Радио «Морок» - Татьяна Мастрюкова

к даче.

На мой взгляд, это было очень заманчивое предложение и самое разумное. Но родители опять начали тревожиться. Папе совсем не хотелось отпускать нас с каким-то незнакомым человеком, у которого даже неизвестно, есть ли мобильник. А маму больше волновало, как папа останется без нас неизвестно где.

В конце концов договорились держать телефонную связь (тут дяденька почему-то опять ухмыльнулся), а папа демонстративно сфотографировал номер рыжей «копейки». Впрочем, ее владелец ничуть не испугался, наоборот, опять заухмылялся и даже, кажется, квакнул от смеха, а поймав мой взгляд, подмигнул:

— Ай, не боись, довезу в лучшем виде.

Едва дяденька распахнул перед нами дверцу своих «жигулей», нас немедленно обдало настолько густой смесью запахов, что мы непроизвольно отшатнулись. Такой тяжелой бензиновой вонью в нашей машине не пахло даже после заправки. У нас никто не курил, а здесь висел дух застарелого дешевого курева и старого гаража. Рядом с нашим домом недавно ломали старинные металлические коробки, в которых жители держали не только свои автомобили, но и всякий хлам. Проходя мимо снесенных гаражей, мы улавливали характерную смесь запахов резины, машинного масла, дегтя, мокрой штукатурки и плесневелых тряпок. Точно так же подванивало в этой «копейке». У меня даже мелькнуло подозрение, что это вообще отличительная особенность старых советских автомобилей. Я, правда, практически никогда на них не ездила, так что твердо сказать не могу.

При этом сам дяденька пах не куревом, не бензином, а сырым трухлявым деревом и затхлой водой. Запашок не лучше пота или немытого тела, но реально неожиданный, поэтому мне показалось, что это у него такой одеколон, что ли.

Сестра немедленно вытащила влажные салфетки и, прежде чем сесть, быстро, отработанным движением протерла сиденье, ручку двери, подлокотник, замок и заодно собственные руки. Раньше она до такой степени не усердствовала, но, видимо, это была особая ситуация. Потом Леся молча протянула пачку салфеток мне. Правда, я уже успела усесться под неодобрительным взглядом Леси.

— Тут даже ремней безопасности нет! — успела прошипеть она, сделав трагическое лицо.

Но мама даже головы не повернула, хотя я точно знаю, что услышала Лесю. Выбирать нам не приходилось. Оставалось только вцепиться во что-нибудь покрепче и надеяться, что дяденька — аккуратный водитель, хотя если уж его ржавое корытце до сих пор на ходу, то наверняка аккуратный.

Несколько раз дернувшись, громко выстрелив облаком выхлопного газа, «жигули» с характерным скрежетом тронулись с места. Мы махали руками папе, и он махал нам в ответ, пока его одинокая фигура не скрылась из виду.

Сразу стало его безумно жалко, и я отвернулась, чтобы проморгать слезы и заодно осмотреться.

Внутри машина была на удивление чистая, хоть и пахла специфически. Только бы наши вещи не пропитались этим душком! Маму немедленно стало мутить от запахов, но она мужественно держалась, а вот Леська скривилась и потребовала пакет. Дяденька без обид рассмеялся, даже не поворачивая к нам головы:

— Качает тебя? Дык окно открой и блюй на природу! — И хмыкнул опять очень похоже на кваканье.

Леся была шокирована, зато мама сразу пришла в себя и, молча порывшись в сумке, протянула Леське пакет. А я, повозившись с ручкой, открывающей окно, все-таки сдержалась. Эту ручку пришлось крутить изо всех сил — прямо не ручка, а натуральный эспандер! — и все равно удалось едва-едва приоткрыть окно. Но даже щели было достаточно, чтобы глотнуть свежего воздуха. Разумеется, ручка предварительно была протерта влажной салфеткой, которую мне всучила предусмотрительная сестра. Под бдительным наблюдением Леси пришлось даже стекло салфеткой обработать, прежде чем приблизить к нему нос.

Тем временем дяденька решил начать светский разговор с мамой:

— А что, водить-то сама умеете?

— Можно сказать, что нет.

Мама соврала. Водила она нормально, аккуратно и даже как-то целый месяц подвозила нас до школы, но банально боялась всего: пешеходов, других машин, погоды, себя. В основном, конечно, себя: что сделает что-то не так, в кого-нибудь въедет, что-то нарушит, и вообще...

Дяденька ухмыльнулся, мол, что с этих женщин возьмешь. Я прямо ждала, что сейчас что-нибудь в этом роде скажет, но, к счастью, он оказался тактичным. Только обрадовался почему-то, что мама не умеет водить. Может, глядя на ее яркую толстовку и городской вид, резко контрастирующий с его деревенским прикидом, он почувствовал неловкость или даже ущербность. А тут городская фифа, оказывается, даже водить не умеет.

Так я тогда подумала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дорога в Сырые Дороги ничем не отличалась от пути, который мы проехали раньше, — деревья, кусты, поле. Запах сырости, запах свежей листвы, запах навоза. Новая зеленеющая трава в прошлогодней бурой растительности, из-за чего пейзаж иногда напоминал осенний.

Вот опять пугало вдалеке. Только теперь над ним кружилась стая ворон — то ли боялись приземлиться, то ли хотели наброситься на предполагаемого противника, то ли собирались заклевать какого-нибудь неудачливого зверька, искавшего спасения у пугала. Каркали вороны как-то промозгло, неприятно. От вороньих криков всегда ощущение холода, вы замечали?

Машину качало, как корабль на волнах, и потряхивало, будто поезд на рельсах. Леся предусмотрительно одной рукой держала пакет у носа, а другой на мертво вцепилась в ручку подлокотника. Ни корабль, ни поезд не относились