По льду (СИ) - Кострова Анна

Коля не знал, как будет снимать напряжение: бегом или силовой тренировкой. Это не имело для него ни малейшего значения, так как действовало все одинаково. Зайдя в тренажерный зал, остановился и обвел помещение взглядом, прикидывая, к какой нагрузке приступить. Он стянул с себя черную толстовку, повесив ее на крючок, достал из шкафчика спортивные штаны и кроссовки и переоделся. Затем подошел к беговой дорожке и настроил нужный режим. С течением времени его скорость нарастала. Николай мчался и мчался, пока совершенно не выбился из сил. Так отчаянно он пытался выжечь из груди чувство ненависти к своему отцу, прочными корнями обосновавшееся в его сердце. Ненависть с надеждой на отцовскую любовь. Вот, что он ощущал в данный момент.

Волна жара резко обожгла его взмокшее тело. Литвинов нажал на кнопки и сбавил скорость, переходя с бега на шаги. Вместе с жаром, охватившим его, уходило и напряжение. Когда его дыхание пришло в норму, он спрыгнул с беговой дорожки и отправился в душевую. Струи прохладной воды остудили его мысли и его самого. От былого пылу не осталось ни следа. Со свежей головой Николай отправился в спальню и, к его удивлению, быстро уснул.

На следующее утро Литвинова разбудила экономка стуком в дверь. Екатерина Андреевна, женщина 45 лет, проработала в их доме четверть века и успела изучить распорядок каждого из членов семьи. Она знала, что по обычаю день Николая начинался с пяти утра. Однако сегодня, когда не услышала постукивание жимово-тяговых тренажеров, насторожилась. Вторгаться в личное пространство сына Александра Юрьевича она не желала, будучи осведомленной про его выстроенные границы, потому решила подождать восьми утра, когда на ноги встанет Литвинов старший. Завтракать отец и сын привыкли вместе, потому, не обнаружив Николая за столом, Александр Юрьевич отправил экономку за ним.

Екатерина Андреевна, поправив курчавые рыжие волосы, выбившиеся из прически, просунулась в дверной проем настолько, насколько это позволяла ее полная конституция, и бросила короткий взгляд на Николая. Тот уже потирал едва открывшиеся веки и растягивал разомлевшие после сна руки. Он посмотрел на экономку, веснушчатое лицо которой выражало сожаление, и благодарно кивнул.

— Доброе утро, Екатерина Андреевна. Спасибо, что разбудили. Скажите отцу, что я спущусь через двадцать минут.

Экономка ничего не ответила, лишь смущенно кивнула головой и удалилась. Николай взглянул на напольные часы из дуба, что стояли в правом углу комнаты, и удивился цифрам. Он и не думал, что сегодня его обычный распорядок дня нарушится, ведь стрелки на циферблате уже показывали восемь утра, а он не побывал в тренажерном зале и не уделил внимание изучению полезной информации. Как бы то ни было, ему пришлось пропустить эти дела и спуститься вниз к завтраку, когда он обрел подобающий вид. Он зачесал волосы назад, уложив светлые пряди муссом, и переоделся в мерч «Лисов», состоявший из спортивных штанов и бомбера с номерной вышивкой и логотипом команды. Ему нужно было быть в полной готовности, чтобы после завтрака сразу же покинуть дом.

Завидев отца, который ожидал его, не притронувшись к еде, Николай постарался сохранять спокойствие и не вспоминать вчерашнюю перепалку, которая совершенно выбила его из колеи. Он лишь занял свое место и произнес:

— Доброе утро, отец.

Александр Юрьевич, схватившись за столовые приборы, принялся разрезать ножом омлет с грибами и сыром. Он сильно проголодался, но не мог начать завтрак без сына. Так уж было заведено в их доме: любой прием пищи, будь то завтрак, обед или ужин, не мог начаться без другого члена семьи. Безмолвие и тишина проникли в столовую. Екатерина Андреевна, стоявшая возле стола и ожидавшая указаний, уловила то напряжение, которое возникло между отцом и сыном, но тактично молчала, пока Николай не сказал, что она может быть свободна. Как только экономка оставила их наедине, Александр Юрьевич, из-подо лба глядя на Колю, вымолвил:

— Что-то твои биологические часы сегодня опаздывают. Обычно ты просыпаешься ни свет ни заря.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В этих словах Николай слышал укор в свою сторону, однако реагировать на них у него не было никакого желания. Он молча поедал омлет, раздумывая над тем, как бы быстрее покинуть дом и оказаться на ледовой арене. Утренняя тренировка начиналась в девять, чему Литвинов был несказанно рад. Покончив с завтраком, он бросил напоследок Александру Юрьевичу, прежде чем покинуть столовую:

— В девять у меня тренировка. Так что я поспешу.

— Похвально, что ты стараешься. Рад, что вчерашние слова не прошли мимо твоих ушей.

Снова болезненный укол, который не поленился сделать Литвинов старший. Пальцы Николая инстинктивно сжались в кулаки, а желваки заиграли на худощавом лице.

— Я хорошо помню все, что касается хоккея. Не стоит напоминать мне об этом каждый раз, а то я начну сомневаться в том, что слово «отец» к тебе применимо.

Послышался стук металлических приборов. Александра Юрьевича взбесили последние слова настолько, что он с грохотом отодвинул стул, на котором сидел, и стукнул кулаком по столу. Его охватила настоящая ярость. Он хотел схватить Николая за шиворот и высказаться за грубость в свою сторону. Однако Коли уже и след простыл.

Литвинов уже разговаривал с охранником и отдавал распоряжение, чтобы тот открыл ворота. Николай зашел в гараж, нырнул в мазерати и вырулил на общую территорию таунхауса. Как только охранник нажал на кнопку, сработали датчики, приводящие металлические ворота в движение. И Александр Юрьевич наблюдал через окно за тем, как черная мазерати покидает пределы таунхауса.

На тренировку Николай успел. До ее начала оставалось пятнадцать минут. Времени как раз хватало на то, чтобы облачиться в экипировку. Припарковав мазерати, Литвинов поспешил в раздевалку, в которой уже были его сокомандники. Николай пересек порог раздевалки и обратил внимание на клюшки, что висели на стене в самом углу. Вспомнил, как вчера на эмоциях повредил свою, и сделал себе заметку о том, что после тренировки нужно обязательно заехать в спортивный магазин за новой. Конечно, на тренировке ему будет с чем работать, ведь есть запасные. Но тренировочная клюшка подалась большому износу, а потому для игр не годилась. К счастью, расходы за спортивный инвентарь нес спортивный клуб.

Коля поприветствовал товарищей по команде и подошел к своему «шкафчику». В раздевалке затянулась горячая дискуссия относительно вчерашнего матча против «Ледяных Королей», но Николай в спор вступать не стал. И так эта тема была для него болезненной. Он лишь натянул на себя всю экипировку, за исключением краг и шлема, и стал дожидаться тренера. Как правило, разбор полетов проводился в раздевалке перед началом основной тренировки. Сергей Петрович включал на телевизоре, висящем на стене, над доской, записи матчей и делал замечания по игре.

Гомон в раздевалке утих, когда в дверях показалась голова Звягинцева. Он прошел мимо клюшек, висящих на стене, и подошел сразу к телевизору, поприветствовав игроков. Лисы собрались вокруг главного тренера и устремили взоры на экран. Сергей Петрович нажал на кнопку на пульте — и на экране стартовал первый период. Николай пошевелил плечами вперед-назад и, опершись на клюшку, принялся просматривать вместе с остальными игровые моменты.

Первые пять минут «Лисы» держались относительно неплохо, а потому Сергей Петрович ускорил матч и остановился на восьмой минуте. Вот нападающий «Ледяных Королей», завладев шайбой, направлялся в их зону. Однако «Лисы» промедлили.

— Вот ошибка номер один. Литвинов, Ильин, Федоров, — обратился Звягинцев к нападающим первой пятерки. — Почему не помешали? Почему пятитесь друг на друга вместо того, чтобы прижать противника и отобрать шайбу?

Никто не ответил, и тренер включил запись матча дальше, заострив внимание на другом моменте.

— Хорошо. Нападающие не помогли. Как у нас работает линия защиты? Лавров, ты завладел шайбой в своей зоне. На тебя в атаку идет «Ледяной Король». Почему ты замедлился и не вынес шайбу в среднюю зону, чтобы Литвинов ее подхватил? Он же стоял на пятаке и стучал тебе клюшкой.