О-ля-ля! Французские секреты великолепной внешности - Джейми Кэт Каллан

На ней классический, но просто шикарный костюм. Твидовая юбка, черный кашемировый свитер и классический плащ. И маленькая шляпка. Она-то не забыла взять зонтик. «Практичная девушка», – думаю я и тут замечаю зашнурованные ботинки. Я понимаю, что о своем озорстве эта девушка не забывает ни на минуту.

Мы проходим мимо небольших уличных столиков, входим внутрь и заказываем два chocolat chauds. Да, это горячий шоколад, но совсем не такой, как дома. В нем меньше молока и больше шоколада. И подают его в серебряном кофейнике с красивыми фарфоровыми чашечками на блюдцах. Хизер говорит, что сначала мы зайдем к ее косметологу, Веронике. Мы допиваем шоколад и выходим на улицу. Снова пошел дождь, и мне приходится буквально прижиматься к Хизер, чтобы поместиться под ее зонтиком. Мы переходим бульвар, проходим несколько переулков и оказываемся у дома номер 3 по улице Бюси в шестом округе. Поскольку это Латинский квартал, старинный Латинский квартал, нам приходится пробираться по мощенным булыжником улицам, старательно обходя лужи.

И вот мы здесь – в Институте косметологии Бюси. Мы звоним в звонок, поднимаемся на две ступеньки, проходим через дворик, где я могу заглянуть в витрины, и, наконец, оказываемся в офисе – вернее, в салоне. Но этот салон совершенно не похож на наши американские. Мне кажется, что я оказалась у кого-то дома. Моя подруга Нэнси живет в Париже с 80‑х годов. Она замужем за французом. Она рассказала мне, что традиционно магазины, офисы и ателье располагаются в собственных домах. Ее муж – врач, и его кабинет находится непосредственно в их доме.

Нэнси считает, что это создает более интимную атмосферу. И поэтому французские женщины привыкли к тому, что внимание уделяется им лично. Это касается всех сторон их жизни, будь то посещение врача или косметолога, выбор платья или туфель, планирование ужинов и даже поход на рынок за сыром. Для французов все это – взаимодействия, отношения между людьми. Вот почему считается очень грубым не поздороваться при входе в магазин. И немного не поболтать. Если вы молча войдете и начнете показывать пальцем на то, что вы хотите купить, это будет воспринято, как будто вы, не говоря ни слова, вошли в соседский дом и начали готовить себе чай на чужой кухне. Думаю, в этом мы больше всего отличаемся от французов.

Американцы привыкли к независимости и самообслуживанию. Французы же ценят внимание и общение. Сервис – это все!

Увидев Веронику, я совсем не удивилась тому, что она посвятила нам с Хизер столько времени и с увлечением рассказывала о своей работе. На Веронике изящный розовый халатик. Она проводит нас в свой кабинет и предлагает выпить Perrier. Она не похожа на невероятно худых французских женщин – я бы назвала ее пухленькой. Чуть-чуть. У нее светлые волосы и стильная короткая стрижка.

Вероника – хозяйка Института косметологии Бюси. Вот уже двадцать лет она здесь работает. За это время ее первые клиентки выросли, вышли замуж и завели детей. А теперь к ней приходят их дочери.

– Я для них ближе, чем парикмахер, – говорит Вероника. – Вы понимаете, восковая эпиляция – дело сугубо личное.

Хизер поясняет, что француженки не бреются. Это слишком грубо. Воск – это именно то, что нужно. Когда я спрашиваю у Вероники, занимается ли она интимной эпиляцией, она отвечает, что бразильский воск всегда пользуется популярностью, но и Jardin a la Francaise – французский воск – тоже востребован. При такой процедуре остается маленький треугольничек – и все. Во Франции для удаления нежелательных волос используют розовый воск, напоминающий жевательную резинку. Он совершенно не похож на наш зеленый воск, и мне говорили, что процедура менее болезненна. Я спрашиваю у Вероники о других спа-процедурах, маникюре и педикюре, но она отвечает, что француженки предпочитают массаж и уход за лицом.

Большинство француженок ухаживает за ногтями самостоятельно или совсем не пользуется лаком.

Затем мне рассказывают о лимфодренажном массаже. Эта процедура очень популярна во Франции. Она даже была придумана французом еще в 30‑е годы на Ривьере. Считается, что она способствует циркуляции лимфы по телу. Общаясь с французскими женщинами, я постоянно слышала о том, что им хочется расслабиться и от чего-то избавиться. Некоторые француженки говорили, что ходят к психотерапевтам, чтобы избавиться от травм прошлого. Другие увлекались «очищением ауры». А теперь мне рассказывают о циркуляции лимфы. Хотя я не уверена, что точно понимаю смысл, но мне инстинктивно понятно, что подобное освобождение – это часть тайны французской женщины, которая всегда умеет сохранять ощущение равновесия. Даже если такой массаж не создает ощущения ooh la la, но уж наверняка открывает к нему дверь.

Француженки не делают пластику. Они стареют естественно, но делают все, чтобы оставаться красивыми. Пусть не молодыми, но красивыми.

Когда я спрашиваю о пластической хирургии, Вероника неодобрительно качает головой. Хизер шепчет мне на ухо: «Француженки не делают пластику». Они взрослеют естественно, но делают все, чтобы чувствовать себя красивыми. Не молодыми, но красивыми.

– Ведь так лучше, правда? Более естественно? – поясняет Вероника.

Вероника замечает, что ее всегда интересовали красота и уход за кожей. В детстве она брала кукол, смывала всю краску с их лиц и начинала экспериментировать с маминой косметикой. Ее совет, касающийся макияжа, очень прост: «Что бы вы ни делали, ни в коем случае не перегибайте палку». Говоря об уходе за кожей, Вероника рассказывает, что, несмотря на обилие лосьонов, тональных кремов и заполнителей, французские женщины их не очень любят. Даже в уходе за кожей для француженок главное – наслаждение и приятные ощущения. Поэтому они предпочитают массажи, кремы и лосьоны. Как и многие косметологи, в своем салоне Вероника продает собственные средства по уходу за кожей.

Я спрашиваю, замечает ли она какую-то разницу между макияжем француженок и американок. Вероника отвечает:

– Американские женщины хотят красиво смотреться со стороны. Француженки хотят быть красивыми с близкого расстояния. Для них важно, чтобы к ним хотели прикоснуться.

Это кажется мне очевидным, но, вспомнив наших знаменитостей, прибегнувших к ухищрениям пластической хирургии, я не могу не подумать о том, что они хороши со стороны, на тщательно обработанных журнальных фотографиях, но вблизи производят впечатление застывших, ледяных красавиц, к которым не хочется прикасаться. И еще наше любимое выражение – «дело сделано». Французы всегда заменяют «дело» чем-то приятным. Вот почему сезонные посещения спа для них так важны.

Вероника какое-то время молчит. Она сидит, скрестив ноги, но вдруг наклоняется ко мне и, понижая голос, говорит:

– Француженки хотят быть красивыми для своих мужей, – шепчет она. – Мы хотим их удержать.

Хизер согласно кивает.

Я удивлена. Разве американские женщины этого не хотят? Но потом я понимаю, что американки, заполучив своих мужей, уже не думают о том, чтобы их удержать. А ведь мы должны! Может быть, француженки знают что-то о человеческой природе – или, правильнее, о природе мужчин – такое, чего мы не знаем или предпочитаем не знать?

Я замечаю, что Вероника мельком посматривает на мое кольцо. Она ловит мой взгляд и говорит:

– Выйдя замуж, нельзя расслабляться. Напротив, нужно прикладывать еще больше усилий.

Я киваю, торжественно признавая мудрость этих слов.

Ведь муж мой сейчас в Австралии, на другом конце света. И слушая рассказ Вероники о любви, чувственности, об уходе за телом и кожей во имя сохранения любви, я чувствую томление во всем теле.

* * *

Но мы не можем сидеть здесь бесконечно. У нас с Хизер назначена очередная встреча. Мы отправляемся в «Травницу Гиппократа», в дом 42 по улице Сент-Андре-дез‑Артс. Это недалеко. Дождь уже кончился, и мы пробираемся по узким переулкам без зонта. Я надела маленькие балетки без каблуков и то и дело поскальзываюсь на мокрой брусчатке. Поэтому я иду очень осторожно, с трудом поспевая за длинноногой, энергичной Хизер.

– Тебе здесь понравится, – говорит она мне, открывая тяжелую деревянную дверь.

Звякает маленький колокольчик, закрепленный на двери. Помещение обставлено явно в духе Гарри Поттера. В комнате темно, у стен стоят шкафы темного дерева. На полках – сотни, может быть, тысячи маленьких темных бутылочек. Только через несколько секунд мои глаза привыкают к свету – или скорее к его отсутствию. На задней стене я вижу бархатную штору, и она медленно отодвигается. Выходит пожилая женщина и торжественно приветствует нас:

– Bonjour!

Мы с Хизер обмениваемся с ней приветствиями, а потом Хизер рассказывает ей о проблемах с желудком – ей нужно что-то очистительное. Я не совсем уверена, что она имеет в виду, Хизер быстро говорит по-французски, и я теряю нить разговора. Впрочем, это неважно, потому что я могу целиком погрузиться в свои мечты и фантазии. Эта комната, эти бутылочки с красивыми французскими названиями – мне начинает казаться, что я попала в дом доброй волшебницы. На каждой бутылочке аккуратная белая этикетка с названием и предназначением состава. Взгляд мой останавливается на бутылочке с надписью «Tonique Sexuel».