«Империя зла», или Записки честного историка - Александр Нижников

Никто не оспаривает этих достижений, хотя сегодняшние либералы и монархисты, упершись только в них, поют гимны предвоенной России как сильному, могучему и динамичному государству. Правда, как-то забывается, что огромная Россия все еще добывала угля в восемь раз меньше, чем маленькая Англия, и в 15 раз меньше, чем в США; стали выплавляла в четыре раза, а чугуна в три раза меньше, чем в Германии. Далеко отставала она и по другим показателям. Многочисленные предприятия, заводы, фабрики, рудники и т. д., появившиеся в эти годы, строились и принадлежали иностранному капиталу, вывозившему из России огромные прибыли.

Либералы и монархисты не хотят видеть другой, изнаночной, стороны, которая была и сильно портит благостную картину о могучем и динамичном государстве, о «святой Руси».

Россия начала века – сословное государство, т. е. законодательно разделенное на большие социальные группы с особыми правами, общественным положением, уровнем доходов, условиями жизни и культурой. Хозяевами жизни оставались дворяне-помещики. В ХХ веке, когда лозунг «Свобода, равенство, братство» уже господствовал во всей Европе, кичиться своим особым дворянским происхождением и положением – анахронизм, чреватый тяжелыми последствиями. Сословность, как известно, еще в ХVIII веке привела к громадной Французской революции, имевшей мировые последствия.

Дворянство России составляло от 1 до 1,5% населения. Это около двух миллионов человек из 170. Дворянство всерьез воображало себя лучшей, избранной частью народа, а царское самодержавие всячески подыгрывало этому. Между тем в умонастроениях большинства россиян дворяне уже стали выглядеть паразитами на народном теле, поскольку они начали тормозить развитие страны, проедать народные богатства. Для большинства народа становилось ясным, что если так учить и воспитывать крестьянских детей, как дворянских, то гениев и талантов, да и порядка и справедливости, в огромной империи было бы намного больше. Однако по существовавшим тогда законам дворянство продолжало занимать ведущие посты при дворе, в Совете Министров, министерствах, в Государственном Совете, а с 1906 и в Государственной Думе. В армии и на флоте 50% офицеров, 75% полковников, 90% генералов были из дворян. Положение дворянства в государстве покоилось на прочном экономическом фундаменте в виде земельной помещичьей собственности.

Особым положением пользовалось духовенство, составлявшее около 1% населения.

Купечество и буржуазия составляли примерно 1,5 миллиона человек. Политически они были бесправными, поскольку парламента в России до 1906 года не было, хотя в земствах и городских думах купечество и предприниматели имели определенный вес. Это явный пережиток, когда в уже капиталистической России, входящей в пятерку лидеров, сами капиталисты в политическом отношении играли роль маленького, ничего не решавшего хвостика. Здесь кроется одна из важных причин, почему Савва Морозов и другие известные предприниматели жертвовали деньги на большевиков, оплачивали антиправительственные стачки и даже вооруженные восстания. Революционеры работали и на них.

Наиболее многочисленным классом было крестьянство, составлявшее примерно 97 миллионов человек. Оно – основное податное сословие. До 1907 года крестьянство еще платило выкупные платежи со времен отмены крепостного права и до революции 1905 года подвергалось телесным наказаниям, на крестьян не распространялся суд присяжных. Это называется полным политическим бесправием.

К 1913 году крестьянство расслоилось на кулаков (3—5%), середняков (15—20%) и бедняков, которых было подавляющее большинство – более 75%.

Другой низший слой – рабочие – составляли, по разным оценкам, от 19 до 23% населения. Это около 18—20 миллионов человек. Они тоже были политически бесправны, что выражалось в отсутствии политических свобод. Лишь в ходе революции (в 1906 году) им позволили создавать профсоюзы.

Было еще мещанство (лавочники, мелкие чиновники, служащие и т. д.) и казачество, которое находилось в лучшем, чем крестьянство и рабочие, положении. Казачество было в целом обеспечено землей, у него имелись определенные права и свободы. Льготы, обеспеченность землей, некоторое самоуправление, хорошая военная подготовка прямо нацеливала их на преданность царю и защиту его интересов. Мещанство и казачество составляли около 16% населения.

Особенностью России была ее многонациональность и многоконфессиональность. Русские составляли 48% (55 миллионов человек), украинцы – 19% (22 миллиона человек), белорусов насчитывалось 6 миллионов человек, татар и тюрков – 14 миллионов человек, а к 1917 году – 17 миллионов человек, евреев – 5 миллионов человек (к 1917 году – 7 миллионов). Однако преимущество отдавалось великороссам и православной церкви. Еврейские погромы, черта оседлости, черносотенные шабаши, притеснения и ограничения по национальному признаку, в правах и свободах, презрительное отношение к «инородцам» и «нехристям» позволяло революционерам, демократам и либералам называть Россию «тюрьмой народов». Недаром многие евреи пополнили революционные партии. Вынашивали планы отделения от России украинские, польские, финские, кавказские националисты.

Главной болевой точкой начала века был земельный вопрос. Около полутора процентов дворян владели примерно 53% (60 миллионов десятин) всей частной земельной собственности Европейской России. Кроме того, примерно 7 миллионами десятин владела царская семья, около 6 миллионов принадлежали духовенству, тогда как 80% населения владело лишь оставшимися, причем худшими, землями. Выкупные платежи, по которым крестьяне вынуждены были платить в казну от 90 до 100% дохода, были отменены под давлением революции лишь в 1907 году. Наказы крестьян своим депутатам в Государственную Думу показывают горестное положение подавляющего большинства селян.

После всех столыпинских преобразований 1907—1911 годов на каждый крестьянский двор приходилось в среднем 11 десятин. Это в 43 раза меньше, чем приходилось в среднем на помещичью усадьбу. Дело тут даже не в количестве десятин, а в принципиальной поддержке класса помещиков со стороны власти. Дворянство не только имело всевозможные политические права. Оно имело лучшие земли с выпасами, водопоем, а крестьяне – часто чересполосицу. Дворянство получало льготные ссуды под залог на 50 лет. Большинство земель дворяне-помещики сами не обрабатывали, а сдавали в аренду тем же крестьянам, имея общий доход свыше 3 миллиардов рублей. Значительная часть этих средств прожигалась в городах и за границей, не шла на подъем сельского хозяйства и страны в целом. Имения закладывались, перезакладывались, продавались.

Тем не менее скажут, Россия стояла на первом месте по вывозу хлеба. Да! Но это следствие недоедания основной массы населения и распашки огромной территории, а не подъема урожайности и культуры земледелия. Например, урожайность ржи в 1913 году была в среднем 10 центнеров с десятины, пшеницы – 8,5 центнеров, тогда как в европейских странах – 25—30 центнеров. В 1915 году в России с одной десятины собирали 55 пудов пшеницы, в Австрии – 89, Германии – 157, Бельгии – 168 пудов. Та же картина и по ржи.

А, скажем, русская корова давала молока на 28 рублей, тогда как американская – на 94, а швейцарская – на 150. Кроме того, наши крестьяне не стали жить лучше, оттого что больше вывозили, это видно из их ежедневного меню. Гораздо больше наживались на экспорте те же помещики, особенно южнороссийские. Они же и были главными проводниками идеи об отнятии у Османской империи проливов и продолжении до победы мировой войны.

Вековое бесправие, малоземелье и безземелье основной массы населения в начале ХХ века выглядели вопиющим анахронизмом.

Нам говорят сегодня, если бы дали волю Столыпину, то Россия бы стала ведущей страной мира в сельском хозяйстве.

Если бы да кабы! Однако по мнению серьезных ученых, столыпинская аграрная реформа в случае полного успеха принесла бы свои плоды лишь через 50—80 лет, но жить-то крестьянам хотелось уже сегодня.

С другой стороны, если посмотреть внимательнее, то столыпинская аграрная реформа уже в первые годы серьезно забуксовала, если не сказать, провалилась…

Его идея заключалась в том, чтобы разрушить стародавнюю общину, создать фермерско-хуторское хозяйство, кредитовать крестьян через новый крестьянский банк. Но в результате за 7 лет из общины вышла только 1/3 крестьян, а часть вышедших продала землю и ушла в города на заработки. С 5—11 десятинами земли не разгонишься, да и банк повысил процент… и цены.

А тут еще давил страх частых неурожайных лет… Для многих община была надежней.

Столыпинский замысел переселить часть безземельных и недовольных на край империи, в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан, тоже сработал лишь отчасти. Денег на переселение выдавалось крайне мало, местные казаки и чиновники не торопились выдавать переселенцам землю, а отношения с коренным населением, у которого отняли лучшие участки, резко обострились… В результате из 3 миллионов переселенцев более 1 миллиона возвратились назад в свои деревни или города разоренными, униженными и озлобленными. Те же, кто остался, часто ждали своей земли, занимаясь батрачеством.