Шепот в ночи - Мэрилайл Роджерс

Губы Дэйра опять искривились в невеселой усмешке. Да, он пересечет холодный, бурный пролив и начнет службу на чужбине. И конечно, такое огромное расстояние между ним и Элис разорвет, наконец, доселе неколебимую связь, возникшую между ними так давно. Разумных увещеваний было недостаточно, чтобы изгнать ее образ из мыслей Дэйра и еще более жарких снов, как это произошло сегодня и какие имели ужасающие последствия. Более того, ни ее никчемный брак, ни его жалкое положение не сумели вырвать ее из его души. Так неужели же, спрашивал насмешливый внутренний голос, это подвластно расстоянию — суше или морю?

Разозлившись на самого себя за то, что не сумел уменьшить сердечную боль доводами разума, Дэйр резко защелкнул замок на поясе, закинул собранный мешок за плечо и взял шлем. Единственное правильное решение — уехать как можно дальше от всего, что связывало его с прошлым. Да, это правильно, сказал сам себе Дэйр и усмехнулся. Правильно, но очень больно.

Он вышел из комнаты и вскоре выехал из замка, не оборачиваясь на то, что должно быть навсегда оставлено и забыто. Поэтому он не видел, как из высокого окна башни его провожала взглядом женщина с бледным лицом, обрамленным облаком волос, огнем загоревшихся в первых лучах восходящего солнца.

Глава вторая

Свежий весенний вечер едва начинался, когда толпы людей стали заполнять большой зал замка Уайт. Вошли они молча, выказав уважение своему господину, сидевшему в центре высокого стола на почетном помосте. Но скоро их скованность прошла, послышался нестройный гул голосов, каждый хотел быть услышанным.

Сидя на дальнем конце стола, Элис наблюдала за всем с большим интересом. Народу здесь присутствовало в несколько раз больше, чем обитало на землях Кенивера. Элис приехала вчера вечером с отцом и мачехой, а маленького Халберта оставили в Кенивере на попечение слуг, баловавших его не меньше родной матери. Никакая особая опасность не подстерегала их на дороге из Кенивера в Уайт, но находившийся там густой лес представлял собой большую угрозу.

Вчера они приехали очень поздно, а с утра слуги начали готовить зал к нынешнему торжеству, и поэтому только сейчас у Элис появилась возможность рассмотреть самую большую комнату, в какой ей когда-либо приходилось бывать. Кроме больших перекладин, какие использовались в помещениях любого размера, здесь, в этом огромном зале, для поддержания потолка были построены два ряда круглых каменных колонн. Естественный свет не проникал через толщу камня, и вдоль стен через равные промежутки стояли масляные канделябры, наверху, под самым потолком, горели многочисленные свечи.

Заинтересовавшись хозяином этого большого поместья, Элис исподтишка наблюдала за Сирилом через длинный, покрытый белой скатертью стол. Справа от него сидела грациозная холодноватая леди Элинор, а слева златокудрый Габриэль. Горделиво граф Сирил терпеливо ожидал момента, чтобы начать пиршество. И хотя до вчерашнего вечера Элис никогда не видела ни графа, ни его жену, ей сразу же стало ясно, что граф без памяти любит своего наследника, а леди Элинор слишком холодна, чтобы растрачивать чувства на кого бы то ни было.

Элис перевела взгляд на ровный ряд грубо сколоченных столов, установленных внизу, с огромным количеством еды. Там был зажаренный целиком бык и несколько жареных поросят. Стол просто ломился от обилия блюд из рыбы и птицы — жареной, вареной или запеченной в сдобных пирогах. Это был праздник не только для знати и тех, кто живет и служит в самом замке. Скорее это был подарок всему простому люду обширного поместья Уайт по случаю принятия Габриэлем присяги крестоносца.

— Жаль, что погода такая мерзкая, — замечание Халберта относилось только к жене и дочери, сидящим по обе руки от него, и прозвучало очень тихо. Элис ничего не ответила, даже не пошевелилась, но в душе она была согласна с ним.

— В хорошую погоду такой многолюдный праздник проходил бы во дворе и Сирил мог бы приветствовать посвящение Габриэля с верхней ступени лестницы, ведущей в замок.

Элис согласилась. Если бы не эти тяжелые тучи на небе и снег, перемешанный с грязью, на земле, те, кто не участвует в трапезе, могли бы спокойно удалиться, а остальные гораздо свободнее и приятнее чувствовали бы себя во дворе в отсутствие своих господ.

Элис знала, что ей полагалось сидеть молча долгие часы, пока простолюдины, находящиеся внизу, не уничтожат всего этого изобилия. Она попыталась мысленно подготовиться к этому испытанию. Теребя концы своего зеленого — лесного оттенка — барбета, закрывавшего ей щеки, она мечтала о другом обществе, хотя бы даже обществе Уолтера, чьи постоянные знаки внимания начинали раздражать ее. Но сейчас, когда она могла бы оценить его старания по достоинству, он отсутствовал. Он покинул Кенивер почти в то же самое время, что и они, но двинулся в противоположном направлении — чтобы присоединиться к тем, кто обучался в Винчестерском аббатстве под руководством сторонников епископа, того самого, что поведет Габриэля в крестовый поход. Может быть, служение церкви больше всего подходит такому человеку, как Уолтер, которому недоставало и физической силы, и боевого умения. Но обладает ли Уолтер необходимым самоотречением, спрашивала себя Элис. Епископ известен своим богатством и влиятельным положением в государстве. Может быть, Уолтер хочет пойти тем же путем? Но тут граф Сирил встал, и Элис из вежливости обратила на него все свое внимание.

На вершине невысокого холма, скрытый лесной тенью, стоял всадник. Прищурив бледно-голубые глаза, он оглядывал лежащую перед ним равнину, покрытую толстым слоем первозданного белого снега. На ближнем холме была видна мощная крепость, угловые башни которой вызывающе высоко парили в безрадостных седых небесах.

Прежние детские воспоминания Дэйра о замке Уайт ограничивались впечатляюще гордым строением, стоявшим на возвышенности, со всех сторон окруженной плодородными зелеными полями. Ни многие годы, прошедшие с тех пор, как он в последний раз видел эту внушительную крепость, ни негостеприимные, покрытые снегом поля не уменьшили его бесконечной тяги к наследственному домашнему очагу. Тем не менее он знал, что не будет согрет его теплом! Уголки его губ горестно опустились.

Он приехал только ради Габриэля. Со дня памятных событий, разыгравшихся в башне замка Кенивер, минуло два месяца. Он провел это время с Гилбертом, другом своего детства. Если бы брат, которого он очень любил, так не просил его приехать и проводить его в «богодухновенный поход», Дэйр сейчас уже отбыл бы во Францию. Долгожданное назначение в войско Ричарда Маршала уже было им получено. А именно этого Дэйр и добивался.