Волшебный фонарь Сальвадора Дали - Мария Спасская

– Поворачивайте на холм! Проедем мимо того дома!

Рябой швейцарец, правящий лошадьми, покорно развернулся и, подхлестнув коняшек, устремился туда, куда указывала рука пассажирки. Стараясь выглядеть как можно соблазнительней, Леночка откинулась на застеленную шкурами спинку саней и изобразила на лице загадочную улыбку. Кони стремительно взлетели на возвышенность и понеслись к мрачной громаде одинокого дома. Этот дом Леночка приметила сразу же, как только поселилась в Клаваделе. Окна его никогда не горели, и девушка думала, что там никто не живет. Но из обрывков разговоров постояльцев пансионата поняла, что у дома все-таки есть хозяин, какой-то таинственный богач, которого никто никогда не видел.

И вот теперь она с любопытством смотрела на высокую, закутанную в шубу фигуру. Низко надвинутая на лоб шапка скрывала глаза, но овал лица, ровный прямой нос и плотно сжатый рот были довольно привлекательны. Прежде чем умчаться вдаль, Леночка, недолго думая, помахала мужчине рукой. В принципе он ей понравился. В незнакомце чувствовался характер, и уж точно он был ничем не хуже бесхребетного маменькиного сынка Эжена Гренделя.

Леночка успела вернуться как раз к ужину. Румяная, свежая, пахнущая морозом, девушка вошла в столовую и с видом царицы прошествовала к своему месту. Уселась за сервированный стол и уже взяла в руки вилку и нож, чтобы съесть кусочек морковного пудинга, как волнение, пробежавшее по залу, точно ветерок по колосьям ржи, заставило ее оглянуться. В дверях столовой стоял загадочный тип из дома на холме, и взгляды всех пациентов санатория были прикованы к его собольей шубе, припорошенной снежком. Ничуть не смущаясь столь пристальным вниманием, мужчина, задевая полами шубы за стулья пациентов, неспешно прошествовал к столику Леночки.

Все звуки в столовой стихли, и в повисшей тишине лишь шлепал ладошкой по кисельной подливке, оставшейся на тарелке после пудинга, трехлетний сынишка кастелянши. Незнакомец сдернул с головы шапку, оказавшись красивым шатеном с длинными, откинутыми назад волосами, выдвинул пустующий стул и сел напротив Леночки. Он глядел на девушку невидящими глазами, казавшимися белыми на худом загорелом лице, и от этого взгляда мороз бежал по коже.

– Позвольте представиться, мадемуазель. Серж Кутасов, – тусклым голосом сообщил он по-французски.

– А разве вы… – услышав имя незнакомца, начала было тоже по-французски Леночка, собираясь спросить, отчего он не в склепе жены, как поклялся, но вовремя остановилась.

Провожая Леночку в Швейцарию, Ася Цветаева всю дорогу только и говорила, что о Серже Кутасове. Вернее, о трагедии, случившейся сначала с его молодой женой, а затем и с ним самим.

– Знаменитый часовщик, создатель говорящих часов не так давно женился на крылатой Ангелине, приемной дочери кондитера Лившица, – таинственно шептала Ася, сидя рядом с подругой в наемном экипаже, неспешно везущем девушек к вокзалу. – Кухарка наша говорит, что Ангелина вовсе не крылата, что на спине у нее горб, и Лившиц в целях саморекламы взял из приюта сироту-уродину, но мы с Мариной придерживаемся другого мнения. Марина уверяет, что своими глазами видела у Ангелины крылья, когда позапрошлым летом ездила купаться на Архиерейские пруды. Ну, да неважно. Дело в том, что часовщик и его молодая жена поселились в загородной усадьбе Григорово рядом с Ярославлем – красивейшие места! У меня неподалеку тетя проживает. Молодая чета как раз по соседству с тетей жила. Двоюродная сестра Соня даже подружилась с Ангелиной. И представляешь, Леночка, какое горе! Недавно Ангелину загрызли волки.

Леночка сделала изумленные глаза:

– Так прямо и загрызли? И что Кутасов?

– Ясное дело, овдовел. Но верно говорят, что беда никогда не приходит одна. На следующую ночь после смерти жены у Сержа загорелся дом. Сгорела не только его усадьба, но и соседнее имение. И там погибли люди. Сонечка рассказывала, погибла Вера Каменева с отцом и маменькой.

Девушки сошли на вокзальной площади и тут же столкнулись со снующим в толпе мальчишкой-газетчиком.

– Сенсация! – кричал он во все горло. – Грудная жаба убила шоколадного короля! Скончался Бенедикт Лившиц! Шоколадная империя отошла его зятю Сержу Кутасову! Создатель говорящих часов – теперь шоколадный король! Но Кутасов не выходит из фамильного склепа, поклявшись умереть на могиле молодой жены!

И вот рядом с Леночкой сидел баснословно богатый вдовец Серж Кутасов и проявлял к ней несомненный интерес.

– Как ваше имя, мадемуазель?

– Елена Дьяконова, – с достоинством отозвалась девушка, сквозь слегка прищуренные ресницы рассматривая необычного соотечественника.

Тишина в столовой была словно осязаема. Затаив дыхание, постояльцы санатория прислушивались к их беседе. Даже сын кастелянши перестал шлепать ладошкой по подливе.

– Вы русская? – без выражения обронил Кутасов, переходя на родной язык. – Тем лучше. Мы с женой были бы рады увидеть вас сегодня вечером. Она заинтересовалась вами. Не откажите, сделайте любезность.

– Разве ваша жена не погибла? – осторожно спросила Леночка.

– Конечно, нет. С чего вы взяли?

Природный ум подсказал Елене, что лучше делать вид, словно ничего не происходит. Видя замешательство собеседницы, Кутасов настойчиво уточнил:

– Так вы придете?

– Не знаю, может быть, – уклончиво откликнулась Леночка. И кокетливо добавила: – Я подумаю.

Обслуживающий персонал наконец-то пришел в себя от неслыханной дерзости посетителя, и к Кутасову устремился дежурный медбрат.

– Покиньте помещение! – по-французски потребовал он. – Посторонним не положено находиться на территории пансионата.

– Придете, – проигнорировав и слова санаторного служащего, и игривый тон собеседницы, сурово припечатал Кутасов. – Никуда не денетесь. Ровно в восемь за вами прибудет экипаж. Не опаздывайте, мадемуазель Дьяконова.

Он поднялся во весь свой великолепный рост и, отстранив медбрата, точно мешающуюся неодушевленную вещь, широким шагом покинул столовую. Леночку и раньше в пансионате недолюбливали. За спиной у нее шептались, что мадемуазель Дьяконова не в себе. То ходит мрачнее тучи, а то вдруг ни с того ни с сего примется хохотать как безумная. А теперь, когда к ней подошел загадочный хозяин дома на холме, оказавшийся русским, и подавно смотрели как на прокаженную. Леночка поймала на себе недоумевающий взгляд своего французика и – брезгливый – его мамаши и решила: обязательно пойду! И пусть эти чистенькие сытые буржуа лопнут от своей пуританской морали, которой прикрывают грязные делишки!

Скромный гардероб юной путешественницы не позволял особенно развернуться, но Леночка приложила все усилия, чтобы выглядеть изящно и со вкусом. Стоя перед большим, во весь рост, зеркалом, девушка оглядела себя придирчивым взглядом и осталась довольна. Пушистая белая шапочка выигрышно оттеняла смуглое лицо, темные локоны вились над узким лбом, близко посаженные серые глаза, обычно делающие ее похожей на затаившуюся для броска крысу, сегодня горели как-то по-особенному ярко и казались больше и красивее. Одернув полы шубки, Леночка подхватила со столика перчатки и устремилась на улицу.

Легкий снежок охладил ее пылающее лицо, припорошив меховой воротник и шапочку. Под короткими ботами похрустывала укатанная полозьями саней заснеженная дорога, и, заметив у ворот пансионата запряженный породистыми лошадьми богатый экипаж, Леночка прибавила шаг, опасаясь, что возница, не дождавшись, уедет. Она не сомневалась, что в этот самый момент Эжен Грендель стоит у окна своей комнаты и, прижавшись лбом к морозному стеклу, смотрит на нее, не находя себе места от досады и ревности.

Заметив торопливо идущую девичью фигурку, слуга-африканец спешился и услужливо откинул сафьяновый полог, подбитый норкой. Леночка проворно забралась на мягкое сиденье, позволив чернокожему вознице укутать ее теплым мехом. Кони бежали резвой рысцой, экипаж скользил по мягкому снегу, и девушка, закрыв глаза, полностью отдалась стремительной радости полета. Очнулась она, только когда кони окончательно остановились, замерев на месте. Возница помог ей выбраться и проводил к темному подъезду. Леночка огляделась по сторонам. Окна дома оказались зашторены, свет нигде не горел. Было не похоже, чтобы здесь ожидали гостей. Девушка оглянулась, надеясь на помощь слуги, но африканца нигде не было видно. Он словно растворился в вечерних сумерках.

Растерянная Леночка поднялась по ступеням и осторожно позвонила в звонок. Девушка слышала, как за дверью отчетливо звякнул колокольчик, но никто не торопился открывать. Она позвонила еще раз, и только тогда зазвенели засовы и створка двери поползла в сторону. Затянутый во фрачную пару на пороге возвышался Кутасов с горящей свечой в руке. В бледном, словно припудренном лице его было что-то демоническое, огненные всполохи плясали в застывших белых глазах. Увидев кривую улыбку на губах нового знакомого, Леночка уже пожалела, что приняла приглашение. Поздоровавшись, гостья робко осведомилась, делая шаг назад и решая сразу расставить все точки над «i»: