Король гнева - Ана Хуанг

что попросил у вашего отца руки.

— Почему-то я сомневаюсь, что так все и было. — Ее дыхание пронеслось по моей коже. — Что за сделку ты заключил с моим отцом?

Напоминание о сделке убило чувственность момента так же быстро, как и появилось.

Мой большой палец задержался на центре ее нижней губы, прежде чем я опустил руку с тихим проклятием. Мою кожу покалывало от воспоминаний о ее нежности.

Я ненавидел Фрэнсиса за шантаж, но я не ненавидел Вивиан за то, что она была его пешкой. Так какого черта я делал, забавляясь с ней в его кабинете?

— Тебе следует задать этот вопрос своему дорогому отцу. — Улыбка прорезала мое лицо, жестокая и лишенная юмора, пока я восстанавливал свое самообладание. — Детали не имеют значения. Просто знай, что, если бы у меня был другой выбор, я бы ни за что не женился. Но бизнес есть бизнес, а ты... — Я пожал плечами. — Ты просто часть сделки.

Вивиан не знала о манипуляциях своего отца. Фрэнсис предупредил меня не говорить ей, но я все равно не стал бы этого делать. Чем меньше людей узнает о шантаже, тем лучше.

Он раскрыл одно из моих немногих слабых мест, и будь я проклят, если расскажу об этом всему миру.

Глаза Вивиан сверкнули гневом.

— Ты придурок.

— Да, я такой. Лучше привыкай к этому, mia cara, потому что я также твой будущий муж. А теперь, если вы меня извините... — Я поправил пиджак с нарочитой тщательностью. — Я должен вернуться к ужину. Как вы уже сказали, моя еда остывает.

Я прошел мимо нее, наслаждаясь восхитительным вкусом ее негодования.

Когда-нибудь она исполнит свое невысказанное желание и проснется после разрыва помолвки.

А до тех пор я буду оттягивать время и подыгрывать ей, потому что ультиматум Фрэнсиса был ясен.

Женись на Вивиан, или мой брат умрет.

ГЛАВА 4

Данте

Ни Фрэнсис, ни Сеселия ни словом не обмолвились о моем долгом отсутствии за обеденным столом в пятницу вечером. Вивиан не упомянула о нашей небольшой беседе в офисе, и я вернулся в Нью-Йорк неудовлетворенным и взвинченным.

Я мог бы сжечь особняк Лау дотла одним щелчком зажигалки.

К сожалению, это привело бы власти прямо к моему порогу. Поджог был вреден для бизнеса, и я никогда не опускался до убийства... пока. Но определенные люди каждый день искушали меня переступить черту, с одним из которых я случайно оказался в одной крови.

— Что за срочность? — Лука ссутулился в кресле напротив моего, зевая. — Я только что с самолета. Дай парню время поспать.

— Судя по светским страницам, ты не спал последний месяц.

Вместо этого он отрывался по всему миру. Миконос в один день, Ибица в другой. Последней его остановкой было Монако, где он проиграл пятьдесят тысяч за покерным столом.

— Именно. — Он снова зевнул. — Вот почему мне нужен сон.

Моя челюсть затвердела.

Лука был на пять лет моложе меня, но вел себя так, будто ему двадцать один, а не тридцать один.

Если бы он не был моим братом, я бы оборвал его без колебаний, особенно учитывая то дерьмо, в котором я оказался благодаря ему.

— Разве тебе не интересно, почему я позвал тебя сюда?

Лука пожал плечами, не обращая внимания на бурю, разразившуюся под моим спокойствием.

— Ты соскучился по своему братишке?

— Не совсем. — Я достал из ящика стола папку из манилы и положил ее на стол между нами. — Открой ее.

Он странно посмотрел на меня, но согласился. Я не сводил взгляда с его лица, пока он перелистывал фотографии, сначала медленно, потом все быстрее, по мере того, как нарастала паника.

Когда он наконец поднял голову, я почувствовал мрачное удовлетворение: его лицо было на несколько тонов бледнее, чем когда он вошел.

По крайней мере, он понял, что поставлено на карту.

— Ты знаешь, кто женщина на этих фотографиях? — спросил я.

Лука с трудом сглотнул.

— Мария Романо. — Я постучал пальцем по фотографии на вершине стопки. — Племянница мафиози Габриэле Романо. Двадцать семь лет, вдова, зеница ока своего дяди. Имя должно быть знакомым, учитывая, что ты трахал ее перед отъездом в Европу, о чем свидетельствуют эти фотографии.

Руки моего брата сжались в кулаки.

— Как ты...

— Это не тот вопрос, Лука. Правильный вопрос — какой гроб ты хотел бы видеть на своих похоронах, потому что это то, что я должен буду спланировать, если Романо когда-нибудь узнает об этом!

Буря разразилась на середине моего предложения, подгоняемая неделями копившейся яростью и разочарованием.

Лука попятился назад в своем кресле, когда я отодвинул стул и встал, мое тело вибрировало от его идиотизма.

— Принцесса мафии? Ты что, блядь, издеваешься? — Я смахнул папку со стола одним яростным движением, выбив из нее стеклянное пресс-папье. Стекло разбилось с оглушительным треском, а фотографии разлетелись по полу.

Лука вздрогнул.

— В своей жизни ты наделал много глупостей, но это должно быть лучшим вариантом, — прорычал я. — Ты знаешь, что Романо сделает с тобой, если узнает? Он бы выпотрошил тебя, как рыбу, самым медленным и болезненным способом. Никакие деньги тебя не спасут. Он повесит твое тело на чертовой эстакаде в качестве предупреждения — если вообще останется тело после того, как он с тобой расправится!

Последний парень, который тронул женщину из семьи Романо без его разрешения, закончил тем, что ему отрезали член и вышибли мозги в его спальне.

Этот парень всего лишь поцеловал кузину Романо в щеку. Ходили слухи, что мафиози даже не любил своего кузена.

Если бы он узнал, что Лука спит с его любимой племянницей? Мой брат стал бы молить о смерти.

Кожа Луки приобрела тошнотворный зеленый оттенок.

— Ты не...

— О чем, черт возьми, ты думал? Как, черт возьми, ты вообще с ней познакомился?

Романо были известны своей замкнутостью. Габриэле крепко держал своих людей под контролем, и они редко выходили за пределы своих семейных владений.

— Мы встретились в баре. Мы недолго разговаривали, но нам понравилось, и мы обменялись номерами. — Лука говорил быстро, словно боялся, что я нападу, если он остановится. — Теперь, когда она овдовела, на нее не так много смотрят, но, клянусь,