По льду (СИ) - Кострова Анна

— Прости, я не специально. Я здесь ждала кое-кого. Не думала, что фанаты россыпью вывалятся к дверям раздевалки, — принялась оправдываться незнакомка, все также упираясь Коле в грудь.

— Ничего, — ответил Николай и вежливо улыбнулся. Улыбка вышла натянутой, но девушку не смутила.

— Можешь, пожалуйста, позвать Федю Любимова?

— Да, могу.

Николай помог ей обрести равновесие, приобняв за плечи, а потом удалился. И все же ее образ какое-то время мелькал в его мыслях. Не потому, что в момент ее падения он испытал к ней что-то. Чувствовать такое Литвинов не умел. Скорее, дело было в неожиданно разыгравшемся любопыстве. Ему было интересно, как эта девушка связана с Любимовым, который с момента прихода в команду держался довольно-таки тихо и ни разу не обмолвился о своей жизни. Хотя такие разговоры были не редкостью после тренировок. Все, что о Феде было известно, — это его спортивные данные и заслуги годовой игры в КХЛ в команде «Черных Драконов».

Зайдя в раздевалку, Коля принялся глазами выискивать Любимова. Федя сидел на скамье и, сняв шлем, пил изотоник, принесенный медиком Женей. Спортивный врач всегда запасалась такой добавкой, зная нагрузки команды. Изотоник здорово помогал парням избежать обезвоживания. В раздевалку вслед за Николаем зашел Сергей Петрович, поэтому Коля, взяв со стола свою порцию изотоника, присел на свое место. Та девушка может подождать, подумалось ему.

— Плохо, парни, — засунув руки в карманы черных брюк, начал Звягинцев. — У меня сложилось впечатление, будто бы три дня тренировок прошли впустую. Я не вижу того, что было на тренировках. Только рассеянность и суета вместо собранности. Оставшиеся два периода — ваш шанс на реабилитацию. Кровь из носу, камни с неба, но нам сегодня нужна победа.

Далее Звягинцев стал давать установку на второй период. Он сделал акцент на опекуне Литвинова, который преследует его по пятам и не дает играть, затем подошел к доске и, взяв в руки черный маркер, стал выводить игровые схемы. Тренерские установки заняли чуть более десяти минут. Когда Сергей Петрович покинул раздевалку, Литвинов молча подошел к Феде и, пригнувшись, сообщил тому на ухо, что в коридоре его дожидаются. Любимов благодарно кивнул головой и на некоторое время покинул раздевалку.

Оставшийся перерыв пролетел незаметно. Снова было нужно выдвигаться на лед. Во втором периоде в рамку поставили Любимова. Миронову требовалось отдохнуть, а второго вратаря необходимо было испытать. Технический уровень Федора на воротах был чуть выше, чем у Алексея, да и соперника он считывал лучше. В прошлом сезоне, в составе «Черных драконов», он уже играл против «Стальных Волков» и кое-что знал об их бросках.

Второй и третий периоды «Лисы» следовали указаниям Сергея Петровича: не снижали скорость, не позволяли «Стальным Волкам» руководить ими и не стеснялись в силовых приемах. Конечно, до грубых нарушений не доходило, тем не менее, противнику досталось. Несколько раз «Лисов» штрафовали за задержку соперника клюшкой и случайные подножки. Однако вопреки малочисленному составу команде удалось вырваться вперед с перевесом в одну шайбу. «Стальные Волки» прощать рывок вперед «Лисам» не собирались, а потому к концу третьего периода обстановка накалилась.

Опекун Литвинова попытался атаковать его сзади, зная, что получит штраф, поэтому Николаю необходимо было принять быстрое решение: бросить сейчас или позволить противнику отобрать шайбу. С такого расстояния он вряд ли попадет по воротам, подумалось ему. Он краем глаза глянул в другую сторону ледового поля и заметил на пятаке Ильина. Литвинов замахнулся клюшкой, чтобы совершить передачу шайбы, но немного не подрасчитал. Его глазомер сбился к последним минутам, и шайба перелетела через плексигласовое стекло на трибуны.

Коля выпрямился и поднял голову вверх, чтобы проследить траекторию полета шайбы, и надеялся, что его промашка не будет стоить кому-то рассеченной брови или лба. Он видел, как шайба летела в сторону какой-то девушки, однако разглядеть ее помешала фотокамера. Та хотела запечатлеть игровой момент на льду и приблизила фотоаппарат к правому глазу. И Николай в этот момент благодарил Вселенную за то, что болельщица решила сделать снимок именно сейчас: камера так или иначе защитила ее от удара шайбой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда шайба с треском пробила стекло в объективе, девушка отпрянула и испугалась. Произошедшее показалось ей неожиданно резким. От испуга она выронила из рук аппарат, и камера повисла у нее на шее. Прижав дрожащие руки к ногам, она стала жадно глотать воздух. И нарастающую панику помог снять один из фанатов Лисов, что сидел рядом с ней. Болельщик поинтересовался, в порядке ли она, и, получив в ответ слабый кивок головой, улыбнулся, подобрал шайбу и спустился вниз по лестнице, чтобы через плексиглас передать ее арбитрам.

Судьи свистком остановили матч. И только тогда Николай смог рассмотреть ее лицо. Испуганными глазами смотрела на ледовую арену та самая девушка, которая о чем-то разговаривала перед матчем с Любимовым и которая налетела на него в толпе фанатов. Судьба не устала сталкивать их сегодня. И отчего-то такое стечение обстоятельств показалось Николаю странным. Незнакомка присела на трибуны и провела большим пальцем по очерченной линии скул. Ее лицо стало бледным и уголки губ опустились вниз, когда она посмотрела на разбитый объектив.

Литвинов почувствовал вину за испорченный фотоаппарат, который, наверное, стоил прилично (марки ему разглядеть не удалось, но вряд ли фотограф будет использовать дешевую технику). Он за несколько секунд до очередного вбрасывания решил для себя, что по окончании игры отыщет ее в толпе и предложит ей возместить ущерб. Николай всегда нес ответственность за свои поступки. И этот случай на льду не стал для него исключением.

Третий период закончился для «Лисов» с успехом: им удалось одержать победу над «Стальными Волками». После звука сирены первая пятерка собралась в круг, а затем к ним подкатили и другие игроки. «Лисы» запрыгали на льду и одарили друг друга победными объятиями. Выигрыш был вполне заслуженным, ведь команда показала все, на что была способна. Счет 2:1 стал тому доказательством.

— Матч окончен со счетом 2:1. Победу одержала команда «Лисы».

Когда с традиционными рукопожатиями и благодарностями было покончено, Николай поспешил покинуть лед. Он не знал, успеет ли найти ту девушку до ее ухода или нет. Но почему-то верил, что та захочет дождаться Любимова. Литвинов протискивался сквозь толпу, глазами выискивая русые косы. И не ошибся, когда подумал, что сможет найти ее у раздевалки. Незнакомка подпирала стену, уперев в нее правую ногу и сложив руки на груди. Коля, сняв краги и поместив их под мышки, расстегнул шлем и стянул его с головы. Его намокшие светлые волосы упали на лоб, и он попытался пальцами вернуть им прежнее положение.

— Прости за испорченную камеру, — произнес Николай, когда оказался в метре от нее.

Литвинов был выше ее на целую голову, и сначала девушка испугалась, когда кто-то большой и высокий оказался в поле ее зрения. Она смерила его изучающим взглядом и улыбнулась. То беспокойство, которое она испытала первоначально, улетучилось. Подняв вверх глаза, чтобы лучше рассмотреть Литвинова, незнакомка склонила голову набок и только потом ответила:

— Игровые моменты бывают разные. Зрители осознают риск вылета шайбы за ограждение ледовой площадки, а потому и не имеют права жаловаться.

Ее голос был до того спокойный, что Николай на мгновение смолк и не знал, что ответить. То, что девушка не имела к нему никаких претензий, — это прекрасно. Но чувство вины все равно продолжало терзать его изнутри. Уйти просто так он не мог, даже если о возмещении ущерба не было речи. Николай переминался с ноги на ногу и хотел нарушить воцарившееся между ними молчание, но незнакомка его опередила.

— Ты не виноват, что шайба полетела в объектив моей камеры.

— Не могу мириться с этим, — Литвинов пожал плечами и добавил: — Подожди меня здесь, пожалуйста. Мне нужно привести себя в порядок, а потом я отвезу тебя в магазин техники. Камеру нужно обновить.