Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шпион болтается, а на берег не вылезает.
«Ага, — соображает Грива, — выжидаешь, прислушиваешься. И я замру. Подожду».
Нарушитель не вылезает, сидит в воде. Но ведь он явно коснулся советской земли! Может, дать команду: «Стой! Руки вверх!» Глупости. Он услышит голос и развернется назад, растает в темноте.
— Хорошо, — шепчет себе Грива. — Буду бить на звук. Будь что будет… Хоть бы немного показался…
И невидимый нарушитель границы, словно услышав просьбу Гордея Гривы, высунул из–за куста свою чернее ночи шапку. Тогда Грива — ба–ба–бах!
Язычок пламени на мгновение осветил воду, мерцающие кусты.
А эхо выстрела резво покатилось к заставе. Вскорости там взлетела вверх зеленая ракета — знак того, что сейчас прибудет тревожная группа.
Гордей зайцем прыгнул от куста, из–под которого стрельнул по шпиону, затаился в травке. Прислушивается.
Бултыхание прекратилась. Только кусты ракитника испуганно шепчут над водой.
Спустя несколько минут над самым ухом Гордея послышался тихий шепот старшего тревожной группы:
— В кого стреляли, товарищ командир?
— Шпиона убил! — непослушно отвечает язык Гордея.
— А где же он?
— В воде под кустом… Ищите. Ос–с–торожно. Не выглядывайте. Может, он живой, притаился…
— Знаем, — отвечает старший тревожной группы и тыкает долгим штыком своей винтовки. — Ну да, что–то мягкое. Зац–ц–цепилось!..
Грива помогает вытащить на берег то мягкое и тяжелое. Вытащили. Посмотрели. И старший саркастично пхекнул:
— Выдра… да еще с рыбой в зубах.
— Тьху на тебя, проклятая! — со зла плюнул Гордей.
С тех пор Гордея на заставе пограничники в шутку назвали Выдрой. Бывало, соберутся покурить, расспрашивают друг друга:
— Ты сегодня в «секрете» был с Никитиным?
— Нет. С Выдрой.
Что и говорить, невесело было на душе у младшего командира Гривы…
ЛАЗУТЧИК С СЕМЕЧКОВЫМИ ГЛАЗАМИ
Лес. Знакомая извивистая тропинка. Грива идет в дневной дозор. Не к Збручу, а на высокий холм. Западная сторона холма скалистая. Когда–то тут добывали камень, рвали его пороховыми зарядами. С тех пор остались только выемки с террасами.
С холма дозорному далеко видно вдоль границы направо и налево. Внизу под холмом течет Збруч. За рекой — пологий берег, лесок, польская сторожка. В ней живут солдаты, по–польски — жовниры. Они охраняют границу со своей стороны.
Красивый, волшебный пейзаж.
Вот только пан Злочек и ксендз портят его своими противными фигурами.
Посылая Гордея в дозор, начальник заставы приказывал:
— Следите за двором пана Злочека. К нему почему–то зачастили черные автомобили. Может, там…
— Резиденция, — отвечает Грива.
Начальник молча кивает головой.
Итак, задумавшись, идет себе Грива тропинкой между молодыми берестами, дубками, елками. Присматривается, прислушивается, сбивает сапогами утреннюю росу на травах. Ему припомнилось, как он с напарником возвращался этой тропинкой на заставу в первый день пребывания на настоящей, а не на учебной границе. Зашел в канцелярию, а начальник спрашивает:
— Докладывайте, командир отделения Грива, что видели на границе!
Грива и выпалил:
— Ничего, товарищ начальник!
— Вы идите, Hикитин, — обратился начальник к напарнику Гривы, — а вы, Грива, останьтесь.
Стоить Грива посереди канцелярии и ничегошеньки не может сообразить. Начальник сел за стол, медленно снял фуражку, засунул пальцы в черные густые волосы и наклонил голову на руки. Молчит. И Грива ни пары с уст. Так они помолчали какую–то минуту, потом начальник потер ладонями обветренное, загоревшее лицо, посмотрел укоризненно на младшего командира и удрученно сказал:
— Как мне тяжело, товарищ Грива, с вами службу нести… Если б вы только знали…
— Но почему, товарищ начальник? — окончательно растерялся Гордей. — Ми же всю ночь глаз не смыкали, так караулили, и… шпиона не пропустили, а вы…
— Это хорошо, что на вашем участке не было нарушения границы. Но ведь… вы за всю ночь ничего на границе не заметили?
— Нет.
— Вот видите, Грива. — Начальник встал, надел фуражку, подошел к карте, где было показано все пространство вокруг заставы в уменьшенном виде, произнес: — Запомните, Грива, что граница не знает покоя. Она всегда в тревоге… все вокруг нас, как бы вам образно выразить, живет: один зверок подкарауливает другого зверька, хищник выслеживает себе пропитание, полошится птица…
— Так… это же пустяки, товарищ начальник. Вот если бы шпион, нарушитель границы…
— Самый осторожный, хитрейший шпион не знает, кто встретится на его пути: пограничник в секрете или сонный заяц, или пугливая птица…
— В ту ночь один заяц таки напоролся на наш секрет, — вспомнил Грива. — И сорока в зарослях почему–то стрекотала…
Начальник просиял. Он подошел к Гриве впритык и уже без укора в голосе по–отцовски спросил:
— А вы не прислушивались, может, того зайца кто–то испугал? А кто всполошил сороку?
— Об этом не знаю, товарищ начальник, — виновато признался Грива, — но с сегодняшнего дня все буду примечать.
— Примечайте: и кто зайца ночью поднял, и от кого он удирает, и от чего сорока бывает неспокойна. Все фиксируйте в своей памяти. Это пригодится.
И вот Грива уже на холме.
Лег. Замаскировался травой. Прислушивается. Примечает. Перед ним личная книжечка записи наблюдения, на руке часы с зеленоватыми числами, светящимися в темноте. На другой руке компас. Конечно, рядом винтовка, перед глазами бинокль, на боку две гранаты, патронташ. Дозорный направляет свой взгляд через бинокль на усадьбу пана Злочека. В кругленьких, чуть–чуть синеватых стеклышках весь вид противоположного берега речки Збруч. Он весьма красочный, как на цветной почтовой открытке: белым цветут яблони, розово–голубым — кусты сирени, яростно зеленеют огороды.
Ворота двора пана Злочека закрыты. Во дворе пусто. Только на панской ниве, просторно протянувшейся аж до речки, за плугами, культиваторами и боронами гнутся наймиты. Они босые, в дырявых соломенных шляпах, в грязных, аж почерневших полотняных сорочках и штанах.
— Ага. Вот и сам… — замечает Грива пана Злочека.
Пан Злочек едет на сытом гнедом коне. Начищенные стремена блестят, гадюкой свисает арапник. На голове у пана шляпа, утыканная перьями. Лицо четко нельзя рассмотреть. Но усы — словно одолженные у самого Пилсудского: метелками торчат с обеих сторон морды. На нем серый пиджак з четырьмя карманами, галифе, сапоги с высокими голенищами. Пан Злочек очень напоминает переодетого белогвардейского офицера, недобитого буденовцами в двадцатом году. Сейчас он вона как чванится перед наймитами. Они снимают дырявые шляпы, низко–низко кланяются, приветствуют пана… A Гриве противно. Но он должен смотреть. Служба такая.
Наконец пан Злочек исчезает в своем поместье. И Грива поворачивает бинокль, ведет его вдоль границы. Он смотрит на родную землю. Правда, ему и невооруженным глазом хорошо видно приграничную полосу. Но младшему командиру хочется посмотреть, какой вид имеет родная земля в прозрачных стеклах прибора. Так ли хороша, как на почтовой открытке? Где там! — лучше.
Хоть перед Гордеем Гривой только начало, только край Отчизны, но он уверен, что его Отчизна именно такая, как он видит с дозорного поста. Вон в саду, что украсился ароматным цветением, девчата работают на прополке и поют «Ой на лугу калина стояла». На поле деловито урчит трактор. Щедро пригревает солнце.
В такую пору несказанно хочется задремать. Но ведь Грива на посту!
«Граница не знает покоя, — повторяет Гордей слова начальника заставы. — Не знает…»
И тут его слуха касается какой–то подозрительный шорох на террасах выемки. Ого! Кто же это отважился среди белого дня пробираться через границу?
Словно рукой сняло дрему. Грива затаил дыхание. Слышит: по известковым террасам камушек покатился — стук–стук–стук…
«Это он ночью перешел границу, — лихорадочно думает Гордей, — притаился среди камней, отдохнул, осмотрелся и теперь хочет шмыгнуть в лесок, а оттуда на станцию… Э нет! Не выйдет!»
Грива положил бинокль на траву, отстегнул гранату и, прижав винтовку к плечу, неслышно подполз к самому гребню холма.
Склон не такой уж и крутой. По ступенчатой террасе натренированному лазутчику нетрудно взобраться на холм. Но кто лезет, из–за травы не видно. Он припадает к земле. Выжидает. А камешек снова: стук–стук–стук, гуп!
«Лезь–лезь», — подбадривает себя Грива.
И вот — что он видит?
Метрах в двух ниже Гривы ползет… большущий уж. Семечковыми глазами он смотрит на дозорного, а дозорный на него.
— Ах ты, серый лазутчик! — рассердился Грива и кинул камень.
- Каникулы в Чернолесье - Александр Альбертович Егоров - Детские остросюжетные / Ужасы и Мистика
- Тайна человека в перчатке - Поль-Жак Бонзон - Детские остросюжетные
- Колдовская вода - Влодавец Леонид Игоревич - Детские остросюжетные
- Ловушка на умников - Владимир Аверин - Детские остросюжетные
- Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба - Олег Верещагин - Детские остросюжетные
- Секрет подозрительного профессора - Екатерина Вильмонт - Детские остросюжетные
- Вредные каникулы и спасение чести школы - Александра Калинина - Детские остросюжетные / Детские приключения
- Загадка неуловимого доктора - Антон Иванов - Детские остросюжетные
- Хозяин черной жемчужины - Валерий Гусев - Детские остросюжетные
- Письмо дяде Холмсу - Валерий Гусев - Детские остросюжетные