АНТИ-МАКИАВЕЛЛИ, или ОПЫТ ВОЗРАЖЕНИЯ на МАКИАВЕЛЛИЕВУ НАУКУ об образе государственного правления - Фридрих Великий

Многие республики с течением времени все же попали под неограниченную власть, и очевидно, что это для них неизбежно, ибо как можно республике вечно противоборствовать тем, кто постоянно угрожает их свободе? Как можно республике постоянно сопротивляться честолюбию знатных, которое столь свойственно их сердцу? Как долго сможет следить она за обманом, за тайными кознями соседей и продажностью своих граждан, если в конечном счете человеческое корыстолюбие преодолевает все? Как можно ей льстить себя надеждою, что битвы, которые она ведет, всегда завершатся победой? И как можно отвратить те опасные обстоятельства, от которых свобода должна себя оберегать, которые возникают внезапно и благоприятствуют дерзким и честолюбивым?

Если войска республики будут возглавлять робкие и боязливые полководцы, то они достанутся в добычу свои неприятелям, но если это будут храбрые и отважные мужи, то и в мирное время они будут опасны, настолько, насколько во время войны они были полезны. Почти все республики из глубины неволи возвысили себя до состояния свободы, и почти все затем оказались низвергнуты в рабство. Жители Афин, грозящие своей непокорностью Филиппу Македонскому во времена Демосфена, ползали на коленях перед его сыном Александром, римляне, изгнавшие царей, через несколько сот лет терпеливо сносили бесчеловечие своих императоров. Точно так же и англичане, отрубившие Карлу I голову за то, что он присвоил себе некоторые права, смирили упорство свое под гордой и коварной тиранией своих хранителей[34]. Не эти ли республики добровольно выбрали себе государей? Нет, таковыми оказались отважные мужи, которые с помощью выгодных обстоятельств против воли граждан сделали их подвластными себе. Подобно тому как люди рождаются, живут некоторе время, и, наконец, умирают либо по причине болезни, либо от старости, республики некоторое время процветают, и, наконец, приходят в упадок или из-за дерзости одного гражданина, или от оружия неприятеля. Все имеет определенный срок, даже и самые величайшие державы существуют только до некоторого времени. Все республики чувствуют, что это время однажды придет, и они взирают на каждую могущетвенную фамилию, как на корень той болезни, которая для них смертоносна. Никак не возможно граждан республики, которые пользуются многими свободами, уговорить чтобы они приняли государя, хотя это было бы и лучшим выходом для них. Ибо всегда они скажут следующее: “Лучше нам быть подвластными закону, чем своенравию одного человека, ибо законы по сути своей являются правосудием, человек же от природы своей способен к неправоте и заблуждению. Законы являются вспомогательным средством против болезней наших, которые возникают от того, что некто желает возвысить над всеми свою волю. Под такой властью и законы могут превратиться в смертоносный яд. Вольность — это благо, которое мы получаем от природы. Но рали чего, спросят республиканцы, должны мы его лишиться? Поскольку достойно наказания восстание против государя, законами утвержденного, достойно наказания также и покушение на свободу республики".

ГЛАВА X. О СИЛЕ ГОСУДАРСТВ

С того времени, как Макиавелли написал книгу о науке управления для государей, мир очень изменился. Итак, если бы в наши дни к нам явился тот, или иной искусный генерал Людовика XII, то он бы никак не смог понять, каким образом можно вести войну с таким огромным числом солдат, причем это войско как в мирное, так и в военное время всегда находится в готовности. В противоположность этому в его времена для самых важнейших битв и величайших предприятий, достаточно было небольшого количества солдат, которые по окончании битвы возвращались к своим домашним делам.[35] Он нашел бы у нас, — вместо тогдашних железных одеяний, копий и других древних орудий, — амуницию, ружья со штыками, новый способ расположения лагеря, управления битвой, но в особенности ту науку, которая связана с содержанием войска, которая в основном и нужна для победы над неприятелем. Но не сказал ли бы сам Макиавелли, если бы все увидел, что Европейские державы имеют совершенно иной вид, что много великих государей прославили ныне своими делами те государства, которые в его времена мало что значили, что власть королей утверждена на основе правил, которые определяют, как государям торговать друг с другом, и что союзом некоторых сильных держав в Европе восстановлено равновесие, и честолюбие других обуздано и сохранено спокойствие мира?

Все вещи способствовали столь повсеместной и общенародной перемене, что многие правила Макиавелли при нынешнем образе правления не могут быть применены. Вникни только в эту главу, особенно в рассуждение в котором я намерен привести некоторые примеры. Макиавелли думает, что государь, обладающий пространными областями, изобилующими деньгами и народом, может собственной своей силой безо всякой помощи союзников защитить себя от неприятельских нападений.

Но я с ним не согласен, и утверждаю, что как бы ни был силен государь, при всем при этом, он не может противостоять многим сильным неприятелям, и для него необходимо иметь помощь союзников. Когда даже богатейший и могущественнейший в Европе государь, Людовик XIV, оказался замешанным в наследственную испанскую войну[36], и когда он из-за отсутствия союзников и угроз со стороны многих королей и принцев, готовых притеснить его самого, не мог больше вести войну, то разве возможно государю, который слабее его, отважиться на то, чтобы одному устоять без сильных союзников?

Многие говорят, повторяя это без дальнейшего рассуждения, что союзы бесполезны, поскольку обязательства, взятые сторонами, почти никогда не исполняются, и что в наши времена так же, как и в прежние, в этом случае поступают столь же бессовестно, как и ранее. Я отвечаю тем, кто так думает, что нисколько не сомневаюсь в том, что они и в древности и в новые времена не сыскали бы государей, во всем исполнявших свои обязательства; однако, при всем том, считаю полезным заключать союзы. Ибо чем больше будет союзников, тем меньше будет неприятелей. Хотя эти союзники ничем тебе и не помогают, однако ты, по крайней мере, можешь их убедить, чтобы они в течение некоторого времени не примыкали ни к какой стороне.

Макиавелли говорит дальше о малых принцах, как о малых владетелях, которые, по причине обладания небольшими землями, никакой армии в бой выставить не в состоянии. Макиавелли утверждает, что им необходимо укреплять свои столичные города, чтобы в случае военного времени в них можно было скрыться со всем войском. Государи, о которых упоминает автор, при делении людей на владетелей и частных лиц, почитаются собственно за двуестественных, Они играют роли великих государей только по отношению к своим слугам. По моему мнению, им нельзя посоветовать ничего лучшего, чем предложить им ограничить чрезвычайно высокое мнение о своем величии, непомерное почтение к своей древней знатной породе и к своему гербу. С точки зрения разума, они поступили гораздо лучше если бы, подобно вельможам, имеи при себе только один штат слуг, раз и навсегда отбросив те ходули, на которых ихпредки основывали свое кичение. Было бы лучше, если бы они, по меньшей мере, содержали при себе только одну стражу, не позволяющую войти в их замок ворам и мошенникам, жаждущим найти там себе пропитание, или если бы они уничтожили все то, что придает их столице вид укрепленного места. Многие из числа малых государей из-за издержек, превышающих их доходы и из-за жажды, побуждающей их к суетному величию пришли в упадок. Они вместо достижения чести своего двора, приуготовили свое собственное падение, и их суетность вела их к оскудению.[37] Меньший сын младшего сына все еще воображал, что представляет своей особой Людовика XIV[38]. Он строил Версали, имел своих наложниц и содержал собственную свою армию. Один известный принц, отделенный от великого двора, содержит на жаловании небольшой величины войско всех родов, составляющее домашнее воинство великого государя, которое при этом столь малолюдно, что для того, чтобы его рассмотреть необходимо увеличительное стекло, — дабы каждой род войска можно было отделить от другого. Может быть его армии и было бы достаточно для представления сражений в театре в Вероне[39].

Выше я уже говорил, что малые государи плохо поступят, если станут укреплять свою столицу. Естественная тому причина та, что они играют роль царствующего государя в весьма малом театре. Если они окружены такими же бессильными государями, то имеют причину, укреплять свои поселения. Поэтому два фольверка и двести человек солдат для них и их соседей могут сделать то, что совершенные крепости и сто тысяч войска способны совершить для великих государей.

Но если эти владетели находятся в том же положении, что и французские, или аглийские бароны, либо вельможи другого государства; то я думаю, что их войско и крепости способны скорее уничтожить их, нежели возвысить. Великолепие княжеств во всякое время бывает опасно, если это княжество не имеет достаточной военной силы. Нередко обращается в ничто тот двор, который стремится чрезмерно распространить свое величие. И не один принц был искушен этим печальным опытом.