Сумеречные врата - Пола Вольски

— Толпа желторожих, вооруженных ножами и копьями! — фыркнул Шивокс.

— Туземные части Кандерулезского полка дисциплинированны и вооружены современным оружием.

— Вот именно, и верны Вонару.

— Вспомните их верность в Уллури.

— Исключение только подтверждает правило. Ба, — Шивокс несколько фамильярно подмигнул протектору, приглашая разделить шутку. — Этот туземный костюмчик вознес нашего Чаумелля к новым высотам кротости.

— Чаумелль совершенно прав, — сообщил во Трунир своему обескураженному подчиненному. — Наши силы ничтожны, действия ВайПрадхов против нас чертовски эффективны, а надежность туземных войск сомнительна. Нынешний КриНаид сумел поднять население против нас до такой степени, что нам угрожает опасность изгнания из Кандерула, если не полного уничтожения.

— Решение очевидно, — незамедлительно предложил второй секретарь. — Желтым необходима твердая рука. Слишком долго эти шаманы ВайПрадхи пользовались нашей снисходительностью. По-моему, двинуть против них Второй Кандерулезский, и все тут. Сравнять храм с землей, повыгонять жрецов из крысиных нор и повесить эту скотину КриНаида на руинах собственной крепости. Вот язык, который им понятен. Запретить весь культ, и делу конец.

— В самом деле, конец, — одобрил Ренилл. — Поздравляю второго секретаря: он предложил наиболее надежный способ объединить против нас всю Авескию. Неподражаемо. Осквернить и уничтожить древнейшую святыню. Убить жрецов, запретить религию… Они восстанут все как один и не успокоятся, пока последний вонарец не будет изгнан с их земли. Какая тонкая дипломатия!

— Дипломатия возможна между равными, а мы имеем дело с низшей расой, по природе и убеждениям предназначенной к рабству, — обиженно возразил Шивокс. — Не сами ли они провозглашают: «Победа в покорности»?

— Это в переводе на вонарский, — возразил Ренилл. — Авескийское понимание этого высказывания сложнее и может быть истолковано не в нашу пользу.

— Оно прекрасно служило нам последние двести лет. Послужит и дальше, если мы будем держаться твердо. Не время сейчас трусить, Чаумелль.

— Не время и для показной храбрости, второй секретарь.

— Ба, у вас просто слабые нервы. Это, должно быть, в крови.

— Вы полагаете, второй секретарь, трусость передается по наследству? А как насчет глупости?

— Хватит. — Взмах руки протектора помешал Шивоксу ответить новой колкостью. — Вы двое бранитесь как базарные торговки. В данном случае Чаумелль прав. Угроза ДжиПайндру, вероятно, вызовет всеобщее возмущение. Мы можем сравнять твердыню с землей, но это мало поможет нам, если КриНаид ускользнет. А мы даже не можем быть уверены, что он существует. Легенды говорят, что он таится в глубинах крепости, как некое чудовище в центре лабиринта, но доказательств тому нет. Возможно, за этими стенами продолжают совершать запрещенные ритуалы, что оправдало бы военное вмешательство. Возможно, там склад оружия или нечто вроде центра военной подготовки для местных смутьянов. И тут мы, наконец, подходим к цели нашего собрания…

— Если я правильно понял, — заговорил Ренилл, — вы хотите сделать из меня шпиона?

— Звучит некрасиво, но точно. Нам нужна информация. Вы — тот человек, который может ее раздобыть. Как видите, я с вами откровенен.

— Теперь понятно, почему вы так одобрительно отнеслись к моему туземному наряду. Вы хотите послать меня в ДжиПайндру под видом авескийца?

— Я не могу доверить это дело туземцу, они не из того теста. А вы единственный вонарец, способный справиться. Нужный тип лица, знание обычаев желтых, их языка… все, что надо. Наконец нашлось применение вашему противоестественному научному рвению. Необычайно удачно.

— Необычайно. Я дам вам знать, когда приму решение.

— Какое решение?

— Принять ли ваше поручение.

— Это не личная просьба! — Дружелюбие во Трунира мгновенно испарилось.

— В обязанности гражданского чиновника не входит осквернение авескийских святынь, сэр. Вы можете справиться с пунктом третьим Мандихурского договора, если не верите мне. Едва ли вам удастся меня принудить.

— Вы уверены?

— О, простите его, протектор, — второй секретарь Шивокс позволил себе выразить на лице неприкрытое презрение. — Его колебание так естественно. Как-никак предприятие рискованное.

— Он вонарец, — с нажимом произнес протектор. — Он выполнит свой долг.

— Долг. Одно из священных, но довольно расплывчатых понятий, вроде чести или справедливости, — задумчиво проговорил Ренилл. — Толкуется в соответствии с обычаями, настроением и требованием момента.

— Не расходуйте на меня свое пресловутое свободомыслие, Чаумелль. — Природная вспыльчивость протектора прорвалась наружу. — Каждый, в ком есть хоть капля порядочности, знает, в чем состоит его долг. Если же вам это не ясно, поясню. Ваш долг — любой ценой защищать интересы Вонара в Авескии. Это проясняет дело?

— Не вполне. Не совсем ясно, например, заслуживают ли интересы Вонара в Авескии моей защиты.

— Вот настоящий цвет и вылез наружу! — Шивокс не потрудился скрыть удовлетворения.

Во Трунир, по-видимому, ошеломленный столь святотатственным заявлением, молчал.

— Запад основал здесь широкомасштабные торговые предприятия, — продолжал Ренилл, — широко применяет коммерческую эксплуатацию, лишая туземцев их собственности и свободы…

— Которых они в большинстве не имели и без нас! — протектор наконец обрел дар речи.

— Целенаправленно подавляет их культуру…

— Какую культуру?! Храмы, талисманы, табу — дикость!

— Лишив их всего и дав взамен…

— Цивилизацию! — рявкнул во Трунир. — Вот что мы им дали. Мы взяли всех этих неумытых дикарей, обучили их, направляем на путь истинный, заботимся об их нуждах, внушаем им моральные понятия, насколько это возможно, исправляем их пороки, выводим из варварства — даем гораздо больше, чем получаем. Если вы этого не понимаете, что вы делаете на гражданской службе?

— О! — Ренилл пожал плечами. — Лучше уж гражданская, чем военная или духовная.

— Хватит! — Чаша терпения протектора переполнилась, лицо его побагровело. — Вы что, трус, глупец или то и другое вместе? До сих пор я пропускал мимо ушей все, что болтают о вас. Я сохранял беспристрастность, воздерживаясь от бездоказательных обвинений, однако теперь мне приходится задуматься. Вы носите имя во Чаумеллей, но что скрывается под этим именем? Здоровая сердцевина или гнилая? Можно ли вообще считать вас одним из нас?

Ренилл привычно воздержался от ответов на риторические вопросы.

— Вы сейчас объявили, что играете честно, — заметил он, — а между тем, описывая предложенную мне прогулку, упустили существенную подробность.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});