Портрет из прошлого - Евгения Морозова

Где конкретно могли приземлиться пилоты, было неизвестно. Надо было обследовать довольно большой участок леса. А леса в этой северо-западной части России нешуточные. Густая тайга на сотни километров. Где приземлились пилоты, живы ли. Самолет был пуст. Это было в конце лета. Представляешь, Лена, я пришла в себя. У меня было два вопроса: жив ли мой муж и сохранилась ли моя беременность. Мужа еще не нашли, а малыша спасти не удалось. Я снова потеряла сознание… Конечно, со мной разговаривали бережно и не говорили прямо. Все успокаивали, но я сама работала в военном госпитале и понимала все между слов.

Через десять дней поисковая группа нашла следы летчиков. Их нашли полуживых, заеденных мошкарой. В лесу столько ядовитой мошки, укусы которой равносильны укусу ядовитой змеи. Они оба были без сознания, разбухшие, неузнаваемые. Еще бы несколько часов, их бы не удалось спасти. Настолько сильны укусы такой микроскопической мошки. Создает же природа не только хорошее, но и плохое. Вот кому в жизни нужна такая мошка…

Я встала с постели, и меня отвели в палату к Виталику. Я не отходила от его кровати ни на шаг. Жена командира тоже была со своим мужем сутками. Мы по очереди спали по часику и снова оставались рядом со своими мужьями. Огромными усилиями врачей наши дорогие мужья пришли в себя. Долго еще они лежали с капельницами, надо было выводить яды из организма.

Потом доктор, который лечил моего Виталика, сказал мне по секрету, что вряд ли мой муж станет отцом еще раз. Мне он сказал это для того, чтобы я не мучилась и не лечилась. А мужу это знать пока не нужно. Со временем можно будет пройти еще раз проверку, возможно, есть надежда на беременность через лет семь-восемь, не раньше.

Конечно, горько было услышать такой приговор и скрывать его от Виталика, но я достойно и мужественно пережила все, что нам послала судьба. Когда Виталик поправился, ему вручили направление в Дальневосточный военный округ. Теперь мы служить должны были в Хабаровском крае.

Это уже не были полеты летчиков-испытателей. Но опасности для жизни было также много, как и на прежнем месте службы. Какие все-таки у нас были счастливые годы… Несмотря на все мои волнения, я была с любимым мужчиной все эти годы. Его любовь я чувствовала каждую минуту…

Как и все военные летчики, Виталик встречался и с НЛО, и была опасность для жизни. Только я об этом не знала. Кое-что я узнала от него только после его увольнения из Армии. Он стал интересоваться эзотерическими вещами, например, ангелами-хранителями. Случилась и у него такая встреча с его ангелом-хранителем. Вот как это было, Леночка!

Виталий был уже командиром, то есть первым пилотом, с ним был штурман. Они выполняли в составе шестерки самолетов фигуры высшего пилотажа. После выхода из мертвой петли его самолет взмыл в воздух. Все проходило в штатном режиме, согласно задания. Внезапно штурвал заклинило. У Виталия оставалось всего три секунды, чтобы выправить ситуацию и не погибнуть.

Самолет стал падать камнем в море. Как мне потом рассказал Виталик, те манипуляции со штурвалом и выхода из пике требовали 5 секунд, а у него было в запасе меньше трех секунд. И он с удивлением рассказывал, что все было, как в замедленном кино. Он успел разблокировать штурвал и выйти из пике. Все это он смог исправить уже на высоте ста метров над водой. Как потом анализировали на разборке полетов в штабе, всем было непонятно, какая сила держала самолет в воздухе. По идее, он должен был рухнуть камнем в воду. Но он медленно опускался, что противоречит всем законам аэродинамики.

Это был единственный случай, о котором мне рассказал муж. Это не было военной тайной. Это было совершенно необъяснимым явлением. Муж поделился этим со мной.

Потом в самые трудные для России годы начались массовые увольнения в запас военных летчиков, как, впрочем, офицеров во всех родах войск. Виталию предложили подумать над увольнением из Военно-Воздушных Сил. Если он не хочет увольняться, командир будет бороться за его кандидатуру и за продолжение его службы здесь, в рядах российской Армии. Но Виталий совершенно неожиданно для меня дал согласие на увольнение. Он решил перейти в гражданскую авиацию. Вот так мы оказались в Москве.

Здесь он познакомился с Азаматом, с Никитой и другими ребятами. Я радовалась их настоящей мужской дружбе. Только попрежнему каждый рабочий день мужа проводила в ужасной тревоге, я боялась телефонного звонка… Я не знала, как смогла бы обезопасить работу мужа. Но небо – для него была вся жизнь, поэтому я не могла даже словом помешать ему быть счастливым. Я всегда уважала его решения.

И вот… Не уберегла… – Виталия снова заплакала. Лена чувствовала то же самое, слезы потоком хлынули из глаз обеих женщин. Они оплакивали то счастье, которое могло бы стать вечным, но длилось всего лишь миг… Так мало… Только стэлла с именами мужей – вот и все, что осталось…

Виталия смотрела в глаза Лены. Явно, она хотела о чем-то попросить подругу. Лена поняла ее взгляд и сказала:

– Виточка, говори, я слушаю!

– Лена, обещай мне, что если со мной что-то случится, и я умру рано, ведь порок сердца у меня остался, ты не оставишь моего Сергунчика. Ты заберешь его к себе и вырастишь сама, не отдавая в чужую семью или в детский дом.

– Виточка, конечно, обещаю. Только я думаю, не дадут тебе умереть медики. И будет наш Сереженька с мамой и с нами, твоими друзьями. – Лена взяла малыша из коляски на руки, и ласково спросила его:

– Сергунчик, правда же, мамулька наша будет здоровенькой? Солнышко мое! Какой красивый растет! Смотри, Виточка, Сереженька начал улыбаться! Наш родной мальчик!..

Глава 5. Жизнь не прекращается…

Светлана Ивановна и Лена часто сидели вдвоем и тихо плакали. Их слезы перемежались с горестными стонами. Они не могли прийти в себя. В конце концов, Светлану Ивановну забрали на работу. Просто приехал главный врач больницы и встал перед ней на колени:

– Светлана Ивановна, я вас умоляю. Помогайте нам. Не справляемся. Одна доктор ушла в декрет, другой уехал за границу. На приеме никого нет. Пожалуйста! Хоть на один месяц выйдите на работу, пока мы найдем специалистов.

Она согласилась. Плакала первые несколько дней, но потом постоянная занятость не оставляла ей времени на слезы, а еще на нее навалили посуточное дежурство. Тоже убеждали, что это временно. Да и профессия врача подразумевает максимальную концентрацию внимания. Главный врач понимал, что только максимальная занятость может отвлечь Светлану Ивановну от ее большого горя.

Теперь Азамат ни за что не узнал бы свою красавицу маму. Сейчас это была сгорбленная женщина, ее прежде прямая спина и красивая осанка бесследно исчезли. Плечи опущены, глаза смотрят в пол. Волосы седые.

А от маленькой и всегда миниатюрной Леночки остался только скелетик с потухшими глазами. Однажды за ней пришла машина с ее прежней работы. Там ожидалось огромной важности мероприятие. Нужно было осветить события, а Лена уже как-то делала такой репортаж. Только ей и можно доверить эту работу. Лена долго отказывалась, но надавили на ее совесть и уговорили заняться срочно делом.

Так прошло около десяти месяцев. Наступила весна, и вскоре все площади и скверы запестрили красивыми цветами и кустарником в нежных мелких цветочках. Московские фонтаны струились в солнечных лучах. Только на душе у Лены и Светланы Ивановны было горе и траур.

Вдруг позвонили с ее работы и попросили срочно прибыть к шефу. Лена поехала в той одежде, в которой она ходила дома. Черное платье и черная косынка…

Ее шеф Петр Иосифович возглавлял телеканал уже лет десять. Он видел Лену еще студенткой, потом видел ее первые работы. Он обожал эту девочку за ее чистую душу. Она была в его глазах образцом порядочности. Потом все радовались ее замужеству. Не прошло и пары лет, как она осталась вдовой. Он уже много раз возвращался в мыслях к тому, что надо как-то девочку вытаскивать из горя. Он знал, что никто не способен понять горе утраты близкого человека, кроме того, кто побывал в этой ситуации сам.

А вот Петр Иосифович побывал. Он потерял свою жену Сонечку, которая умерла от онкологического заболевания, когда ей было тридцать лет. Остались две маленькие дочки Лерочка и Симочка. Он так и не женился. Привез Сонечкину маму к себе в городскую московскую квартиру из деревни и она помогала ему по хозяйству. Мать Сонечки была благодарна зятю, что он спас ее от смертельной тоски по дочке, что она видела внучек и практически заменила им мать. Вот он-то хорошо понимал, каково живется Леночке и ее свекрови. Он им очень сочувствовал.

Петр Иосифович посоветовался с редактором, которая знала Лену, поскольку принимала ее репортажи лично сама. Полина Ивановна также хорошо относилась к Леночке, как и шеф. Они придумали, как вытащить Лену из дома. Когда Лена вошла в кабинет шефа, он поприветствовал ее и сказал, что, к сожалению, он сильно спешит. У них есть максимум пятнадцать минут. Он обошел Лену вокруг, посмотрел на нее внимательно и сказал: