На первой полосе - Вэл Корбетт

Джоанна наконец нашла свое место. На другом конце зала женщина с явными признаками беременности смеялась, шутила и потягивала из фужера шампанское. Джоанна с завистью вздохнула. Ее гинеколог, доктор Бишофф, сказала ей, что женская матка во многом напоминает яблочный сад. Она всегда могла сказать, какая женщина сможет принести урожай в этом году, какая в следующем, а от какой никогда не будет плода. И, по словам врача, теперь настало время Джоанны давать плоды.

Все ожидали прибытия высочайших гостей. Джоанна сильнее, чем большинство присутствующих, хотела, чтобы при перечислении титулов Ее Королевского Высочества не нужно было вставать. В который уже раз она задала себе вопрос, зачем она сюда пришла.

Джоанна была не против посвятить себя ведению домашнего хозяйства, но ее закрутила карьерная карусель. Другим женщинам не нужно вкалывать до седьмого пота, сидя до полуночи и размышляя над текстами журнальных статей, и они не бросают все домашние дела на том основании, что сейчас в издательском бизнесе наблюдается спад. Зачем же ей все это нужно?

Ее подруги находились точно в таком же положении. Если Лиз нужна была статья для газеты, она, нисколько не колеблясь, жертвовала для этого своей личной жизнью. А Катя часами просиживала в студии, принимая участие в монтаже предварительно записанных кадров, хотя могла просто отдать их режиссеру и технической группе. Просматривая пленку, она выбирала такие кадры, на которых во время записи смотрелась безупречно. Многие дикторы и телеведущие гнушались этой работой, отнимающей массу времени, ведь пленку приходилось просматривать много раз, и к тому же вряд ли телезрители, по их мнению, способны оценить это. Но именно поэтому Катей восхищался директор программы и постановщики.

Они трое были частью все увеличивающейся армии женщин, которые предпочли традиционным женским занятиям профессиональную карьеру и начали действовать как охотники, пробираясь сквозь ее чащи. Но мужчины не желали быть на вторых ролях и единогласно решили не сдавать свою территорию без боя. Для женщин, подобных Лиз и Кате, это создавало еще и дополнительную трудность: те мужчины, которых они могли бы полюбить, предпочитали других, менее состоятельных и потому более доступных женщин. Тем не менее, внутренние побуждения не давали им свернуть с того пути, который они избрали.

И их проверенная временем дружба продолжалась. Каждый год они устраивали праздничный обед, посвященный тому случайному стечению обстоятельств, которое двенадцать лет назад свело их вместе.

Глава вторая

Самолет Джоанны Глейстер приземлился в аэропорту Пальма-де-Майорка. Ее путь туда не был благополучным, но она привыкла считать несчастье нормальным положением вещей.

В огромном доме, где жила ее семья и куда ее привезли восьми дней от роду, жизнь текла отнюдь не так гладко, как могло показаться со стороны. При взгляде на ребенка, одетого в платьице из французского батиста с вышивкой ручной работы, сторонний наблюдатель мог бы вообразить, что эта девочка, растущая в особняке с белым фронтоном и восьмью спальнями, расположенном в Констанции, винодельческом районе Кейптауна, по-настоящему счастлива. Не было и намека на то, что ее детство может быть чем-то омрачено.

Зачатие Джоанны произошло в тот день, когда ее родители последний раз проводили время в одной спальне. Их согласие вступить в брак было цинично выторговано их родителями. Этот союз свел вместе две совершенно противоположных личности, но объединил два плодородных виноградника, расположенных ко соседству. В фешенебельном доме Глейстеров не прекращались пьяные ссоры, драки, и, что хуже всего, изо дня в день там царило угрюмое молчание: у родителей, ненавидящих друг друга, не было ни малейшего желания проводить время вдвоем или с дочерью.

Невероятно, но факт: несмотря на такой роскошный дом, в семье постоянно были трудности с деньгами. Мать, растратив свое состояние, превысила кредит в банке, совершая круизы, устраивая вечеринки, развлекаясь с молодыми людьми и испытывая на себе действие разнообразных наркотиков. Ральф Глейстер просто-напросто проиграл наследство в рулетку, посетив почти все известные казино на земном шаре.

Как многие другие дети, живущие в несчастных семьях, Джоанна все время мечтала, что сможет каким-нибудь волшебным способом объединить родителей. Но эти детские мечты разбились вдребезги, когда в возрасте двадцати лет она обнаружила, что в доме процветает воровство.

Что касается денег, Джоанна никогда не чувствовала себя обеспеченной, так как в финансовом отношении родители были для нее слабой опорой. Когда она начала самостоятельно зарабатывать на карманные расходы, она смирилась с тем, что мать стала воровать у нее деньги, чтобы оплачивать свое «хобби». Но когда Джоанна открыла, что Сара Глейстер потихоньку проходилась по кошелькам и бумажникам своих знакомых, приходящих в гости, это было для нее слишком.

Вскоре Джоанна начала работать младшим репортером в одной из либеральных утренних газет, «Кейп таймс», что позволило ей на время вырваться из дома. Предпочитая держаться подальше от «места боевых действий», она охотно соглашалась работать по четырнадцать часов в день. Редактор отдела новостей пользовался тем, что она постоянно была на работе, и поручал ей писать сначала небольшие заметки, а впоследствии большие статьи и передовицы.

Она с удивлением обнаружила, что несмотря на свою робость всегда стремится быть первой. Джоанна очень огорчалась, если важные статьи или материал для первой полосы предлагали писать не ей. Удвоив свои усилия, она энергично взялась за изучение опыта работы других журналистов. Семена честолюбия были посеяны на плодородную почву.

Сильное желание преуспеть в журналистской деятельности в сочетании с тем, что творилось у нее дома, привело к тому, что она решила поехать в Лондон, на Флит-стрит. С самого начала своей деятельности в «Кейп таймс» Джоанна хотела работать в Британской Национальной Прессе, лучшей в мире.

В начале восьмидесятых, в то время, когда Джоанна прибыла в Великобританию, все соперничающие газетные издательства располагались на тесном пространстве площадью в одну квадратную милю. В этом квартале, где жизнь кипела двадцать четыре часа в сутки, размещались также телеграфные агентства «Рейтер», «Ассошиэйтед пресс», «Пресс ассошиэйшен», представительства провинциальных и иностранных газет. Здесь же нашлось место и для других, более необходимых для жизни заведений — ресторанов, пивных баров, казино, букмекерских контор и ночных кафе. Все они были довольно тихими местечками, где журналисты, работники типографий и водители газетных фургонов могли немного отдохнуть от рабочей суматохи.

Позднее газетные редакции и издательства переместились в другие районы Лондона. Единственным напоминанием о былом «величии» Флит-стрит служат теперь фасады двух зданий, которые уже приобрели историческую ценность: «Экспресс Билдинг», сооружение из стекла и бетона, более известное под названием «Черная Лубянка» из-за сходства с московской тюрьмой, где мучали диссидентов, и по соседству с ним «Телеграф Билдинг».

Обычно иностранные туристы горят желанием осмотреть Бэкингемский дворец и лондонский Тауэр[7], но Джоанна сразу же помчалась на Флит-стрит, где, возможно, ей мог представиться шанс увидеть кого-нибудь из авторов, чьи фотографии и фамилии она запомнила еще дома, читая зарубежные издания. Когда некоторое время спустя она действительно с ними познакомилась, то поняла, что фотографии обычно мало похожи на свои оригиналы. Большинство из авторов использовали самые удачные снимки тех лет, когда их внешность еще не пострадала от неуемного употребления джина с тоником.

Повторяя путь тысяч молодых журналистов, приезжавших сюда до нее, Джоанна в поисках работы прошла всю Флит-стрит от начала до конца. Забыв обо всем, она изумленно глазела по сторонам, с восторгом обнаружив «Старый чеширский сыр» — старинный лондонский паб, где более двухсот лет назад Сэмюел Джонсон и его закадычные дружки любили пропустить по кружечке пива. Годы мало изменили облик этого многоэтажного заведения, построенного из смеси цемента с опилками, разве только фасад слегка потрескался.

На другом конце улицы Джоанна прочла надпись на мемориальной доске, установленной на том здании, в котором работал выдающийся автор триллеров Эдгар Уоллес: «Он отдал свой талант миру, а свою душу он отдал Флит-стрит».

Шагая вдоль этой улицы приключений, она внимательно разглядывала таблички на окнах и дверях домов, где размещались лондонские представительства газет со всего мира: «Скотмэн», «Ливерпуль дейли эхо», «Бостон глоб», «Геральд трибюн», «Саут чайна морнинг пост», «Джамайка глинер», «Джерусалем пост» и «Правда»[8]. Конечно, в какой-нибудь из этих газет для нее найдется работа!