Развод. Ну и сволочь же ты! - Екатерина Гераскина

была крошечная квартирка, та самая, что полагалась каждому из сирот при выпуске из приюта. Всего две комнаты. Одна «три в одном» — гостиная, кухня и спальня, а другая — санузел.

Из зеркала на меня смотрела бледная, расстроенная, потерявшаяся женщина.

Боже мой! Мне всего двадцать пять, а чувствовала я себя как та, что прошла огонь, воду и медные трубы. Где моя легкость, беззаботность, желание встречать каждый день с улыбкой?

— Провалилась, что ли? Это не твои хоромы с бассейном. Там нечего так долго торчать! — прокричала Элеонора. Я закатила глаза и слабо улыбнулось. Ну хоть подруга остается все той же.

Вышла, сняла пиджак и повесила его на чемодан. Прошла к небольшому столику у дивана и с удовольствием вгрызлась в бутерброд. Не думала, что успела так проголодаться.

— Он тебя вообще не кормит? — вскинула брови блондинка.

— Я с утра ушла от него, так ничего и не поев.

— Первое правило ты забыла, подруга. Роскошная жизнь балует. Нельзя пропускать прием пищи, неизвестно когда в следующий раз придется есть, — покачала головой Эли.

— Ты права. Очень вкусно. А чай сладкий?

— Ага. Пять ложек сахара, как ты любишь, — фыркнула она.

Я отпила черного дешевого сладющего чая и закатила глаза от удовольствия.

— Не думала, что буду скучать по такому.

— Я тоже не думала. Да только так и не смогла привыкнуть к благородному сорту. Ладно, подруга, рассказывай, что случилось. Не бурду же эту пить ты ко мне пришла? — Блондинка откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди. Я запила бутерброд чаем и сжала кружку с крошечным сколом обеими ладонями. В нашем доме такие чашки сразу выбрасывались. А ведь год назад я и сама пила из такой, потому что она была моей любимой и выкидывать ее не хотелось.

Весь мой рассказ уложился в десять минут.

— Н-да. Мой вердикт такой.  Нужно вернуться к мужу.

— Что? Я ослышалась?

— А что ты думала, я тебе посоветую? — вспыхнула подруга. — Ты вот скажи, драгоценности хоть какие прихватила с собой? На что жить собралась-то?

Я скривилась, а Эли зло рассмеялась и отмахнулась.

— Да можешь не отвечать, мы что, первый день знакомы. Честность вперед тебя родилась, как и прочая никому не нужная доброта. Ясно, что ты ушла только с тряпками.

— У меня всего только один комплект, и то свадебный. Он в сейфе у Армана, — попыталась оправдаться я. Почему-то из уст моей подруги качества, которыми я гордилась, слышались как оскорбления.

— Тогда, может быть, у тебя есть где жить? — вскинула та тонкую бровь и скривила губы.

— Нет, — скрипнула я зубами. — Ты же знаешь…

— Знаю. Но напомнить не помешает, что ты продала свою квартиру.

— Нам нужны были деньги на заем для дома.

— У него денег жопой жуй, а твои гроши — это только пшик. Зато теперь ты ни с чем осталась. Поздравляю, — хлопнула в ладоши подруга, словно подвела черту. — Короче. Не вздумай такой шанс упускать. Среди нас, приютских, только ты и устроилась. Так должна как клещ держаться за своего мажора. А он еще тебе собирался ребенка заделать. Любит и не отпускает.

— Он проигрался. Моим телом  хотел расплатиться.

— Фи, — махнула рукой подруга. — С тебя убудет раздвинуть ноги? Зато в тепле будешь, при деньгах, а не менять утки в госпитале.

—Я не меняю утки, я лекарем буду.

— А я вот утки меняю, потому что не такая зануда, как ты, и знаешь, женился бы на мне кто из богатеньких, так я бы в жизнь не отпустила, вцепилась бы как краб.  — Она сжала пальцы в кулак.

— Так шла бы и утешила моего муженька, — процедила я сквозь зубы.

— Вот и утешу, не боись. Да только ты, дура такая набитая, даже не дала ему шанса все исправить, — припечатала подруга. Я еще больше опешила. — Может, он соврал им. Впрочем, твой муж и говорил тебе подобное, но ты ведь настолько болезненно все восприняла, что не дала ему и шанса на реабилитацию. Он любит тебя. Какой скандал был год назад, ты помнишь? Он против семьи пошел ради тебя. Да нашел бы твой благоверный деньги. Отец дал бы ему, в конце концов.

— Они в ссоре!

— Не дури. Он единственный наследник состояния. Так что отец дал бы денег, выплатил бы долг и все.

— Я не ожидала от тебя подобных заявлений, — разочарованно призналась я.

— А я в шоке от того, что ты не вырвала все патлы этой ящерице! Давно бы отвадила ее от своей семьи! — ударила по столу рукой подруга.

— Эли, это в приюте мы могли потаскать друг друга за волосы, но это время уже прошло. Мы повзрослели, — покачала я головой.

— Повзрослели не равно поумнели. Ты тому пример. Ты выгрызла себе путь наверх, — подруга подняла палец и уперла его в желтоватый потолок, — …а удержать не смогла. Более того, ушла, небось, гордо и с апломбом.

Я снова скривилась, вспоминая, как запустила в мужа использованным тестом, и вдруг прыснула от смеха. Я смеялась все больше и больше. Привет, истерика. Но Эли просто вывела меня из себя.

Подруга даже не стала спрашивать, что я сделала. Она лишь усмехнулась.

— Эли, признайся, где он? — с трудом справившись со смехом, выдавила я из себя. Подруга нахмурилась, сведя свои светлые брови к переносице.

— Кто?

— Муж мой где?

— Откуда мне знать. Я еще не успела его утешить, — фыркнула она и хохотнула. — Мне, знаешь ли, подготовиться к этому надо. А не с разбегу брать дракона за рога.

Я снова прыснула.

— А я думала, он у тебя в шкафу сидит.

— Думаешь, подкупил меня ништяками, чтобы я тебе подобное советовала, — понимающе протянула Эли.

— Ага, — не стала скрывать я и отпила сладкого чая.

— Тогда бы я уже паковала вещи и приплясывала джигу. На