Хождение по углям - Аполлинария Михайлова

позволял себе колкие высказывания и шутки по поводу ее девичьей природы.

Где-то внутри Анаис засвербило от несправедливости и обиды на «друзей». Она снова гордо посмотрела на свое покрасневшее лицо в зеркальце и поклялась себе, что не пропустит ни одного занятия, что не покажет своего недовольства и дискомфорта и что никогда больше она не позволит едких замечаний в свою сторону. И не нужны ей были никакие ни покровители, ни мнимые «защитнички».

Замотивировав саму себя, Анаис бодро выбралась из постели и быстренько натянула портки, надела кафтан, трясясь от утреннего холода, затем тихонько выпрыгнула через окно на крылечко.

* * *

Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук! Жердяй вышел на охоту. Стучал в окна, пугал деревенщину. Никто не вылезал из своих домов. Небось выйдут, а жердяй, огромный палочкообразный безликий человек, свернет шею и заберет глубоко в чащу леса в дар Лешему.

Трясясь от страха и заливаясь холодным потом, матери прижимали глубоко к груди своих кровиночек и ждали. Дети рыдали навзрыд. Бабки стояли на коленях в углу и молились демонам аль неведомым богам: всем, кто мог бы помочь, ведь рассчитывать на подмогу больше было не от кого.

А жердяй все стучал. И пристально смотрел. Ничем. Лица у него не было. «Смотрел» и ждал.

Солнце всегда заходит на Западе, а восходит на Востоке. Таков вечный круговорот дня и ночи. Но никто из людей не догадывался, куда именно заходит солнце, а откуда оно восходит. Ворота деревни выходили на Запад. Оттуда открывался вход в мир Нави, временного обиталища опасных и сильных демонов. Жердяй переступил порог. И доводил людей до смертного ужаса. Никто им так и не помог.

Так продолжалось до поры до времени, пока стольчанские не приняли решение возводить входы в города и деревни на Север. С тех пор не было зафиксировано ни единого случая появления жердяев. Нет, ну были пара-тройка баек, однако выдумщиков быстро спускал с небес на землю грамотный стольчанский народ.

Именно на северной стороне Ольх, возле ворот, Аню ожидал Рогги, державший в одной руке убитого на охоте тетерева, а в другой — котелок, внутри которого лежали охотничий ножик для разделки дичи, морковка, лучок, да деревянный черпак. С утра не поевши, Анька отнюдь не облизнулась при виде убитой жирной туши; тело ее охватил с ног до головы мандраж от предстоящего обучения, немного подташнивало даже от мыслей о еде.

— Не ела? — угрюмо задал вопрос Роггвер, будто бы знал девочку как свои пять пальцев.

— Нет, — переминаясь с ноги на ногу, ответила Анаис.

— Почему?

— Не хочу! — упрямилась она.

— Зря, — отрезал Рогги.

— Я справлюсь! — уверенно ответила она, в душе же закрадывалось сомнение. — С едой мне было бы плохо заниматься…

— А от голода будет еще хуже. Тем более после десяти кругов бега вокруг деревни, — как бы невзначай бросил Рогги, украдкой посматривая за реакцией своей новоиспеченной ученицы. Однако Анаис и бровью не повела. Да, внутри у нее все сжалось; все-таки десять кругов — это не в лапту с мальчишками гонять.

— Э, можно уточнить?..

— Десять кругов вокруг деревни, да, — улыбнулся Роггвер и подтвердил ее опасения.

— Да легко! — гордо ответила Анаис.

— Хорошо, — безразлично сказал Рогги, присел на корточки у сваленных в кучу деревяшек и сухого хвороста и принялся разводить огонь, оставив Аньку в легком недоумении. Буквально через минуту, не переводя взгляд со своего занятия, Роггвер грубо отозвался. — Ну, чего ты ждешь? Беги давай!

И Анаис рванула. Рогги посмотрел ей вслед и неодобрительно покачал головой, продолжая разводить огонь. Через полкруга она пожалела, что так резво начала свой бег. Нет, ее ноги привыкли к постоянным играм и физическим нагрузкам; она была довольно-таки атлетически сложена и подготовлена. Но вот дыхания, увы, не хватало. На втором круге она с ног до головы вспотела и теперь уже она жалела, что надела кафтан, а не простую рубаху. Бежать она стала в разы медленнее. «Пролетая» мимо Рогги, Анаис видела, как он кипятит воду и очищает тетерева от перьев. Живот предательски забурлил. Однако же она ни в коем разе не показывала вида, как ей тяжело и как хочется отдохнуть и все бросить. На третьем круге она стала потихоньку выдыхаться и молиться Зрящему, чтобы он простил ей все грехи и дал спокойно добежать оставшиеся семь кругов. На четвертом она уже молилась Зрящему, чтобы он ее, наконец-то, предал земле. А на пятом ее смачно вырвало, закружилась и сильно заболела голова. Бросало в жар. Хорошо, что этого не видел Рогги. Однако все же из-за того, что Анаис неплохо так разминулась на полукруге, он обо всем догадался:

— Не блевать надо, Анаис, а бегать!

Рогги в этот момент уже успел закинуть свою птицу в котел и начать чистить овощи, настолько сильно Анька застопорилась. Остальные пять кругов прошли, как в тумане. Бежала она «полуходом», ноги отказывались работать и то и дело пытались свалить ее наземь. Однако сила духа и невероятное упрямство Анаис довели ее до победного конца. Рогги только усмехнулся; он почти закинул все овощи и помешивал черпаком супчик из дичи.

— Не надо было так быстро начинать, — пробурчал он, пробуя черпаком суп.

— А чего ж ты сразу не сказал-то? — зло бросила Анька.

— А ты бы меня не послушала, — Рогги снял котелок с костра и, посыпав землей огонь, потушил его. — На своих ошибках учишься лучше.

Анаис ничего не ответила, только надменно посмотрела на него, насколько это было возможно.

— Оставь свою показушную напыщенность где-нибудь у себя в хоромах, — усмехнулся Рогги. Анька посмотрела на супчик, вдохнула ароматы вареной дичи и облизнулась, наивно полагая, что ей что-то достанется. — Иди домой! И завтра поешь утром!

— Как домой? — удивилась Анаис. — Я думала, еще что-то будет.

— Ты валишься с ног, — вздохнул Рогги и отхлебнул супа.

— Неправда! — насупилась Анька, хотя понимала, что он прав. Просто упрямилась и не хотела признавать за кем-то другим правоты.

— Хорошо! Отжимайся от земли десять раз.

Анаис с большим трудом встала в положении лежа на руках, и даже тут Рогги оказался недоволен ею:

— Ну кто так отжимается! Задницу так вверх вытаращила!

Он подошел к ней и невольно оценил фигурку маленькой девочки: не по годам она была прекрасно, атлетично сложена; наиболее хорошо виднелись изгибы ее талии и чуть широкие бедра и плечи, ягодицы были круглыми, в меру выступающими и аккуратными. Рогги неловко схватил Аньку за талию, пытаясь поправить ее положение, но, сильно раскрасневшись и смутившись, оставил свои тщетные попытки.

— Чего, девочек никогда не щупал? — заигрывала