расслабилась, Сонечка? Решила, что в сказку попала? Сказочка уж больно стремная выходит». Ситуацию следовало тщательно обдумать, и как можно скорей, пока я не наделала глупостей. И я стала судорожно ее, ситуацию, анализировать. Итак, что я могу сказать после первого контакта с местными? Факт первый, и самый печальный – платежным чипом я воспользоваться не могу, так что я осталась и без местных денег, и без возможности подать сигнал Старшим Лисси. Факт второй – ни у воинов, ни у местных жителей я не заметила телефонов, впрочем, не замечены были и разговаривающие по гарнитуре, по громкой связи или задумчиво читающие что-либо с экрана керимцы. Значит, и мой аппарат не желает работать по самой банальной причине – тут просто нет сети. Факт третий – настоящая бумажная книга вместо бука. Могу спорить на сайдорский кошелечек, который, в отличие от сумочки, остался лежать у меня дома, что и информационной сети на этой планете не водится. Факт четвертый – колесный транспорт для перевозки грузов и пешие прогулки местных жителей. А это значит, что и телепортов тут тоже нет – иначе от этих дурнопахнущих рычащих чудовищ давно бы избавились. Все же эти четыре факта в совокупности приводят меня к одному печальному выводу – самостоятельно я не смогу ни выбраться отсюда, ни подать знак родным. Значит, мне надо молиться всем известным богам всех известных мне пантеонов, чтобы с папиным маячком было все в порядке. Иначе… А вот про «иначе» думать совсем не хотелось.

Хавьер неожиданно притормозил, так что я, влекомая инерцией и поглощенная своими мыслями, чуть не врезалась ему в спину, шагнул в сторону, приоткрыл и придержал дверь из темного стекла, слегка подтолкнув меня внутрь здания.

– Чуть про бусины не забыл! Сможешь побыстрей?

И я очутилась в настоящем царстве бусин: они были тут везде, в ящичках, коробочках, жестяных тубах, пластиковых разноцветных лотках, висели в связках на длинных шнурах, свисали занавесью из низок с потолка – разных форм, расцветок, с блестками и без, чего тут только не было. Но рассмотреть все это великолепие мне не дали. Хавьер подтащил меня к небольшому пластиковому стеллажу, стоящему у окна, на котором ровными рядами стояли небольшие коробочки, полные очень простых внешне, гладких, одноцветных бус всех оттенков радуги – каждый цвет в своей коробке:

– Вот они, тут.

Я тоскливо посмотрела на блестящий в искусственном освещении пластик, совершенно не понимая смысл того, что сейчас происходит, но не посмела возразить. Поколебавшись между темно-лиловым и изумрудно-зеленым, решила еще раз пробежаться взглядом по стеллажу и наткнулась глазами на почти пустую коробку, словно бы стыдливо пристроенную на задворках самой нижней полки. Я присела на корточки и протянула руку. Бусины в этой коробке не были пластиковыми, материал, из которого они были изготовлены, был очень похож на потемневшее серебро.

– Можно я возьму эти? – спросила я, обернувшись к Хавьеру и высыпав на ладонь оставшиеся бусины.

Их оказалось семь, и я почему-то решила, что это хорошо.

Хавьер очень удивленно смотрел на меня, и я, решив, что поняла причину удивления, поспешила объяснить:

– Я не знаю, хватит ли у нас на них денег. – Цену я прекрасно разобрала, но ни номинала монетки Дага, ни того – за одну бусину или за десяток выставлена эта цена и в каких денежных единицах, я не знала.

– А как же ты… – начал было Хавьер, но я прервала его:

– Когда я еще жила с родителями – за все платил папа. А когда я стала жить одна… В общем, мне не приходилось держать в руках деньги – и это тоже было правдой.

Студенты Летной школы обязаны были во время учебы пользоваться для всех расчетов только чипом школьного банка. Отчеты о покупках время от времени проверялись, и это было хорошей гарантией, что студенты не купят себе какой-нибудь запрещенной дури.

Но Хавьер опять понял меня по-своему, помрачнел и поманил меня к прилавку, где к монете Дага добавил еще одну, из своего кармана:

– Заверни нам, почтеннейший, бусины.

Хозяин, в чью протянутую ладонь я ссыпала бусины, неожиданно удивленно посмотрел на меня:

– Рисковая ты, девонька.

– Сирота она, – отрезал Хавьер так, как будто это что-то объясняло.

– Да что ж ты сразу-то не сказал, – всплеснул тот руками, не забыв перед этим аккуратно ссыпать бусины на бархатную подложку. – Ну, раз такое дело… – Хозяин зашуршал ящиками прилавка, что-то разыскивая и бормоча себе под нос: – Где же, где же, только недавно ведь видел. О, вот оно!

И через пару минут бусины, аккуратно нанизанные на толстый пластиковый шнур с хитрым закручивающимся замочком, превратились в браслет на моей руке.

– Спрячь под одежду, – посоветовал Хавьер, невозмутимо наблюдавший суету хозяина, – и постарайся, чтобы другие не увидели.

– Денег с сироты не возьму, не обижайте, – неожиданно посерьезнел хозяин и, повернувшись ко мне, сделал уже знакомый мне странный круговой знак перед моим лицом. – Пусть благословит тебя Великая Праматерь.

Хавьер не стал спорить, забрал обе монетки с прилавка, сунул их в кармашек на рукаве, где лежал чип, строго одернул мой рукав, пряча под ним браслет, и неожиданно улыбнулся:

– Монетки на удачу!

– Спасибо, мне пригодятся, – отозвалась я, пробираясь за ним к выходу.

Хавьер расхохотался так, что не сразу смог открыть дверь.

– Нам с Дагом на удачу, вот ведь… женщина.

Я выбралась на улицу, подставила заалевшие уши теплому ветру и призналась самой себе, что этот «маскарад вслепую» вызвал во мне самые противоречивые чувства.

Мы прошли еще квартал, повернули направо и оказались на площади перед белоснежным замком. Вблизи он казался еще более загадочным и прекрасным с его невероятными башенками, куполами и галереями.

– Нам в Зеленую дверь, – сообщил Хавьер совершенно бесполезную для меня сейчас информацию, и я покорно зашагала за ним через площадь. А потом мы прошли еще немного по утоптанной дорожке вдоль замковой стены, пока действительно не дошли до небольшой зеленой двери. Хавьер требовательно постучал в зеленую дверь и гаркнул:

– Открывай, я невесту привел. Аркаимка. Сирота.

«Ой, мааама!» – только и успела подумать я.

Дверь бесшумно отворилась.

Глава 4

Я долго стоял под струями горячей воды – все-таки несколько дней тряслись на машине, сменяя друг друга за рулем, и вылезали только отлить и немного размять ноги, да обменяться парой слов с парнями, едущими следом. Впрочем, растянуть удовольствие не получилось – Терренс настойчиво забарабанил в дверь душевой, ехидно осведомляясь, не превратился ли я в рыбу, и напоминая, что очередь в душ общая. Пришлось вылезти, наскоро обтереться выданным маленьким и жестким полотенцем (специально для нас держат, что ли?) и втиснуться в свежую одежду. Почти все наши уже вымылись и старательно приводили себя в порядок. Сопровождать Поезд было не только опасно и почетно, но еще и очень заманчиво: неделя пути в Таншер с ее трудностями и радостями, честно разделенными в пути, а также возможностью показать себя с лучшей стороны, нередко помогала нескольким сопровождающим вернуться в город в куртке, расшитой бусинами.

– Нас хотя бы ужином покормят? – окликнул я Миста, тщетно пытаясь расчесать пятерней свои непокорные волосы. – Или девушек вручат и выставят?

– Грозились, – отозвался Мист, найдя в вещах и сунув мне в руки гребень. – Они, конечно, от наших визитов не в восторге и пакостят по мелочам, – тут он выразительно покосился на полотенце, – но идти на открытый конфликт, проявляя неуважение и нарушая Договор и законы гостеприимства не станут.

Терри, вывалившийся из душевой, свирепо глянул на меня, крутящего в руках гребень.

– Сайгон, приведи себя в порядок! Я все понимаю, но ты здесь не один.

Я вздохнул – и прямодушный Терри, и тактичный Мист, предпочитающий не лезть на конфликт, а действовать исподволь, были правы – именно я привел сюда отряд, по которому будущие невесты и жены Песчаных Котов составят первое впечатление о воинах рода. И мне придется выглядеть соответственно, что бы я на самом деле по этому поводу ни чувствовал.