Фаталити. Цена его успеха - Брук Лин

– А я выберу твою машину, – сказала я с лёгкой улыбкой на губах.

– Всё же лучше отель. Перед концертом тебе лучше отдохнуть и расслабиться в горячей ванной, – он коснулся моего плеча и что-то с него аккуратно стряхнул. – Я всё оплачу.

– Это лишнее. Но спасибо за заботу.

Я смотрела ему в глаза и единственное, чего хотела в тот миг – это обнять и крепко прижать к груди. Я была безгранично благодарна ему за заботу.

– Всё же, это не подлежит обсуждению. Собирайся и поедем. Я пока попрощаюсь с Алексеем.

Он нашёл взглядом тренера, сделал шаг вперёд, чтобы уйти. Но как только поравнялся со мной, я коснулась его руки и остановила. Я удивилась собственному поступку не меньше Ираклия. Он смотрел на меня в ожидании объяснений.

– Тебе понравился танец? – спросила я, смутившись собственным словам и поступку.

Не знаю, что на меня нашло, и откуда я набралась такой смелости, но я понимала, что не смогу сдвинуться с места, пока не узнаю ответ на свой вопрос.

Он улыбнулся. Его взгляд изменился и вновь пронзал меня насквозь.

– Танец потрясающий, – он смотрел мне в глаза, не сводя загадочного взгляда, и я забыла обо всём, что происходило вокруг.

Он опустился к моему уху и прошептал:

– Впрочем, как и ты.

Сказал и ушёл. А я стояла ещё с полминуты на месте и чувствовала, как всё тело покрывалось мурашками. Внутри меня творился хаос эмоций. Они в истерии бились о стены моего сердца и хотели вырваться наружу.

Я постаралась поскорее скрыться в душевой, чтобы ополоснуться и прийти в себя. Струи прохладной воды охладили меня и помогли взять себя в руки. Выйдя из кабинки, я столкнулась с Линой.

– Всё хорошо? – спросила она с мягкой улыбкой на лице.

Как только заканчивались тренировки, вся их с Алексеем строгость сходила на нет. И за пределами занятий, где не требовалась их строгость и наша дисциплина, у нас сохранялись тёплые и трепетные отношения.

– Всё отлично, – улыбнулась ей в ответ, надевая платье.

– Ты помнишь, чему я тебя учила? – спросила она, подойдя ближе.

Я сразу поняла, о чем она говорит, поэтому ответила, не задумываясь:

– Перед выходом из дома не забывать голову на плечах, а сердце отдавать под контроль разуму, – процитировала её.

– Твоя голова на плечах?

– Да.

– А сердце под контролем разума? – она посмотрела на меня с толикой материнской строгости, но я знала, что этот разговор происходит только из любви и заботы ко мне.

– Пока что да, – ответила честно.

Я уважала их с Алексеем, поэтому никогда не врала. Я всегда была откровенна с ними, озвучивала своё мнение, если мне не нравились те или иные связки. Могла спокойно признаться, что мне лень заниматься или я устала, поэтому непродуктивна. И потом с особым усердием отрабатывала свою слабость. И считала это справедливым. Поэтому, даже несмотря на большую разницу в возрасте, они общались со мной на равных и относились ко мне с большим уважением.

– Пока что, потому что он ещё не поцеловал тебя? – спросила тренер, ухмыльнувшись.

– Лина, – засмущалась я.

– У тебя впереди ответственный год, и я не хочу, чтобы ты сдулась из-за какой-то мимолётной влюблённости к мимолётному парню.

– Не стоит подвергать сомнению мой профессионализм! – я вздёрнула подбородок, оскорбившись её словам.

– Этот юноша горячей крови. Как ты думаешь, велика вероятность того, что он позволит, чтобы его девушка танцевала бальные танцы с другим мужчиной?

– Ты заходишь так далеко. Мы с ним просто друзья.

– Ох, девочка моя, – рассмеялась она, посмотрев на меня, как на дуру. – Смотрели вы друг на друга совсем не как друзья.

– Как близкие друзья? – решила отшутиться я.

– Как очень близкие друзья. Настолько близкие, что уже размылась грань этой дружбы, и всё переросло в нечто романтическое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ничего подобного, правда. Мы просто дружим, – сказала я, но румянец на моих щеках выдавал мои истинные чувства.

– Возможно, до поры до времени. Я прекрасно понимаю тебя. Красивый парень ухаживает и заботится о тебе – это всегда подкупает. Но прежде, чем дать волю чувствам, подумай сто раз, достоин ли человек этого.

– Я точно уверена, что не перестану танцевать, даже если мне запретят это делать под дулом пистолета. Танец – часть меня. И если человек откажется принимать эту часть, то у нас с ним нет будущего. Вот в этом я уверена, поэтому, не переживайте.

Она искренне улыбнулась. Подошла ко мне, обняла и поцеловала в висок.

– Будь всегда умницей. Мы в тебя верим и гордимся тобой.

Эти слова навсегда отпечатались в моём сердце. И даже в минуты полного уныния, когда казалось, что я больше не смогу танцевать, эти слова заставляли меня двигаться вперёд.

Следующим утром, благодаря Ираклию, я проснулась в мягкой кровати и в красивом номере отеля. Приняла душ, вкусно позавтракала и к полудню поехала на концертную площадку, где мы должны были выступить на дне города. Людей всегда собиралось много.

Перед выступлением, я всегда закрывала глаза и представляла, что среди зрителей стоят мои счастливые папа с мамой и с гордостью смотрят на меня. Раньше они именно так и делали – приезжали меня поддержать на выступлениях, а после – водили гулять в парк, покупали мороженное и говорили, как сильно меня любят. Только после этих воспоминаний, я выходила на сцену и отдавала всю себя без остатка. А после танца с грустью возвращалась за кулисы, где меня ждало разочарование – очередная пустота и боль. Пока всех девочек и парней встречали довольные родители, целовали и хвалили их, я собиралась в полном одиночестве, продолжая вторить себе под нос, что я тоже молодец, и я тоже достойна любви.

Но в тот день всё изменилось.

– Здравствуй, – услышала я голос Ираклия за кулисами после концерта и тут же обернулась, расплывшись в улыбке.

– Это было очень красиво, – продолжил он и протянул мне букет.

Я не сразу поняла, что он предназначался мне. Это было необычно и очень непривычно. Никто и никогда не дарил мне цветов.

– Я смотрел на ваш танец с замиранием сердца. Ты большая умница, – добавил он.

Удивление, радость, смущение смешались во мне единым комом и встали поперёк горла. Я не могла говорить, меня трясло от счастья. Он не понимал, как много для меня значил его поступок. И дело было не в цветах и даже не в его словах. А в том, что за девять лет, после ухода папы, никто не посещал моих выступлений. За редким исключением – бабушка. И вот он стоял рядом и делал всё, чтобы я почувствовала себя важным человеком.

Ещё недавно он был мне никем, а сейчас стал значимой частью моей жизни.

Это был последний раз, когда я закрывала глаза перед выступлением, чтобы представить родных людей в зрительском зале, а после уезжала в одиночестве домой. Теперь на всех моих концертах и соревнованиях рядом всегда был человек моего сердца. И сколько бы ошибок в жизни я не совершила, сколько бы глупых решений не принимало моё сердце, но влюбиться в Дадиани было самым правильным и замечательным решением.

Выйдя из здания, я села к нему в машину и была уверена, что мы едем к бабушке. Но ошиблась.

– Куда мы? – спросила я, когда поняла, что он едет не в том направлении.

– Я увидел, чем живешь ты, теперь хочу показать, чем живу я.

Я не стала расспрашивать его. С нетерпением ждала, когда мы окажемся на месте. И мне казалось, что я была готова ко всему, но, когда мы доехали до места и вошли в небольшую студию звукозаписи, я опешила.

– Что это? – удивилась я, разглядывая все вокруг.