Тень наркома - Олег Агранянц

— За ваш будущий «мерседес».

Я переводил Мальвине. Она кивала и улыбалась.

— Ваша супруга хочет спать.

— Да, она устала.

— Вы будете открывать счет в банке?

— Конечно.

— В каком банке? Я рекомендовал бы вам наш.

— Я последую вашей рекомендации и завтра зайду к вам.

— Вы думаете снять виллу?

— Да… Если вы нам поможете.

— Я познакомлю вас с человеком, который поможет найти виллу. Но прежде, чем соглашаться, посоветуйтесь со мной.

— У нас еще одна просьба. Мы хотим сразу начать заниматься португальским языком.

— Очень правильно. Я попытаюсь найти вам преподавателя.

Мальвина первая поднялась в номер. Поболтав с Алберту еще минут пять, я пожелал ему доброй ночи.

Когда я вошел в номер, Мальвина уже лежала в постели. То ли от жары, то ли по какой другой причине, никакой одежды, ни даже простыни, на ней не было. Я понял, что отвертеться от первой брачной ночи, ссылаясь на усталость, не удастся. Да я и не собирался.

А когда увидел большие голубые глаза близко-близко, первый раз так близко, и тело, которое и в одежде не может не вызвать у здорового мужчины здорового желания, я понял, что впереди меня ожидают дни, о которых мечтает любой Пьерро.

7. Завтрак в горах

Спали мы отлично. На завтрак тот же мальчик, что и накануне вечером, подал маленькие круглые булки, очень вкусное масло, варенье, и, конечно, кофе.

Вызванное нами такси пришлось ждать.

С шофером новенького «фольксвагена» мы объяснялись по-английски. К моему удивлению, моя дражайшая половина владела языком Шекспира намного лучше, чем я.

Узнав, что мы в первый раз в городе, шофер принялся рассказывать о футболе — их команда опять проиграла. Потом перешел к ремонту базарной крыши, который длится уже лет пять. Словом, все как везде.

— Много у вас «мерседесов»? — спросила Мальвина.

— Хватает.

— Новые? Старые?

— Есть всякие.

Я вступил в разговор:

— Где их ремонтируют?

— Где как…

— Я хочу открыть салон по продаже «мерседесов» у вас в городе.

— Прекрасная идея.

Появились первые городские постройки.

— Нас, пожалуйста, туда, где можно снять машину.

— «Авис» или «Хертц»?

Знакомые компании.

— Куда ближе.

* * *

Нам повезло. Всего через полчаса мы уже подъезжали к банку на шестисотом «мерседесе» глубокого синего цвета, не первой молодости, но вполне приличном.

В вальяжном субъекте, одетом в безупречного покроя темно-серый костюм, мы не сразу узнали нашего вчерашнего собеседника синьора Алберту. Он весело приветствовал нас:

— Вы прекрасно выглядите. Как первая ночь в нашем городе?

— Чудный воздух. Сразу заснули…

— Вот и прекрасно. Если не возражаете, начнем с открытия счета. Ваша супруга пока может посмотреть журналы.

Еще несколько «прекрасно», и, оставив Мальвину в маленькой комнате, мы отправились в общий зал.

Синьор Алберту пригласил меня в свой кабинет.

— Для того, чтобы открыть счет, вы должны внести начальную сумму.

— Я это знаю.

— Согласно установленному порядку я могу открыть счет только тому, кто имеет постоянное место жительства в городе. Однако если вы внесете сумму свыше десяти тысяч американских долларов, я имею право открыть вам счет без указания адреса, но с условием, что в течение первых шести месяцев сумма на счету не будет опускаться ниже двух тысяч.

По дороге в банк я размышлял, сколько внести: слишком много нельзя, большая сумма наличными может вызвать подозрение. Но и маленькую тоже не годится: надо показать себя человеком, свободно оперирующим деньгами.

— У меня наличными только пятьдесят тысяч долларов. И я готов внести их сегодня же. А что касается обязательных двух тысяч, которые надо держать в банке, я считаю это нормальным.

По лицу управляющего я понял, что с суммой не ошибся. И продолжил:

— На следующей неделе я переведу больше. Я должен выписывать чеки по-португальски?

— Можно по-английски.

— У вас в городе принимают кредитные карточки?

— О да, вот уже два года.

— Я этого не знал. Не думал, что это американское нововведение дошло до вашего города.

— Дошло, дошло. Если вы откроете счет с обязательством держать на нем не меньше двух тысяч долларов, мы вам можем выдать «Визу» нашего банка с кредитной линией в одну тысячу. Однако это пока будет дебитная карточка. Если ваш счет перевалит за сто тысяч, мы увеличим кредитную линию до двух тысяч, а через год ваш счет на этой карточке будет чисто кредитным.

Когда формальности были закончены, синьор Алберту попросил клерка сходить за «синьорой Мариной», и мы с ней, подписав с десяток бумаг, оказались владельцами двух роскошных чековых книжек и пачки крузейро.

Мальвина спросила по-английски:

— Всегда так жарко в городе?

Он ответил по-английски:

— Днем всегда. Но вечером дует ветер с гор — сейчас весна. Летом будет жарче.

Потом хотел перевести это на французский, я остановил его:

— Вы можете говорить по-английски.

Он продолжал:

— Вы вчера говорили, что хотите снять виллу.

— Да.

— К сожалению, сейчас нет ничего интересного. Может быть, появится через пару месяцев.

«Хочешь, чтобы мы оставались в гостинице и тебе платили», — подумал я. Но ошибся.

— Я могу порекомендовать квартиру. Точнее, целый этаж. Дом трехэтажный, недалеко от центра, в ста метрах от набережной. Пять комнат, из них три с видом на океан. Хозяин, доктор Бутика, занимает первые два этажа. Он прекрасно говорит по-французски.

— Это нам подойдет, — ответила за меня Мальвина.

* * *

Через час мы знакомились с милым доктором Бутикой. Тот говорил и по-английски. Мальвина отвечала за меня.

Узнав, что она русская, синьор Бутика решил сказать ей приятное:

— О, я много слышал о вашей стране. Моя дочь живет в Португалии. Она мне писала об ужасной войне, которая была в Европе… Постойте, когда же это было?

Простейший подсчет подсказывал, что могло это быть лет сорок пять тому назад. Отсюда можно было вычислить примерный возраст хозяина.

— Ты хорошо говоришь по-английски, — не удержался я от комплимента, когда мы по крутой лестнице поднимались к себе на третий этаж.

— Так, учила, — отмахнулась она.

А я подумал: «Эта меня еще удивит! И не раз!»

Квартира нам понравилась.

* * *

Первых несколько дней ушло на доведение квартиры до европейского стандарта и приобретение необходимой домашней утвари. Служанка доктора, Мария, сопровождала нас по магазинам, торговалась, учила Мальвину, что и как покупать на базаре.

Потом нас познакомили с другой Марией, родственницей Марии первой. Эта другая Мария приходила к нам каждый день по утрам, убирала квартиру, мыла посуду, стирала белье, ходила вместе с Мальвиной за продуктами. А главное, приносила хлеб. В этом городе хлеб — белые круглые, довольно крепкие булочки двух размеров — продавался прямо в пекарнях и только два раза в день: рано утром и в час дня. Без нашей Марии мы бы регулярно оставались без хлеба. Кроме того, наша Мария оказалась бесценным преподавателем португальского языка. Не обладая большим запасом слов, она обладала знанием всех местных новостей и неукротимым желанием довести их до нашего сведения.

Любезнейший дон Алберту прислал нам на выбор четырех возможных преподавателей португальского: двух женщин: школьницу старшего класса и пожилую учительницу — для Мальвины, и двоих мужчин для меня — студента и преподавателя. К удивлению учителей, мы наняли их всех. Более того, решили, что будем заниматься вдвоем по часу каждый день, включая воскресение.

8. Первые шаги

Через неделю я отправился в торговую палату города. Вместо ожидаемого мною провинциального спокойствия я увидел торопящихся куда-то чиновников в белых рубашках и галстуках. Иногда появлялись чиновники в таких же рубашках с галстуками, но в светлых пиджаках, очевидно, рангом повыше. Эти перемещались помедленнее, и лица их выглядели более озабоченными.

Председатель палаты, владелец местной консервной фабрики, принял меня в уставленной какими-то макетами комнате.

— Это замечательно, что вы решили инвестировать в экономику нашего города.

После обычного в подобных случаях, но на удивление краткого обзора «выдающихся» перспектив Сан Бартоломеу, председатель перешел к конкретике:

— Чем мы вам можем помочь?

Я объяснил, что мне надо. Мне показалось, что он уже был в курсе моих проектов, это и понятно, город небольшой.

— Если вы не возражаете, пройдем к синьору Порталью.

Синьор Порталью, высокий красавец в традиционно белой рубашке с ярким галстуком, восседал на втором этаже.