Державю. Россия в очерках и кинорецензиях - Денис Горелов

Выйдя из зала, они отвечают на вопрос журнала «Итоги»: «Хороша Россия. Хочется плечи расправить и стакан съесть».

1911. Реформизм/Народовольчество

Куда ты завел нас, Столыпин-герой? Пошли бы вы к черту, я сам здесь впервой

К 100-летию убийства Столыпина

На Столыпина покушались одиннадцатикратно. Это не могло не дать результата. 14 сентября 1911 года премьер был смертельно ранен в Киевской опере на представлении «Сказки о царе Салтане».

По сути, Столыпин создал ультраправую хозяйственную систему на американский манер. Выживает сильнейший. Спасение утопающих дело рук самих утопающих, нехай вымрут как класс. Возмущение карается по высшему разряду воинской командой. Голый социал-дарвинизм.

С государственной точки зрения это был выход. Мелкотоварное российское сельское хозяйство едва кормило самое себя, объем зерна на продажу не мог покрыть бюджетных расходов. Министр финансов провозгласил принцип «Недоедим, а вывезем» (сволочь; хоть бы раз недоела его семья). Вывод успешных производителей (читай: кулаков) «в отруб» на хутора освобождал их от каких-либо обязательств перед общиной. Расчет на быстрый рост и становление аграрных баронов был единственным средством пополнения госказны.

Особенности русского землепользования сделали эту разумную политику поистине уродливой. Земельные законы Александра-Освободителя привели к демографическому взрыву: за сорок лет с момента реформ российское население выросло вдвое (община наделяла землей по числу едоков, и народ стал плодиться со скоростью кроликов; при этом общий объем крестьянских земель остался прежним, и среднедушевой надел за те же 40 лет упал также вдвое — с 4,8 десятин до 2,8). Многажды воспетая русская земля в русских же погодных условиях родит в 3–4 раза меньше соседей. И если в субтропической Америке слабому худо-бедно хватало на прокорм, в России любой неурожай оборачивался голодом — да, в те самые благодатные годы, когда наша родина была житницей и главным экспортером хлеба. Голод 1891-го. Голод 1898-го. Голод 1911-го. Толстой «О голоде». Выведение производителей в независимую касту, подотчетную одному государству, обещало прогресс, но обрекало многие деревни на подлинное, а не образное вымирание. Враждебный Столыпину граф Витте писал, что его реформа рассчитана на сильнейших, а Россия состоит из слабейших, и им без внутриобщинного перераспределения не выжить.

Нашелся ответ и на это. Чтоб не было бунта, премьер завел в стране военно-полевые суды. Карательные отряды задолго до гражданской войны вели себя на своей территории полноценной фашистской чумой. Фактами пыток, изнасилований малолеток и скорых на приговор трибуналов полнится эсеровская публицистика, мало чем отличная от хроники зверств продотрядов. Партия, взявшая на себя миссию защитницы селянства, ответила пошедшему войной на своих государству лютым террором.

В январе постреволюционного 1906-го в ответ на зверства, казни и насилия войск в небезызвестной Тамбовской губернии эсерка Спиридонова убивает на вокзале командующего экспедицией. Ее за это целый день бьют, а ночью насилуют офицеры, извините за выражение, правоохранительных органов. Никто не несет наказания. Эсеровская ячейка выносит приговор и перебивает всех, кто участвовал и рядом стоял. За двое суток до Тамбова минские эсеры стреляют в губернатора и полицмейстера. Сутки спустя убивают губернатора Тифлиса. Если все это не зовется вялотекущей гражданской войной, хотелось бы уточнить определение гражданской войны. Декабрьское вооруженное восстание в Москве, бои Пресни с казачьем — месяц назад. Мятеж на «Потемкине» — полгода назад. Севастопольский мятеж, крейсер «Очаков» и бой кораблей Черноморского флота между собой — три месяца назад. Кровавое воскресенье в Питере — год назад. Это и есть богатая, зажиточная, изобильная Россия, которую спортил комиссар. Темные аллеи. Небо в алмазах. Отчего люди не летают. Это все тогда, тогда!

Упертые монархисты говорят: вешали мало. Полноте. За три первых года столыпинской стабилизации трибуналами было казнено 3128 человек; считая расстрелы народных скоплений и прочие усмирения, ежегодное число русских крестьян, убитых русской армией, сравнялось со среднегодовыми потерями страны в Афганистане. Знаменитое толстовское «Не могу молчать» — об этом.

Надорванная горем и нуждой Россия вела беспорядочную войну со слабым и эгоистичным государством. Государство ответило на эту войну своей — куда более жесткой в силу ресурса. В этой долгой обоюдной войне умерли не своей смертью: царь, великий князь, два министра внутренних дел, куча губернаторов и полицмейстеров, главком Столыпин, эсер Александр Ульянов и 14 тысяч рядовых граждан. Обманутое экономическим подъемом 1913 г., государство решило раздать России ружья и поучаствовать в мировой войне (твердый «столыпинец» Солженицын здраво замечает, что вооружение враждебного государству народа было подлинной катастрофой и что Столыпин, будь жив, костьми бы лег, дабы уклонить страну от войны; похоже на правду). Три года мужчины вместо товарного производства стреляли и умирали. А потом прилетели из-за гор злые большевики и все испортили. До них все было хорошо.

Столыпин был, по всей вероятности, дельным администратором — но влез в историю, которую уже поздно было лечить даже электрошоком. Только большевистская хирургия (на что в дальнейшем указывал и такой убежденный противник марксизма, как Герберт Уэллс). Как лишнее звено в цепи, премьер в сентябре пошел с царем в оперу. Убийцу, как и всероссийского Брата, звали Д. Богров. Царь не пострадал.

Комиссия по расследованию обстоятельств смерти сделает втык Киевской жандармерии за полный паралич политического сыска. Граф Курлов подаст в отставку, жандармские полковники потребуют дуэли. Дело политического сыска в Киеве будет поправлено лишь годы спустя, когда в трех кварталах от киевской оперы, на той же Владимирской улице в доме 33 разместится украинская госбезопасность (освободив здание лишь единожды и тоже людям не чужим: осенью 41-го по тому же адресу въехало киевское гестапо). По иронии судьбы, здание предназначалось для земства, и первый камень в его основание в 1913 году было доверено заложить вдове П. А. Столыпина.

P. S. Крутыми мерами премьер возмутил против себя и крайних, и умеренных. Злословили в его адрес такие полярные в политическом отношении лица, как Ленин, Толстой и Витте. Характерно, что оба памятника Столыпину — в Киеве и Саратове — были снесены не Октябрьской, а Февральской буржуазно-демократической революцией.

1914. Первая

Табачок врозь