Огонь войны (Повести) - Нариман Джумаев

— Кто такой? — тряхнув жирными щеками, прогнусавил мордастый. — Что-то я тебя не знаю…

— Поденщина я, уважаемый бай-ага[5],— глядя в землю, сколько мог смиренно ответил Бехбит. — Не знаете, в этом ауле не найдется какой-нибудь работы?

— Найдется, ка-ак же! — Всадник был польщен и смягчился. — А ты от реки направляешься?

— От реки. Хотел наняться рыбаком, да платят гроши…

Бехбит оттягивал время, силясь придумать что-нибудь, если начнутся расспросы.

— Не видел русскую большую лодку с дымом?

— Русскую лодку, которая стучит «такыр-такыр»? — Бехбит продолжал изображать простачка. — Видел! Знаете, бай-ага, она уже давно прошла. Сейчас, наверное, за Шахристаном.

— Так, — буркнул мордастый и повернул коня. Следом за ним пустились двое всадников, не проронивших ни слова.

«Тут уже побывал Курт Сулюк!» — с тревогой подумал Бехбит. Когда всадники скрылись из виду, он с облегчением вздохнул и переложил револьвер обратно за пазуху.

Надо было как можно скорей повидать Хайдара-водоноса. «Только бы он не ушел в пески!» — с этой мыслью Бекбит прибавил шагу. Обогнул аул, подошел к убогой мазанке на самой окраине.

Поблизости от мазанки Бехбит увидел привязанную за колышек белую верблюдицу — рослую, красивую. «Добрый знак!» — подумалось ему. Белад верблюдица — редкое животное, высоко ценимое дехканами. Кроме того, ясно было, что Хайдар находится дома.

Косматая крупная собака с лаем кинулась на незнакомого. Откинув полог, из мазанки вышел худой человек с длинным, коричневым от загара лицом. Теребя редкую седоватую бороду, отогнал собаку и радостно приветствовал сородича. Не заходя в жилище, Бехбит изложил хозяину суть дела.

— Так-то оно так… — замялся Хайдар-водонос. — Да сможем ли мы добраться песками,?

— Почему не сможем? — Бехбит начал горячиться. — Конечно, дело опасное. Но ведь ты ненавидишь угнетателей-баев, сам от них пострадал, верно? Надо свалить эмира и беков, тогда и баям прижмем хвост. Ну, а если побаиваешься — продай нам верблюдов. И проводи хоть до границы песков…

— Вот еще! Чего это я испугался! — недовольно пробормотал Хайдар.

— Очень хорошо! Значит, постараешься для освобождения парода?

— Эх-х… — тяжело вздохнул старик. Он и в самом деле был робок, нерешителен, однако не хотел обнаруживать этого. — Так и быть! Пойду!

Уговорились, что в полночь Хайдар с верблюдами подойдет к реке. У бухточки его уже будут ждать бойцы с грузом.

Возвращаясь, Бехбит заметил стоящую близ берега довольно большую рыбачью лодку. Хозяев поблизости не было видно. «Вот бы на ней перевезти ящики!» — подумалось ему: шлюпка с катера была слишком мала.

Но пока пришлось обходиться шлюпкой. Когда на нее с катера перегружали первые ящики, Бехбит изложил командиру план действий; тот одобрил.

Под вечер шлюпка причалила к берегу. Оставив матроса, Бехбит с командиром, крадучись, приблизились к тому месту, где стояла рыбачья лодка. Еще издали они увидели костер. У костра сидели двое, о чем-то лениво и недружелюбно переговаривались, на костре булькал котелок.

— Ну, что это за улов? — услышал Бехбит, подкравшись совсем близко. Говорил плотный, неповоротливый человек, с плоским сонным лицом и приплюснутым носом. Волосатая грудь виднелась из-под халата. — За весь-то день? Да я лучше найму другого!

Его собеседник, тощий безусый парень в дырявом халате, что-то вполголоса бормотал в свое оправдание и, подкидывая в огонь сучья, помешивал в котелке.

«Волосатый-то, видно, хозяин, а этот арендатор либо просто батрак», — решил Бехбит. Он возвратился к Союну.

— Подождем, пока хозяин уйдет, — предложил Союн Сулейман. — А тогда с батраком договоримся.

— Вряд ли он скоро уйдет, — усомнился Бехбит. — Время потеряем. Давай-ка я прикинусь лутчеком, свяжу их и уведу. А вы берите лодку, перевозите груз. Хайдар прибудет сюда в полночь, узнаете его по белой верблюдице. Отправляйтесь в путь. У старых гробниц сверните в пески. Оставляйте заметки — надламывайте верхушки саксаула. Я отпущу этих и догоню вас.

— Вроде грабежа, значит, предлагаешь? — Союн заколебался.

— Почему? Ведь не отнимаем же мы лодку! Креме того, хозяин ее, кажется, бай, угнетатель. Попугать его не вредно.

— Смотри, чтобы только попугать! — Союн Сулейман погрозил пальцем.

Командир возвратился к месту высадки. Бехбит, вынув револьвер, шагнул прямо к костру:

— А ну, руки вверх! Живо!

Тощий парень проворно вскочил на ноги. За ним, пыхтя, поднялся плосконосый. Увидев оружие, оба подняли руки.

— Нечего трусить! — с напускной грубостью прикрикнул на них Бехбит. — Не узнали? Я из лутчеков Эмина-палача… Отвечайте: вы видели русскую большую лодку с огненной машиной? Она должна была идти вверх по реке.

— Н-нет, добрый господин… Мы не видели, — дрожа, ответил толстяк. Он почему-то боязливо косился на батрака. — Только… слышали… какой-то стук по реке…

— Я ничего не знаю! — глядя в землю, хмуро отрезал тощий парень.

— Ох, врете вы оба! — продолжал разыгрывать роль лутчека Бехбит. — Придется отвести и вас к Эмину-палачу.

Он вам покажет, как запираться. Эй, ты! — Он обернулся к парню. — Свяжи-ка ему руки! Наверно, хозяин твой? Все равно — не будет врать… Так! А теперь я тебя тоже свяжу.

Когда руки обоих пленников были связаны, Бехбит скомандовал: «Пошли!» — и погнал их впереди себя подальше от берега. Там, где начинались заросли карликового тополя, Бехбит велел им сесть.

— Сейчас прибудут всадники. Подождем! — И сам устроился под деревом. Надо было дождаться утра. Бехбит хорошо выспался на катере, ко сну не клонило. Пленники, напуганные всем происходящим, также не могли заснуть.

Часа два спустя Бехбит прислушался: пленники о чем-то шептались. «Скажем», — донеслось до его ушей. Это говорил плосконосый. «Как хочешь, — отзывался батрак. — Если это от Эмина-палача, все равно пощады не будет. Оберут до нитки…"

«О чем это они?» — с любопытством подумал Бехбит.

— Отпустите нас, добрый хозяин! Смилуйтесь: мы сказали неправду. Огненная лодка русских прошла утром, остановилась в заливе на острове.

Бехбит придвинулся вплотную к пленникам. При свете луны льстиво сверкали глазки плосконосого. А тощий парень сердито нахмурился и отвернулся.

— Ты бай? Много у тебя земли? — обращаясь к толстяку, спросил обычным своим голосом Бехбит. Ему наскучила роль пособника врагов.

— Какой он бай! — презрительно бросил парень. — Лентяй, лежебок да еще жадюга: за каждый грош тягается. Лодка-то по наследству досталась…

— А ты что, любишь баев? — с усмешкой спросил Бехбит. — Может, пойдешь служить к Эмину-палачу?

— Я люблю свободу!

— Ну, то-то же! — Бехбит окончательно сбросил маску. — Только за свободу драться надо! Так запомните оба: о том, что я был здесь и говорил с вами, никому ни звука!

Он развязал пленникам руки. Толстяк, подобострастно кланяясь и отступая, направился к своей лодке. А парень в драном халате остался. Переминаясь с ноги на ногу, он, казалось, хотел что-то сказать.

— Ты чего? — спросил Бехбит.

— Слушай, добрый человек, скажи правду: ведь ты не из подручных Эмина-палача? Верно я признал?

— Почему думаешь?

— Разве они так поступают с людьми? Ведь ты ни разу не ударил, не выругал… Денег не потребовал…

— Ну, а твой хозяин?..

— Он сначала не сообразил! — Парень оживился. — Я-то сразу догадался. Только он побаивается меня, потому и не сказал, что по реке к острову прошла лодка большевиков из Чарджуя. Ну, а потом, уже здесь, он говорит: «Давай скажем про лодку, может, этот головорез отпустит». А я думаю: «Если ты лутчек, я его тогда на середине реки утоплю. А если не лутчек, то пусть говорит…»

— Понял теперь, что надо делать? — спросил Бехбит. Парень молча, с улыбкой на костлявом лице, кивнул головой. — Прощай же! — Бехбит протянул руку. — Жди, встретимся наверняка. Недолго осталось!

Выйдя из зарослей тополя, Бехбит направился в ту сторожу, откуда доносилось теплое дыхание песков. Луна закатилась, край неба на востоке посинел, потом порозовел. С первыми лучами солнца Бехбит вышел на край пустыни. Тесной кучкой здесь стояли полуразрушенные купола гробниц. От них в пески тянулась узкая тропинка. Вот куст саксаула, верхушка обломана. Сбоку тропинки ка песке чуть виднеются следы широких верблюжьих лап. Здесь недавно прошел караван!

Потянулись барханы, аул и кромка зелени у берега скрылись из виду. Бехбит шагал, не чувствуя усталости, переваливая через барханы, издали примечая кусты саксаула со сломанными верхушками, двигаясь напрямик от одного к другому. Солнце поднялось и палило нещадно, во рту пересохло. Барханы простирались вокруг.