Ее звали Мария - Александр Толстиков

В акте осмотра трупов значатся только Саша и Мария. Но на самом деле мы обнаружили три трупа — вместе с Сашей и Марией был повешен еще один неизвестный парень. Мы похоронили его в той же могиле. В акте он не упоминается потому, что мы не знали, кто это.

Если этот документ найдется, это будет неопровержимым доказательством подвига Марии Усковой.

К сожалению, память об отважной разведчице Марии Усковой нигде не увековечена, и имя ее практически нигде не упоминается. Все это и побудило меня взяться за перо и дополнить известные факты о Марии Усковой…»

— Я уже несколько лет не имел о Цауре никаких сведений, — сказал Николаев, прочитав письмо. — Последний раз мы виделись в Волгограде, на праздновании 30-летия Победы. Написал ему на всякий случай. И вот видите, какой результат. Вообще Григорий Исаевич удивительный человек. На фронте он потерял ногу, инвалид 1-й группы. А после войны стал знаете кем? — геологом! Правда, трудно себе представить геолога без ноги? Но вот — геолог. И не просто теоретик, нет, в экспедиции ходил. Потом, конечно, занялся научной работой, написал несколько книг по геологии, сотни статей… Если нам удастся найти акт, о котором он пишет, можно считать, полдела сделано…

Так совпало, что Николаева командировали по его работе в Волгоград.

Через неделю Иван Николаевич вернулся. Ничего не рассказывая и не объясняя, он положил мне на стол этот страшный документ.

АКТ 1943 года 14 дня февраля месяца, г. Сталинград

Мы, нижеподписавшиеся, комиссия в составе:

1. Капитана Симоненко В. А.

2. Ст. лейтенанта Семенихина В. А.

3. Нач. похоронного бюро мл. лейтенанта Цаура Г. И.

4. Военфельдшера Назарова И. С.

5. Капитана Марьясина.

6. Члена исполкома Ворошиловского райисполкома депутатов трудящихся тов. Герасимова М. И.

7. Гражданки этого же района Филипповой Е. А. составили настоящий Акт в том, что комиссией в вышеуказанном составе от 12.02.43 г. произведена откопка и обследование трупов повешенных 23.12.42 г. гитлеровскими извергами в районе Дар-гора города Сталинграда.

1. В результате обследования мужчины — Филиппова Александра Александровича, 1925 г. рождения, жителя г. Сталинграда, ул. Брянская, 83, установлено:

Нижняя челюсть сдвинута вправо-вниз, рот приоткрыт. Язык прикусан, кровоподтеки в области обоих глаз, что свидетельствует об ударах твердым предметом. В правом углу губ имеется резаная рана длиной 1,5 см.

На шее затянут обрывок веревки, что свидетельствует о повешении на веревке.

2. Труп женщины — Ускова Мария Ивановна, 1917 года рождения, житель г. Сталинграда, пос. Ермана, ул. Прибарачная, М» 4.

Выколот правый глаз, рот открыт, язык высунут, наличие кровоподтеков в области левого глаза, что свидетельствует об ударах твердым предметом, затянутый на шее обрывок веревки свидетельствует о повешении на веревке.

Указанным товарищам как участникам разгрома фашистских войск в Сталинграде воинской частью сделаны гробы, они похоронены в сквере по ул. Рабоче-Крестьянской г. Сталинграда.

В чем и составлен настоящий Акт в двух экземплярах.

Подписи:

14.02.43 г.

— Где вам удалось найти акт?

— В таком месте, что никогда бы не догадался. Я зашел в школу имени Саши Филиппова, познакомился с преподавателями, просмотрел документы о Саше, и представьте, среди них был и этот. У меня было двойственное чувство. С одной стороны — крупная удача, неопровержимое доказательство подвига и гибели Марии. С другой — какое-то тяжкое недоумение. Как же так? Столько лет в школе существует точная информация — вместе с Сашей была повешена и Мария Ускова, есть год ее рождения, есть ее довоенный домашний адрес — и не сделано никаких попыток что-либо узнать о ней!

— А если такие попытки были?

— В том-то и дело, что не было. Я спросил об этом пионервожатую, и знаете, что она мне ответила? Дословно: «Мы не ставили перед собой такой задачи». Я хотел было сказать: «Но ведь у вас в школе есть поисковая группа, почему же, черт возьми, она не ставила такой задачи?» Но посмотрел на эту вожатую, на ее сонно-равнодушное лицо и ничего не сказал. Понял — вразумительного ответа мне не добиться.

— Как эта бумага попала в школу?

— В школе находится фотокопия, а оригинал — в Волгоградском областном архиве. Как попал этот документ в школу, не знаю. Да это и не важно. Главное сделано, можно приступать ко второй части поиска…

Часть вторая

СОЛДАТСКИЕ ВДОВЫ

Глава 7

ВОЛГОГРАД

Первая часть поиска была закончена. Теперь предстояло восстановить довоенную биографию Марин. Что мы знали?

Знали год ее рождения — 1917-й. Мария была ровесницей революции. Те три женщины, с которыми Николаев встречался в сорок третьем году, рассказывали, что руку Мария искалечила, работая на гвоздильном заводе. Николаев записал и сохранил их имена и фамилии. Но живы ли они? Где находится гвоздильный завод? В каком году Мария работала там? Где родилась Мария? Кто были ее родители?

Ответы нужно было искать в Волгограде.

…В Волгоград прилетели ночью, в два тридцать по местному времени. В гостинице оказались около четырех. Дорога была утомительной, и мы, даже не наметив план действий на завтра, легли спать.

Когда я проснулся, Иван Николаевич уже сидел за столом и что-то писал. Я спросил, сколько времени.

— Восемь, — ответил он. — Вы спали четыре часа, а я на час меньше. Людям моего возраста нужно спать как можно меньше, времени маловато остается. Вставайте и идите на балкон.

Я вышел на балкон. Прямо передо мной, метрах в двухстах, блестела на солнце Волга. У берега белели паруса яхт. Справа навстречу солнцу пробирался по реке какой-то чумазый буксир.

— Волга, — негромко сказал Иван Николаевич, — в сорок втором году она была совсем не такой… Мы с вами поедем в Бекетовку, это направо по берегу, я все вам покажу: и Купоросную балку, и штаб нашей бригады, и линию обороны…

Мы отправились на железнодорожный вокзал, там у нас была назначена встреча с однополчанином Николаева, председателем Совета ветеранов 96-й бригады Александром Алексеевичем Бычиком.

Александр Алексеевич уже ждал нас, поглядывая на часы.

— Непорядок, Иван, — сказал он. — Вы опоздали на пятнадцать минут. Стареешь.

— Виноват, Саша, — улыбнулся Николаев. — Сколько мы с тобой не виделись?

— Три года.

— Ну вот, а ты сразу ворчишь.

— И опять ты не прав, Ваня. Вы же не на прогулку с товарищем приехали, дело серьезное. Тут нужна точность. Я хоть ворчу, а попробуй ты опоздай на встречу с Аглицким!

— Ну да, вы же старые штабисты… Кстати, ты обратил внимание на схему, которую нарисовал Аглицкий? Я тебе ее высылал. Схему перехода Саши и Марии в тыл?

— Она меня поразила. Все до мелочей запомнил. Там только одна неточность — он поменял местами железную дорогу и шоссейку, а в остальном все идеально. Вот что такое штабист. Так что у нас на сегодня?

— Едем в Бекетовку.

Бекетовка. Улица Казака, дом пять. Мы пришли к сестрам Марии Алексеевне Персидской и Прасковье Алексеевне Пинской. Их адрес узнал в адресном бюро Александр Алексеевич.

Дверь нам открыла пожилая, совершенно седая женщина.

— Здравствуйте, Прасковья Алексеевна, — поздоровался Иван Николаевич.

— Здравствуйте, только я Мария Алексеевна. А вы кто?

— Я — участник Сталинградской битвы, Николаев Иван Николаевич. Этот товарищ — мой фронтовой друг, а это — сотрудник журнала «Костер». Мы к вам по очень важному делу.

Мария Алексеевна пригласила нас в комнату.

— Скажите, Мария Алексеевна, а сестра ваша жива? — спросил я.

— Прасковья-то? Сейчас я ее позову. С соседским ребенком нянчится.

Прасковья Алексеевна вошла в комнату с грудным ребенком. Младенцу было месяца четыре, он сучил ногами и орал.

— Есть хочет, — объяснила Прасковья Алексеевна. — Мария, беги на кухню, каша пригорит. Это Галки, соседки нашей, ребенок. Побежала в парикмахерскую, прическу делать, а этого разбойника мне оставила. А у меня уже силы не те, скоро восемьдесят стукнет…

Младенец успокоился только тогда, когда получил бутылочку с соской.

— Я уже забыла, как с такими управляться, — сказала Прасковья Алексеевна. — У меня двое своих было, в войну померли. А у Марии — четверо. Дак я сестриных деток воспитывала. Мы с Марией уже сорок три года вместе живем. Мужей на войне потеряли, а дети давно выросли.

— Мария Алексеевна, и вы, Прасковья Алексеевна, — начал Николаев, — постарайтесь вспомнить: когда бои в городе закончились, в середине февраля к вам приходил один военный, интересовался родственниками Марии Усковой.

— Ну а как же, — живо подхватила Мария Алексеевна, — приходил военный, расспрашивал про Марусю. Помнишь, Прасковья?