Хроника событий, свершившихся в Чехии в бурный 1547 год - Сикст из Оттерсдорфа

сразу после победы под Мюльбергом, должна была означать априорное, еще до решения королевского суда, признание восставшими своей виновности. Такая трактовка вызвала длительное препирательство между представителями короля и пражским магистратом, не признававшим себя виновным и готовым сдаться только на «милость».

8 июля состоялся королевский суд над Прагой. Важно отметить, что вызванные на суд «лучшие люди» Праги пытались оправдать свои действия и вынуждены были пойти на роковые для положения чешских городов уступки лишь под грубым давлением. Прага, а затем еще 25 городов, принимавших участие в восстании, были лишены всех своих прав и привилегий, на них налагались огромные штрафы, конфисковывались земельные владения, о чем очень подробно говорится в хронике Сикста[52].

Определенные королем наказания городам нанесли сильный удар по их экономическому положению. Города были лишены не только своих земельных владений, но и многих финансовых и торговых привилегий, таможенных пошлин, торговых сборов. Эти платежи, а также судебные штрафы и выплаты, связанные с наследованием имущества, теперь стали взиматься в пользу короля. Ему же стало принадлежать выморочное имущество горожан, которое ранее отходило к городской коммуне. О первом использовании Фердинандом I права «мертвой руки» в Праге ярко рассказывает Сикст.

Но наиболее сокрушительным был удар по политическому положению городов. Все органы городского самоуправления отныне были подчинены особым королевским чиновникам — рихтаржам и гетманам. Выдав королю все грамоты со своими правами и привилегиями, т. е. фактически их лишившись, города оказались в полной зависимости от королевской власти. Очевидно, не желая коренной ломки сложившейся социально-экономической структуры страны, Фердинанд I постепенно возвращал горожанам их привилегии, используя это для еще большего подчинения их своей власти и для обогащения казны (привилегии возвращались за большой выкуп).

На отдельных пражских горожан были наложены значительные денежные штрафы, причем, как показал И. Яначек, размер штрафа определялся не степенью участия горожанина в восстании, а размерами его богатства, ибо король стремился использовать любую возможность для пополнения казны[53].

Среди городского населения, как уже отмечалось, наиболее радикальную позицию занимали цеховые ремесленники. Это подтверждается приводимым Сикстом перечнем горожан, подвергшихся телесным наказаниям и изгнанию. Поскольку ремесленники были организованы в цехи, то Фердинанд I решил осуществить меру, получившую название «ликвидация цехов»[54]. Ремесленные цехи в первой половине XVI в. представляли собой городские организации с определенными производственными и политическими правомочиями, поэтому королевская политика диктовала необходимость добиться полного подчинения себе городских ремесленников[55]. Теперь по указу короля цехи лишались своих привилегий. Теоретически эти меры могли привести к полной ликвидации цеховой системы и установлению принципа свободного занятия ремеслом.

Однако подобной трансформации не произошло, что следует объяснять как неразвитостью внецехового ремесла в Праге, отсутствием необходимой степени развития ремесленного производства в Чехии в целом, так и определенной непоследовательностью короля в «ликвидации цехов»[56]. В 1527 г. Фердинанд сделал попытку распустить ремесленные цехи в Вене и Нижней Австрии и создать новые организации, основанные на принципе свободы занятия ремеслом, но это привело к экономическому хаосу. Мероприятия Фердинанда I потерпели полный провал, и к середине 1540-х годов австрийская цеховая система была полностью восстановлена[57].

Австрийский опыт, очевидно, убедил короля в невозможности проведения в жизнь нового принципа организации ремесленного производства, поэтому в 1547 г., лишив в Чехии цехи их привилегий и самостоятельности в политике цен, он сохранил за ними важнейшие социально-экономические функции — регулирование процесса производства и прием новых членов. Сами ремесленники настойчиво добивались восстановления цеховых организаций, выкупая за большие деньги былые привилегии. В итоге к 1560-м годам цеховая система в своем прежнем социально-экономическом значении была полностью восстановлена. «Ликвидация цехов» преследовала прежде всего цель нанести непоправимый удар по политической активности ремесленников. Эта мера сыграла значительную роль в серии королевских мероприятий, направленных на ликвидацию политической силы городов и подчинение всех городских институтов королевской власти.

Были ограничены права городских судов и высшей инстанции по городским судебным делам — суда пражского Старого Места. Отныне верховной инстанцией становился специально созданный апелляционный суд по городским делам, подчиненный королю[58]. Последний угрожал лишить города права голоса на сейме, однако в документе от 28 сентября 1547 г. он «из милости» сохранил за ними это право «до тех пор, пока на то будет его воля»[59]. На сеймах города становились послушным орудием короля, что было ему на руку при столкновении с дворянской оппозицией. Вместе с тем города не превратились в политическую силу, активно поддерживавшую королевскую власть, и чешское бюргерство не стало источником пополнения кадров для государственного аппарата формировавшегося абсолютизма, как это было в некоторых наиболее развитых странах Западной Европы.

Сделав города всецело зависящими от королевской власти, Фердинанд I тем самым разрушил единство сословной дворянско-бюргерской оппозиции[60]. И хотя принципы дуализма власти в Чешском государстве оставались пока незатронутыми[61], поражение восстания 1547 г. означало изменение в развитии сословной монархии в Чехии. Из политической жизни страны полностью исключалось бюргерство, которое до тех пор в силу гуситских исторических традиций занимало важное и наиболее оппозиционное место в сложившейся в Чехии системе сословной монархии. Удар, полученный городами в 1547 г., стал в итоге причиной их малой активности в чешском антигабсбургском восстании 1618— 1620 гг.

Дворянство понесло несравненно меньшие наказания, чем города. Были наказаны лишь 36 дворян[62]. Король использовал сложившуюся ситуацию для того, чтобы поставить чешское дворянство в большую зависимость от королевской власти и обогатить королевскую казну: у многих дворян, подписавших «Дружественное соглашение», король конфисковал свободные земельные владения, часть из которых возвратил им же как ленное держание. По стоимости все земельные конфискации составляли примерно четверть всех феодальных земельных держании в стране[63].

Необходимость подавить самую активную группу дворянской оппозиции вызвала ряд крутых мер против Общины чешских братьев, так как многие наиболее радикальные деятели сословного восстания или были членами общины, или тайно покровительствовали ей, что дало основания известному чешскому историку церкви Ф. Грейсе назвать общину «движущей силой всего движения» в 1547 г.[64] 5 октября 1547 г. Фердинанд I сначала переиздал «Владиславский мандат против пикартов», под которыми подразумевались члены общины, а затем подписал еще два мандата, запрещавшие деятельность общины. Началась полоса жестоких гонений и преследований. Были назначены специальные королевские комиссары, конфисковывавшие у местных организаций общины их имущество и закрывавшие их молитвенные дома. Епископа Общины чешских братьев Яна Аугусту бросили в тюрьму, многие члены общины вынуждены были эмигрировать из Чехии в протестантскую Пруссию.

Фердинанд I использовал победу над восставшими чешскими сословиями не только