Пространство Хрустальных Дворцов - Лариса Петухова

Ну да я немного отвлекся. Так вот – о продолжении этой истории.

Через два года после того, как Степан Афанасьевич коренным образом изменил свою жизнь, ушел от цивилизации и поселился в этих краях, в один из дождливых осенних вечеров к нему в окно кто – то постучал. Дед гостей не ждал, но дверь открыл – мало ли что с человеком может в лесу случиться в такую погоду, на то он и лесничий, чтобы помогать уставшим или заблудившимся путникам.

На пороге стоял высокий черноволосый человек лет двадцати пяти. Одежда на нем была вся мокрая, да это и понятно – дождь, но дело в том, что одет он был не по сезону: на дворе – конец ноября, а он в светлом летнем макинтоше и тонком сером костюме – нарядном, изысканном, но очень уж старомодном, как будто из прошлого века. Казалось, что человек свататься пошел, а костюм одолжил в местном драматическом театре.

Сказал незнакомец, что зовут его Захаром и что живет он здесь неподалеку – в деревне, принадлежащей его тетке – помещице Ганзе Медзинской. Неделю назад он в лес ушел, хотел с Полиной поговорить.

– Ты, лесник, должен знать ее, она тоже где – то в сторожке лесной живет, – говорил он деду, – я долго за ней шел, сбился с пути, потерял дорогу. А она то покажется между деревьев, кажется, рукой к себе поманит, то опять исчезнет. Даже не знаю, сколько дней я за ней гонялся, коня потерял, ослаб совсем. Дальше помню, как споткнулся о лесную корягу и полетел вниз, в ущелье.

Потом парень стал говорить что – то неразборчивое, называл девушку то Полиной, то странным старинным польским именем Марыня – так что дед никак понять не мог: об одном и том же человеке идет речь или он вдруг стал вспоминать о ком – то другом.

Помнил юноша хорошо, что какое – то время пролежал без движения глубоко в ущелье на берегу реки, и девушка эта с ним рядом была, раны его промывала какой – то ароматной настойкой. Но вот как она попала на дно ущелья, как нашла его, молодой человек понятия не имел.

Потом вдруг красавица эта исчезла, как и появилась, – юноша не знал – когда и как. Только в память его врезались, думал он, на всю жизнь, слова ее перед уходом :

– Я сейчас принесу тебе лекарство, а ты никуда отсюда не уходи. Если хочешь меня увидеть, здесь жди, и не важно, сколько лет или столетий пройдет – я сюда к тебе всегда вернусь, запомни хорошо это место, слышишь…

Слышал он это как бы издалека, сквозь сон или сквозь глубокий обморок, он и сам толком не знал. Но повторил деду эту фразу несколько раз, как молитву, как будто слова эти были единственной ниточкой, связывающей его с любимой.

Последним, что помнил молодой человек, было то, что он, когда немного в себя пришел и смог, наконец, встать на свои ноги, вошел в расщелину на дне ущелья, в которую, как ему сквозь обморок показалось, вошла Полина перед этим. Вошел он туда, хоть девушка и просила его этого не делать, умоляла на берегу ее ждать.

О том, что было там – в расщелине – он не помнил абсолютно ничего.

Вот и все, – продолжал юноша, – очнулся я сегодня утром, тут неподалеку от твоей избушки, кто и как меня со дна ущелья поднял – не знаю. Сильно замерз, слыханное ли дело, чтоб в конце июня в этих краях такие холода стояли – чистый ноябрь. Хочу у тебя переночевать, если позволишь, а завтра на рассвете к тетке в деревню пойду, глядишь – и потеплеет. Отдохну немного и опять в лес – Полину искать.

Дед мой выслушал человека с большим вниманием и поверил каждому его слову. Историю о Полине с Захаром он много раз слышал от местных жителей. Кроме того из своих старинных книг дед знал о существовании на земле так называемых проходов в другие измерения, где не существует времени, а значит нет ни старости, ни самой смерти. Да вот только как все это объяснить Захару, какими словами рассказать ему, что за то время, пока он в расщелине был, на земле прошла не одна неделя, а больше шестидесяти лет, и что тетки его давно в живых нет. Как объяснить все это пришельцу из прошлого века – этого Степан Афанасьевич представить себе не мог.

Как бы то ни было, на следующий день дед мой отвел Захара в деревню. Старик пытался что – то ему объяснить, когда еще в сторожке с ним разговаривал, предложил жить у него в лесном домике, знал, что деваться человеку все равно некуда. Но Захар не соглашался, косо смотрел на деда – мол, старик на старости лет с головой не ладит, и рвался в деревню к тетке.

В деревне, куда Степан Афанасьевич привел своего гостя, никто из местных в эту историю, конечно, не поверил. Захара объявили сумасшедшим, но так как на буйного он похож не был, по доброте душевной местные крестьяне поселили его в полуразвалившейся избушке недавно ушедшей в мир иной бабы Вари. Родственников у нее не было и на наследство претендовать никто не станет. Со временем Захар кое – как вписался в современную жизнь, избушку поправил, обучился столярному делу и тихо прожил свой век, никого не беспокоя. Первое время часто в лес ходил – Полину искал, тосковал по ней очень и так никогда и не женился. Правда умер очень рано – в возрасте тридцати пяти лет – во сне, в своем доме, деревенский фельдшер сказал, что от сердечного приступа.

Вот такая история, ребята, – продолжил Сергей Павлович, – в нее можно верить, можно – нет, это кому как нравится. Дед мой после этого облазил все ущелье и расщелину эту нашел – слишком подробно Захар ее деду описал. Он и меня туда на всякий случай несколько раз водил, чтобы я, не дай Бог, сам туда как – то не набрел. Я ведь спуск в ущелье давно знал, по – этому дед и боялся – мало ли что мне в голову взбрести может. Спуск этот, я вам скажу, довольно крутой и опасный, но если отправиться вдвоем – втроем, да еще запастись длинными веревками – то спуститься можно. А потом еще по берегу горной реки идти вверх по течению километра два, и то, только когда закончится весеннее полноводье, а иначе не пройдешь – река унесет. Вот так Карпаты замаскировали свое священное место..

И случай с Захаром, я вам скажу, не единственный, дед тогда старые архивы поднял о таинственных исчезновениях людей в этих краях. Он специально для этого во Львов ездил, у него остались старые связи со времен работы в университете. Так вот – исчезновения были и еще более необычные. Потому что некоторых – вообще не нашли, а кто – то объявился в другом конце страны и внятно никакими силами объяснить не мог, как его туда занесло. И все пути вели к расщелине, потому что вход в нее – это было последнее, что те люди, кому все – таки посчастливилось вернуться, помнили.

****

Костер совсем догорел, и сейчас лагерь, окруженный и охраняемый Карпатами, освещали только высокие вечные звезды. Где – то рядом в траве стрекотали кузнечики, ухала ночная птица высоко на деревьях, величественная луна то быстро выходила из – за тучи, на мгновение освещала все вокруг, то снова пряталась и завещала своим детям – звездам поддерживать сумрачный свет леса. Горы жили своей ночной жизнью.

Рассказ был окончен, но никому не хотелось расходиться. Тени Полины и Захара, казалось, прятались за деревьями, присутствовали здесь, рядом с нами, и слушали рассказ о них от начала до конца – отсюда, из – за деревьев, или из другого мира, что в общем – то одно и то же.

У меня ныло в груди, я что – то вспоминала, какая – то навязчивая мысль не давала покоя, но ухватить я ее не могла. Было так, как часто бывает после сна, когда только проснешься: знаешь, что во сне видел что – то очень важное, то, что нужно запомнить, но сон ушел. Иногда мелькают какие – то неясные образы, но целостной картины уже не восстановить.

И чувствовала, что с Сашиной рукой, которая все это время сжимала мои пальцы, да и с ним самим, творилось что – то странное. На протяжении рассказа в моем сознании, как на экране в затененном зале кинотеатра, я видела самого Александра, который пробирался по лесу через колючие мокрые кусты, потом видела его летящим с обрыва вниз, в темноту. За кем он гнался и что искал в ночном лесу – я не знала, это ускользало, как и не знала того, видел ли он сам эти картины или это был только плод моего воображения? Или моего дара?

Единственное, в чем я теперь не сомневалась, было то, что я оказалась в этом лагере в этот момент не случайно, мне даже казалось, что я долго, очень долго сюда шла и вот наконец сейчас после трудных поисков и скитаний должно было что – то решиться – очень важное, то, от чего зависела вся жизнь.

И еще я точно знала, что я должна увидеть эту расщелину – во что бы то ни стало, чего бы мне это ни стоило.

****

На следующий день началась обычная лагерная жизнь: подъем, утренняя зарядка, завтрак, обед, экскурсии – все по расписанию.

– Доброе утро, лагерь, – каждый день будил нас бодрый голос Виктора – громкоговорителя ровно в семь утра. Затем на всю громкость летели над лагерем слова и мелодия известной песенки :