Пирог от сапожника - Дарья Донцова

кота, который решил написать не в нужном месте, хватали за шкирку и тыкали носом в лужу. Два-три раза применения карательной психологии, и все налаживалось как у двоечника, так и у домашнего любимца.

Глава шестая

– У меня есть еще один вопрос.

– Догадываюсь, какой, – засмеялся муж. – Когда в твоей бригаде прекратится текучка кадров?

Я села в кресло.

– Да!

Иван Никифорович выключил компьютер.

– Руководитель бригады в нашей системе – женщина, и она моя супруга. Понадобилось время, чтобы все поняли, что ты прекрасный специалист, должность получила не за красивые глаза. Сейчас это признали все. Но тебе пришлось нелегко, потому что тебя в прямом смысле слова нашли на улице[3]. Ты училась в полевых, подчас жестких условиях. Для нашей работы нужен талант, а он у тебя есть. Еще у тебя дар педагога. У других руководителей его нет. Несколько раз отправлял к тебе сотрудников, от которых отказались начальники других подразделений, назвав их непригодными. А ты сумела воспитать из них профессионалов.

– Хвалебная речь пугает, – перебила я Ивана Никифоровича. – Делаю вывод: моя судьба постоянно заниматься дрессировкой состава для других?

– Вопрос: из тех людей, кого ты превратила в профи, кто-то тебе понравился? Готова взять его к себе навсегда? – поинтересовался муж. – Подумай!

– Нет, – призналась я, – с каждым спокойно попрощалась. Вот Димона никому не отдам.

– Да он и сам не уйдет, – засмеялся муж. – Я не настолько жесток, чтобы вас разъединить. Боюсь представить последствия сего поступка. Ты намылишь мне шею, мать каждый день станет начинать со слов: «И зачем ты огорчил Танюшу?» А сам Коробков устроит восстание всех наших компьютеров. Нет уж, данный симбиоз – навек. Второй Дима тебе пока не попадался?

– Его вообще нет на свете. Да и дубль Коробка, даже если он вдруг обнаружится, никогда не станет лучше оригинала.

– Предлагаю компромисс: если ты поймешь, что вот он, человек, с которым ты способна работать бок о бок долго, то он останется у тебя навсегда. А пока его нет, ты – детский сад для птенцов бригад. Согласна?

– Да, – кивнула я. – Некоторое время мы с Коробком оставались вдвоем, но сейчас появилась Маргарита Филипповна. Прочитала справку, которую на нее прислали. Очень хорошие характеристики, все женщиной довольны, хвалят, мне это не очень понравилось.

– Почему? – удивился муж.

– Если сотрудника превозносят до небес, прямо осанну поют и отпускают работать в другое место, то такого человека не ценят. А вот когда ругают, но держат у себя, вот тогда он на самом деле нужный кадр.

– Маргарита Филипповна замечательный эксперт-психолог, – остановил меня Иван.

– Почему тогда она больше года нигде не работала?

– Очень часто талантливый человек обладает непростым характером и дурными привычками, – вздохнул супруг. – Но про Розову точно знаю: она не пьет, не курит, не нюхает всякую дрянь, не колется, ведет со всех сторон правильный образ жизни. Не сплетница, не грубиянка, хорошо воспитана, уважает чужое мнение, корректна в общении, готова идти на компромисс. Никогда не опаздывает, не болеет, обожает свою работу. Замужем за профессором, зоологом, доктором наук. Детей нет, жилищные, материальные проблемы отсутствуют.

– Прямо идеал, мечта любого отдела персонала, – захихикала я. – Что не так?

Иван Никифорович развел руками.

– Мне позвонил Вадим, спросил, не нужен ли гениальный психолог. Расхвалил Розову, как девушку на выданье. Я отреагировал, как ты, спросил: «Что не так?» Вадим сначала уходил от конкретного ответа, но я его дожал и услышал: «Никаких претензий по работе, в личном общении все отлично. Дело в еде!»

– В еде? – переспросила я.

Иван Никифорович кивнул.

– Он так и сказал: «Дело в еде». И добавил: «Если она захочет угостить тебя обедом, все поймешь. Такое выдержать трудно. Я не смог. Не спрашивай ни о чем. Не поверишь, если расскажу. Глупо, но после той трапезы общаться с ней не способен».

– Заинтриговал по полной программе, – засмеялась я, – прямо завтра намекну: «Позовите пообедать!»

– Может, не надо? – занервничал муж. – Только нашел знающего специалиста в твою бригаду. Вдруг испугаешься?

– Меня трудно выбить из колеи. Что с остальными сотрудниками?

Супруг открыл планшетник.

– Кирилл Ильич Лавров, балбес!

– Балбес? Забавная фамилия: Лавров-Балбес. Наверное, ударение на первый слог, Ба́лбес!

– Балбес – характеристика. Парень получил диплом ВГИКа, параллельно учился писательскому мастерству, затем решил поваром стать.

– Оригинальный набор, – пробормотала я. – Сколько лет балбесу?

– Тридцать шесть. Из достижений – умеет петь. Павел сказал, он себя ищет.

– И все никак не найдет, – резюмировала я. – А при чем тут Павел? Он знает Кирилла? Хотя… Кирилл Ильич Лавров. У нашего Паши такие же отчество и фамилия. В правильном направлении мыслю?

– Речь о младшем брате Пашки, – признался муж и отвел взгляд в сторону.

– Павлу тридцать девять, и он руководитель бригады. Почему не берет к себе ценный кадр, родственника любимого?

– Танюша, – проворковал Иван Никифорович, – ну что мы с тобой все о работе да о службе? Давай чаю заварю, поднос в спальню принесу, ты ляжешь, поиграешь на планшетнике, съешь нечто вкусное. Видишь, как хорошо? И я рядом книгу почитаю.

Чем дольше Иван Никифорович описывал радости ужина в постели, тем смешнее мне становилось. Не знаю, каким образом обстоят дела в других семьях, но когда Иван Никифорович давным-давно решил организовать для меня романтический ужин, приволок плато, на котором стояла вазочка с одинокой розой и кружка с обезжиренным кефиром, события начали развиваться не по плану мужа.

Я в тот год активно пыталась похудеть. Супруг, конечно, знал, что я села на диету, раздавила ее, но сумела выползти и решила мстить той, которая пнула ограничения во всем вкусном в угол. Несмотря на жестокий отказ от еды, мой вес рос, как бисквит в духовке. О том, что для похудения надо питаться четыре-пять раз в день, я узнала позднее.

Иван Никифорович решил поддержать меня и как-то раз возник на пороге спальни с уже упомянутым подносом. Летящей походкой муж подошел к кровати и споткнулся об Альберта Кузьмича, который мирно спал, положив голову на тапки. Наверное, понятно, что Иван Никифорович не удержал плато, оно сначала взлетело, потом обрушилось на меня… Через пару минут я оказалась в ванной, посмотрела в зеркало и увидела тетеньку – гипсовую статую. Стакан упал прямо мне на голову, кефир пролился. Оставалось лишь взять весло и встать в парке. Завершающим штрихом композиции явилась маленькая розочка, которая лежала у меня на макушке.

Больше Иван Никифорович не делал попыток организовать ужин в постели. И если ему сейчас в голову опять пришла эта безумная идея, то