Потерянная любовь (СИ) - Карпова Анна Юрьевна

Я внимательно слушала его. Взгляд серебряных глаз отстранился, улетая в непростое детство и юность. Алекс, как и я, слишком рано стал взрослым, хотя относительно себя я бы еще поспорила.

-Передвигалась она с трудом, даже по дому ходила с палочкой. Я стал единственным кормильцем. Бросил учебу, помимо вагонов, устроился раздавать листовки, мыть подносы в какой-то забегаловке, помогать соседям с хозяйством за еду. То дерево спилить, то листья собрать в мешки.

-Она была хорошим человеком, я уверенна.

Алекс аккуратно кивнул, словно боясь потерять последние теплые воспоминания о матери.

-Да, моя мама была очень хорошим человеком. Иногда по ночам она стонала от боли в спине, поэтому, когда я нашел ее мертвой, то даже вздохнул облегченно. Не потому, что мне теперь не надо ухаживать за ней, а потому, что она, наконец, перестала мучиться. Я сразу же ушел, не дожидаясь вечера. Сбежал в тот же день, оставив город и дом далеко за спиной. Выживал, как и все – грабежом того, что еще не разграблено, ночевками в брошенных домах. Один раз повстречал группу ребят лет около двадцати. Они были вооружены битами с вколоченными гвоздями и топорами.

Алекс встал и подошел к окну, где ветер из приоткрытой створки трепал выбившиеся черные пряди волос. Наступал вечер, скоро пробьет комендантский час, когда запрещено будет покидать комнату.

-Одного звали Эван, второго Джозеф, третьего не помню, он вроде помладше был и, в общем, тише, чем они. Я примкнул к ним, мне казалось, что вместе будет проще выживать. Они постоянно говорили о захвате власти, что мы должны пойти отобрать у важных шишек их могущество.

-Восстание против власти? Зачем?

-Я сначала так же подумал, к чему им это. Потом уже, сидя прикованным в кладовой, я понял. Власть имущие имеют все: воду, еду, электричество, теплые вещи и прочее, что стало большим дефицитом с приходом А-2. Понимаешь? Они хотели собрать как можно больше людей под свое начало и свергнуть власть в каком-нибудь городишке, потом промыть мозги жителям, собрать армию еще больше и так далее.

-Чем же они отличаются тогда от простых разбойников?

-Ничем. Я им так же сказал, тогда-то и встал вопрос ребром – либо я иду с ними до конца, либо они бросают меня. Я выбрал второй вариант, но даже не подозревал, чем это может закончиться. Они-то меня и приковали, хоть я и успел напоследок Эвану нос сломать.

-Алекс, прости.

-Нет, все правильно. Мне следовало раньше рассказать, да как-то не решался.

Я с трудом поднялась с кровати, подошла к Алексу и обняла его за талию, прижавшись щекой к теплой спине. Хочу, чтобы он чувствовал, что мне не все равно, что я с ним до конца. До самой смерти, если будет угодно.

-Постой, что это? – спросил озадаченно Алекс, глядя из окна куда-то вниз.

-Где? Дай посмотреть.

Я уперлась руками в подоконник и подтянула себя поближе. Внизу, около входа в высотку, лежало тело человека. Вокруг него бегали дети и тыкали в него пальцами.

-Что за бред? Что там происходит? Может, этот человек плохо себя чувствует?

Паника. Внутри загорелся огромный красный фонарь, сигнализирующий, что все очень плохо.

-Это же не может быть заразный, Алекс? Они же за забором! Верно? Как он пробрался? Пожалуйста, скажи, что он не заразный!

-Не знаю, - я чувствовала, как напряглась спина Алекса. –Я не вижу отсюда, что там не так. Нужно проверить! Вдруг, это все-таки заразный!

Алекс сорвался с места и побежал к двери.

-Если это заразный, то и дети теперь тоже! Я должен предупредить! Где Мастуф? Он же должен там сидеть! Черт!

Если этот человек заразный, то детям конец. Нам всем тут конец, если Алекс не успеет предупредить.

Я вскочила и побежала следом за исчезнувшим в дверях Алексом, умоляя легкие позволить мне добежать как можно быстрее до первого этажа.

6.

Алекс бежал впереди, преодолевая по три ступеньки за раз. На улице уже темнело, скоро наступит комендантский час. Кто вообще отпустил детей без присмотра гулять на улицу? Поубивать таких родителей!

Я старалась не отставать от Алекса, контролируя дыхание. Легкие то и дело норовили выплюнуть сами себя, приходилось иногда останавливаться, делать глубокий вдох и снова бежать вниз.

Бесконечные лестничные пролеты. Нам не встретился ни один человек, это и хорошо. Новенькие, которые сломя голову несутся вниз в первый же день, могли вызвать много подозрений. А наша задача сейчас – предупредить тех, кто внизу. Мастуфа, Алису, если эта девушка с кроссвордами еще там. Предупредить беду, потому что если дети уже забежали в высотку, то нам всем конец.

Наконец мы спустились на первый этаж. Легкие горели огнем, отчего я согнулась пополам, хватаясь за перила, умоляя себя сделать вдох. Надо было взять настойку с собой.

Алекс выскочил на улицу через незакрытые двери, я за ним. Он резко остановился, отчего я со всей силы налетела на него и повалилась назад. Алекс стоял, как вкопанный.

-Мастуф? Что ты делаешь?

И тут я увидела.

Мастуф стоял в метре от входа, нацелив свою винтовку на кучку детей, что стояли метрах в тридцати от нас около тела человека. Я поднялась на ноги, желая лишь одного – увидеть глаза этого человека, что бездыханным грузом лежал на асфальтовой площадке. Хватаясь руками за косяк, буквально с силой заставила ноги выпрямиться, а тело принять вертикальное положение.

-Мастуф, что ты делаешь?!

Голос Алекса звенел от шока. Не знаю, чего мы ожидали тут увидеть, но эта картина убивала меня. Винтовка, направленная на детей, Мастуф, стоящий непоколебимо, словно скала.

Что же стало с этим миром, если мы вынуждены убивать собственных детей? Они же еще дети! Если родители не досмотрели и отпустили их, если охрана не досмотрела, и на территорию проник заразный, то это не их вина. А наша, целиком и полностью. Мы собственноручно убили своих детей.

-Алекс, это зараженный. Ты же понимаешь, брат, что это значит?

-Мастуф, успокойся, опусти оружие. Это же дети!

-Они заразные! –Мастуф сорвался на крик, тыкая винтовкой в направлении детей.

Они испуганно жались друг к другу, не в силах вымолвить ни слова. Сердце кровью обливалось от взгляда на них.

-Может, он не заразный? – подала я голос из-за спины Алекса.

Мастуф резко развернулся, по его лицу бежали слезы.

-Посмотри на него сама! Его глаза черные, как задница негра! Посмотри!

Я внимательно присмотрела и увидела широко распахнутые черные глаза мертвого человека, безучастно смотрящие в закатное небо. Он погубил нас, этот заразный.

-Мастуф.

-Брат, я пристрелю их всех! Я не шучу!

-Мастуф! – рявкнул Алекс, он резко подскочил к нему и схватил винтовку за дуло. – Ты не сможешь! Это же дети!

-Не трогай меня! – орал Мастуф, выхватывая оружие. – Это не твоя проблема, а наша!

-Это теперь и моя проблема, я не позволю тебе сделать этого! Посмотри на меня!

Мастуф перевел взгляд на Алекса, и по его глазам я поняла, что он не шутит. Он действительно их пристрелит, всех пятерых детей.

Почему дети должны расплачиваться за наши ошибки? Это мы во всем виноваты, только мы. А им просто не повезло.

Слезы жгли глаза, никогда, никогда я не смогу спокойно смотреть на смерть. К тому же, детей. В голове вспыхивали все кошмарные воспоминания: сожженные дети в деревни, сироты в Городе во главе с Даганом, умирающий на руках Пиф.

Дети – ангелы, они ни в чем не виноваты, но почему-то именно им приходится расплачиваться за наши грехи.

-Алекс, брат, я не могу позволить им зайти внутрь, иначе нам всем конец! Ты же понимаешь это!

Это ясно, как день. Пустит, и считай мы все трупы.

-Но не обязательно же их убивать! Просто отпусти, дай уйти! – кричал на него Алекс.

-И что тогда? Они пойдут заражать других путников? Или что? Мы должны убивать зараженных! Они – главная проблема планеты! Именно из-за них мы все еще дохнем как крысы!

-Нет, умоляю, не надо, – шептала я, но меня никто не слышал.