Сын теней - Джульет Марильер

— Ох. Если тебе… а почему бы тебе не пригласить мою сестру? Она танцует гораздо лучше меня. — Слова прозвучали неуклюже, почти грубо. Мы оба посмотрели сквозь море танцующих туда, где в окружении поклонников стояла Ниав и улыбалась, беззаботно ероша волосы. Высокая, золотистая фигура в бликах огня.

— Я приглашаю тебя.

Ни следа улыбки не тронуло губы Эамона. Я была счастлива, что он не может, подобно дяде Конору, читать мои мысли. Уж слишком беззастенчиво я оценивала его сегодня вечером. От этого воспоминания у меня запылали щеки. Я напомнила себе, что я дочь Семиводья и должна соблюдать некоторые правила вежливости. Я встала, скинула шаль, и, к моему удивлению, Эамон взял ее из моих рук, аккуратно сложил и положил на ближайший стол. Потом он взял меня за руку и повел в круг танцующих.

Играли медленный танец, пары встречались и расходились, кружились спина к спине, касались друг друга руками и расставались. Подходящий танец для празднества в честь Бригид, он ведь знаменует начало новой жизни, и бурление крови. Я видела, как слаженно кружатся Шон и Эйслинг, будто дышат одним дыханием. От света в их глазах у меня замерло сердце. Я обнаружила, что тихонько повторяю: "Пусть они сохранят это. Пусть они это сохранят". Но я и сама не знала, кого прошу об этом.

— Что случилось, Лиадан? — Эамон увидел, как изменилось у меня выражение лица, когда шагнул ко мне, взял мою правую ладонь в свою и провел меня под своей рукой. — Что-то не так?

— Ничего, — солгала я. — Ничего. Думаю, я просто устала, вот и все. Мы очень рано встали, собирали цветы, готовили угощение, ну, как обычно.

Он одобрительно кивнул.

— Лиадан…

Он снова начал говорить, но тут нас чуть не повалила вихрем пролетевшая мимо буйная парочка. Мой партнер ловко утащил меня с опасного места, на мгновение обе его руки обняли меня за талию, а наши лица оказались близко-близко.

— Лиадан, мне необходимо с тобой поговорить. Я хочу сказать тебе кое-что.

Момент был упущен. Музыка все еще играла, он отпустил меня, и мы снова вошли в круг.

— Ну, так говори, — довольно неизящно заметила я. Я не могла разглядеть в толпе Ниав, не могла же она уйти так рано… — Что ты хотел мне сказать?

Возникла продолжительная пауза. Мы оказались первыми в ряду, он положил руку мне на талию, а я подняла свою ему на плечо, и мы, кружась, вернулись в конец вереницы под арками поднятых рук. И вдруг мне показалось, что Эамону неожиданно надоело танцевать. Он задержал мою руку в своей и вытащил меня из круга.

— Не здесь, — ответил он. — Сейчас не время и не место. Завтра. Мне хотелось бы поговорить с тобой наедине.

— Но…

Я ощутила мимолетное прикосновение его рук к своим плечам, когда он набрасывал на меня шаль. Он стоял очень близко. Что-то внутри меня напряглось, будто предчувствуя опасность, но я все еще ничего не понимала.

— Утром, — сказал он. — Ты спозаранку работаешь в саду, ведь так? Я приду туда. Спасибо за танец, Лиадан. Возможно, тебе лучше позволить мне судить о твоих способностях в этой области.

Я смотрела на него и пыталась понять, что же он имеет в виду, но по его лицу нельзя было прочесть ничего. А потом кто-то позвал его, он коротко кивнул и исчез.

Глава 2

На следующее утро я работала в саду, было солнечно, но холодно. Работы всегда полно, что на грядках для лекарственных трав, что в аптечке. Мама не вышла, как обычно, работать со мной. Я подумала, что она, видимо, устала после праздника. Я полола, чистила, убирала, а потом приготовила чай из мать-и-мачехи, чтобы отнести в деревню, и развесила цветущий вереск для просушки. Я была очень занята. Я совершенно не вспоминала про Эамона, пока около полудня в аптечку не вошел отец, пригнулся у притолоки, а потом сел на широкий подоконник и вытянул длинные ноги. Он тоже работал все утро и еще не снял уличные ботинки, на которых остались жирные следы свежевспаханной земли. Ее легко будет убрать.

— Много работы? — спросил он, оглядывая ровные связки развешенных для просушки трав, готовые для развозки фляжки с настойками и мои инструменты, все еще лежавшие на столе.

— Достаточно, — ответила я и нагнулась, чтобы помыть руки в ведре, стоявшем у входа. — Я скучала без мамы. Она отдыхала?

Он слегка нахмурился.

— Она рано встала и говорила с Конором. А потом с Лайамом. Ей надо отдохнуть.

Я положила на место ножи, убрала ступку, пестик, ковшик и веревку на полки.

— Она не станет отдыхать, — возразила я. — Она всегда такая, когда приходит Конор. Похоже, им вечно не хватает времени, слишком много надо сказать друг другу, будто они так и не смогли нагнать тех упущенных лет.

Отец кивнул, но промолчал. Я взяла в руки метлу и начала подметать.

— Я попозже схожу в деревню. Ей не понадобится делать это самой. Может, если ты ей скажешь, она попытается уснуть.

Ибудан улыбнулся уголком рта.

— Я никогда не говорю твоей матери, что делать, — заметил он, — и ты это знаешь.

Я улыбнулась.

— Ну что же, значит я сама ей скажу. Друиды останутся у нас еще на день-два. Ей хватит времени наговориться.

— Кстати, — сказал отец, поднимая ноги, чтобы я под ними подмела. Когда он их опустил, на каменный пол упали новые комья земли. — У меня есть для тебя сообщение.

— Да?

— От Эамона. Он просил передать, что его срочно вызвали домой. Он уехал на рассвете, слишком рано, приходить к тебе в это время было бы неприлично. Он просил передать, что поговорит с тобой, когда вернется. Ты что-нибудь понимаешь?

— Не слишком, — ответила я, сметая остатки мусора со ступенек. — Он так и не сказал мне, о чем хочет поговорить. А почему его вызвали? Это очень срочно? Эйслинг тоже уехала?

— Эйслинг все еще здесь, ей будет безопаснее под нашей защитой. Дело требовало срочного присутствия вождя и принятия немедленных решений. Он взял с собой своего деда и всех мужчин, способных ехать. Как я понимаю, на его границы опять напали. Но пока непонятно, кто именно. Согласно описанию — враг из тех, что побеждают хитростью и убивают безжалостно и ловко, как хищная птица. Думаю, когда Эамон вернется, мы узнаем больше.

Мы вышли в сад. Было холодно, в это время года весна — скорее мечта, чем реальность, но крохотные хрупкие ростки крокусов уже пробивались сквозь твердую землю, а на ветвях молодого дубка потихоньку набухали почки. Ранняя пижма ярко желтыми пятнами выделалась на фоне серо-зеленых стеблей полыни и лаванды. Воздух пах свежестью и холодом. Каменная дорожка была чисто выметена, а грядки ровными рядами лежали под соломенными одеялами.

— Посиди со мной немного, Лиадан, — попросил отец. — У нас есть время. Твою мать и ее братьев будет нелегко убедить, что пора войти в дом и поесть. Мне нужно кое о чем тебя спросить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});