Время щенков. Хроники земли Фимбульветер - Татьяна Авлошенко

Хельга подтащила кресло-качалку к столу, но поставила его боком. Это не значит, что сестра сейчас не работает. Главному прознатчику Гехта вовсе не обязательно зарываться в бумаги и яростно скрипеть пером, Хельга может хоть головой вниз с потолка свешиваться, но при этом обдумывать что-нибудь крайне важное. И соваться к ней в такие минуты – да защитят нас Драконы.

– Хеск хронист! Где вас опять фунсы носят? Вы хоть знаете, что послезавтра в город прибывает король?

Не работает. И настроение самое подходящее.

– Ну не к нам же в гости он едет.

– Лучше б к нам, суеты бы меньше было. Его Величество прибывает инкогнито, – Хельга слегка оттолкнулась от пола, приводя качалку в движение. – Стражи бегают, как озябшие. Готовятся.

– Обеспечивают порядок на улицах?

– Порядок в караулке! У них там тилл рог сломит.

– А тебя выгнали, чтобы стыдно не было?

– Сама ушла. Очень надо глядеть на их рваные подшлемники.

Хельга снова раскачалась. Старенькое кресло сердито заскрипело.

– На, – я положил на стол сверток из булочной. – Съешь и успокойся.

– Плюшечки! – Хельга приподняла уголок салфетки. – От Торы? Ум-м, как пахнут! Как ты умудрился пронести их мимо Гудрун?

– Она тесто месит.

Наша домоправительница прекрасно относится к хессе Хольм, но одного пережить не может: зачем тратить деньги в булочной, если можно прекрасно поесть дома?

– У Гудрун вкусно, и у Торы вкусно, – Хельга отщипнула кусочек плюшки. – Будет у нас вечером праздник живота. Заверни обратно, а то слопаю все, не дожидаясь Оле, и помру от обжорства и угрызений совести.

Завернув плюшки, я уселся на пол рядом с креслом и откинулся на колени Хельги. Рука сестры привычно обняла за плечи. Раньше я часто так сидел, а потом стесняться, что ли, начал.

– Ла-а-арс, отвечай, чего задумал?

– Сестра, благословишь, как старшая из присутствующих родственников? Или в Къольхейм ехать?

Откинув мне челку со лба, Хельга внимательно посмотрела в глаза.

– У-у-у… Ты что же, обольстить кого-то задумал?

– По всем правилам – со стихами, пирожными и кольцами Хустри.

– Надеюсь, ты сейчас не крутишь в кармане все три? Нет? Значит, у меня есть время подумать. Ведь девушка не знатного рода?

– Род ее вовсе неизвестен.

– Тогда как дочь вурда я должна тебя, брат мой, пристукнуть на месте, дабы ты не позорил нашу семью. Но как женщина, чей любимый муж носит фамилию Сван1…

– Значит, благословляешь?

Хельга слегка придушила меня локтем.

– Вот был маленьким, насколько жизнь проще была! Родителям все равно сам скажешь. Умеешь ведь уже отвечать за свои поступки. И, пожалуйста, дотяните до совершеннолетия хотя бы с серебряным кольцом.

Заметки на полях

Ночь. Лучшее время. Время охоты. Город затих, людишки попрятались по домам, за крепкими дверьми и думают, что они в безопасности. Пусть.

Кто-то идет. Девчонка. Маленькая, худая. Но такая молоденькая. Сладкое тело.

Остановилась, озирается. Что-то услышала или почуяла? Все равно не уйдет. Пусть только приблизится к дому. Моя. Добыча.

Подходит. Еще немного.

Где?! Где она?! Исчезла!

Яростный голодный рев пронесся по улицам Ратушного квартала. Разбуженные в своих домах люди тревожно прислушивались, кто-то торопился зажечь лампу, выглянуть в окно.

Ничего. Тишина. Ночь. Никого. Только тихо летят крупные хлопья снега.

Глава 5

День выдался для поездки самый что ни на есть подходящий. Солнечный, но достаточно холодный для весны, безветренный. Кхарну легко будет бежать по твердому снегу на тракте. Даже не верится, что через пару недель наступит лето, снег превратится в мокрое месиво, в котором кхарны проваливаются и увязают, и целых четыре месяца будем сидеть мы по городам и замкам, не имея возможности добраться до соседей. Потом будет осень, короткая и хмурая, с первыми крепкими холодами и голым льдом. И снова зима, и открытие трактов. Надо, наверное, и вправду успеть съездить в Къольхейм, пока дороги хорошие.

В Университете додумались до самоходных саней, на которых можно ездить и летом. Широкие полозья и устройство внутри, сгорая в котором, горючие кристаллы как-то дают саням силу двигаться вперед. Все прошлое лето ученые умники катались на своем творении вокруг города, что-то улучшали и переделывали, а теперь решили торжественно подарить самоходную карету королю. Что ж, может и будет Его Величеству Хрольву Ясному забава в скучные летние месяцы. Простым смертным такие сани не осилить, горючие кристаллы новая придумка жрет как печи городской оранжереи. Да и нет в Белом Поле спутника лучше резвого понятливого кхарна.

Я вытащил из кармана очередной кусок гриба и протянул Скиму. Бык принял подношение, приятно пофыркивая в ладонь. Шерсть у него уже меняется на летнюю, кое-где висит кудлами, и я еле отобрал Скима у Гудрун, стремившуюся во что бы то ни стало счесать с кхарнов лишний клок. Из-за этого мы порядком подзадержались. Надо бы ехать, день не бесконечен, но я все топчусь возле ратуши, в сотый раз поправляя сбрую Скима и свое снаряжение. И чего ждать, вчера же ведь договорились, что сегодняшний день Герда наконец полностью посвятит своей чудесной персоне…

Все, если не хочу любоваться на звездное небо близ Ярма, надо ехать. Руки на луку седла и холку Скима, ногу в стремя.

– Ларс!

Я чуть не перелетел через кхарна.

Заложив руки за спину, ко мне неспешно приближалась Герда.

– Здравствуй, Ларс.

– Здравствуй, Герда.

Иногда сначала сделаешь, а уж потом подумаешь. Наклонившись с седла, я подхватил девушку и посадил ее перед собой на холку кхарна.

– Поедешь со мной в Ярм?

Ждал чего угодно: возмущения, растопыренных локотков, даже сунутой под нос фиги – бывало и такое, – но Герда только внимательно посмотрела на меня и кивнула.

– Поеду. Только ты не урони меня, держи крепче.

Ским пошел рысью сам, без понукания. Понял, зверюга, что ждать больше не нужно.

Ским бежит легко, резво. Два седока для скакового кхарна не ноша.

Выехать через южные ворота, пересечь вечно спящее в тени города и холмов кладбище, пробраться по узкой дороге между Керной и Разбитым Шлемом и…

Герда восхищенно ахнула.

Оле говорит, что любить Белое Поле все равно, что собственную смерть. Оно как населяющие его метелицы, прекрасные, беловолосые, холодные. Захороводят, заманят, собьют с пути, потом поцелуют, и умрешь – счастливым. Крутит Белое Поле бураны, разевает летом полыньи на стылых озерах, убивает зимними морозами. Крадутся за вздыбившимися снегами хищники, нечисть и злые кочевники. Легко сожрет Белое Поле и одинокого глупого путника, и целый неосторожный караван.

Но бывает и оно добро и благостно, тогда смотри да дышать не забывай. Никогда не увидишь в надежном городе этой бескрайней, во все стороны шири, чистой, всех оттенков белого, где сверкающей, где матовой, не почуешь особого холодного запаха, не ощутишь той свободы, когда между землей и небом нет никаких преград, и сливаются они, а льдинки из-под острых копыт кхарна летят ввысь, чтобы ночью стать звездами.

– Ларс, – завороженно спросила Герда. – А нам долго ехать?

– Часа три.

– Хорошо, что долго.

До Ярма мы добрались спокойно. Местный стражник, с трудом обнаруженный спящим в недрах собственного дома (это днем-то!), долго не мог понять, чего от него хотят.

– Какая хлына, хеск хронист? У нас-то? Драконы милостивы! Где б она тут охотилась? До любой крыши камнем добросить. Так что наврал вам кто-то, хеск хронист.

Обратный путь в Гехт тоже был весьма хорош. Но вот в самом городе… Я хотел отвезти Герду домой, куда она скажет, но засмотрелся на мою радость и напрочь забыл, что если дать кхарну волю, тот быстро свернет к родному стойлу. Вот и въехали мы на нашу Замковую во всей красе. А там…

У дома хессы Кёб творилось Драконы знают что. Мрачный, как тилл, Оле, Хельга, подобная ледяной скульптуре, патруль стражников, взволнованные соседи. Уж не случилось ли со старушкой чего дурного? Но нет, ее резкий голосок развеял все сомнения.

– Я требую, чтобы вы немедленно спасли его!

Кого – его? Во всем мире хесса Кёб не заботится ни о ком, кроме себя. И еще своего кота.

Котище этот известен всей улице. Мощный зверюга, черный, как замыслы висельника, целыми днями восседает он на подоконнике, с бесконечным презрением созерцая улицу. Происходящее за окном, верно, сильно его раздражает, потому как злобности кот необычайной. Ходят слухи, что однажды, когда хессы Кёб не было дома, к ней забрался вор. А через некоторое время соседи услышали крики о помощи. В кровь расцарапанного и покусанного любителя чужой собственности снимали со шкафа, но прежде пришлось дождаться хозяйку дома, чтобы та утихомирила разъяренного зверя.

Так от кого же или от чего это чудище надо спасать?