Серебряный змей в корнях сосны – 3 - Сора Наумова

class="p1">– Точно. Он просто не в духе, такое случается.

Кента одевался особенно неторопливо и тщательно, долго завязывал волосы, пока не добился идеала. В то время как остальные были на утренней тренировке, он, освобожденный в числе прочих избранных на Досинкай, отправился на поиски Морикавы. По пути даже возникла мысль, а не рассказать ли все ему? Учитель поймет, не осудит сразу, не разобравшись. Наверняка удастся убедить его, что Хизаши еще не сделал ничего дурного, и даже то, что этой ночью вдруг пришло в голову, пока не доказано.

Да, признаться Морикаве – хорошая мысль…

– А, Куматани-кун, – учитель как раз возник перед ним, спеша по дорожке от лестницы на третий уровень горы, где обитали старейшины и высшие наставники. – Ты уже готов? Подожди, с тобой хочет поговорить Ниихара-сэнсэй.

Кента, увидев его, потерял дар речи. Сердце сделало кульбит, и вся решимость вмиг испарилась. Он ничего не расскажет Морикаве, не сможет.

Ниихара ждал на террасе, по-стариковски ссутулившись и уперев ноги в плоский камень на земле внизу. Рядом на круглом подносе стоял чайник. Нынешнее утро выдалось, не в пример стылой ночи, теплым, но пасмурным, в воздухе впервые за много дней запахло приближающейся весной. Сезоны всегда сменялись незаметно, и поэтому Кенте так нравилось вдруг улавливать эту границу, за которой природа перерождалась.

Он остановился на почтительном расстоянии и поклонился.

– Доброе утро, сэнсэй.

– Ах, юноша, не нужно церемоний. Как бы ни звали меня в лицо, для всех я уже давно просто чудной старик. – Ниихара поманил его ладонью, щурясь так, что глаза превращались в два изогнутых полумесяца. – Садись со мной, налей-ка нам чайку.

Кента выполнил просьбу без вопросов, хотя мог бы поспорить насчет «просто старика». Ниихара по-прежнему пользовался уважением в Дзисин, к его мнению прислушивались старейшины, но сам он предпочел остаться наставником для молодежи. Кента никогда не испытывал перед ним страха, скорее смотрел как на деда, которого у него не было, не пересекая при этом черту, заведенную между учениками и учителями. В Дзисин вообще много разных границ и барьеров, и обо всех стоило помнить.

– Вы хотели обсудить Досинкай? – спросил Кента после того, как они выпили по первой порции чая.

– Досинкай? Нет, нет, – Ниихара покачал седой головой. – Знаю, ты ни за что не подведешь школу, ведь это значило бы подвести и себя. Знаю… Ты такой же, как твой отец.

Хорошо, что Кента успел поставить чайник, потому как если бы не успел, то непременно разлил.

– Вы знали отца?!

– Давненько уже, – вздохнул учитель, его морщинистое лицо осунулось, помрачнело. – Правильный был человек, жил по совести, не жаждал чужого, но и за свое боролся до конца. Жаль только, это его и сгубило. Да что же я? Все мы виноваты в смерти Куматани Сугуру.

Кента был так напряжен, что, сжимая кулаки на коленях, оставил на ладонях следы от ногтей. Все казалось каким-то нереальным, будто он еще продолжал спать.

– Вы знали, что отец умер? Как? Когда? И почему он тогда… – вспомнил, что никому не рассказал о встрече с душой отца, и резко замолчал.

– Наверное, ты хочешь услышать все с самого начала?

– Я хочу знать все! – выпалил Кента.

– Давно пора, – грустно улыбнулся старик. – Но я бы унес эту историю с собой в могилу, если бы только мог. Если бы я только мог никогда больше не вовлекать вас во все это…

Он затих и долго просто качал головой, пока его голос снова не окреп.

– Двести лет назад империя дрожала от страха перед демоном, который подчинял себе и ёкаев, и акум, и злых духов. Он мог заражать людей, и те превращались в послушных марионеток, а после сгорали в синем пламени, но если он заражал ёкаев, те становились неуправляемыми монстрами, будто только что вырвавшимися из Ёми. Никто не знал, чего этот демон хочет, зачем творит все свои злодейства, но его сила росла и росла, как проклятие расползаясь по землям Ямато. Прежние оммёдзи жили уединенно, брали мало учеников и никому не подчинялись. Император не мог справиться с ситуацией, и тогда появились герои. – Ниихара сделал паузу, глотнув чаю. – Нишида Мамору, Ёсидзава Рё, Инаба Идзуру и Хагивара Такума. Ты знаешь первых трех как основателей великих школ оммёдо и экзорцизма. Четвертый же никому не известен, но ты, Кента-кун, наверняка уже столкнулся с его историей.

– От его потомка я узнал, что тот самый Хагивара хитростью заманил демона в ловушку, – сказал Кента.

– Верно. Нишида прославился покровительством ёкаев, Ёсидзава – своей праведностью и даром видеть чужие пороки, Инаба вошел в историю как победитель страшного демона. И из них всех лишь Хагивара пожинают плоды своего коварства и хитрости, и весь их род на протяжении десятилетий загадочным образом вымирал, пока не остался только один из некогда обширного клана. Потому что демон был вовсе не исчадием Ёми, как принято считать. Нет, юноша. Он был таким же человеком, что и мы с тобой. А люди куда мстительнее и злопамятнее демонов.

Кента много раз слышал эту легенду, в Дзисин она являлась особенным поводом для гордости ее адептов, но впервые кто-то говорил, что «демоном» был человек. Верилось с трудом.

– Но как это связано с моим отцом?

– Ты же не думаешь, что такого злодея одолела троица оммёдзи? С ними пришло много тех, кому надоело терпеть подобное. Среди них был и твой предок из рода Куматани. Когда-то это были очень сильные оммёдзи. Малые количеством, они сторонились мирских забот, посвящая жизнь служению ками и защите простых людей. И когда Инаба одолел врага, все начали делить заслуги, стремясь урвать кусок побольше, пока был шанс. Куматани не собирались влезать в склоку, но Инаба Идзуру выделял твоего предка среди прочих. Кто теперь знает, из благодарности, уважения или из зависти к его таланту? В любом случае Куматани ушел, не сойдясь с Инабой во мнениях. Думаю, дело касалось меча Дзайнин, потому что дальнейшие события так или иначе вертелись вокруг проклятого оружия.

Кента не решался снова задать тот же вопрос. Как легенда, пусть и ставшая после рассказа Ниихары больше похожей не на сказку, а на суровую быль, связана с его отцом? И еще сложнее оказалось свыкнуться с мыслью о славном прошлом их рода, пусть Юрико-химэ уже упоминала об этом. Тогда это волновало Кенту меньше всего, ведь он никогда бы не подумал, что является частью столь легендарной истории.

– Но это все было и давно прошло, – подытожил Ниихара. – Наверняка тебе скучно меня слушать. Юноши такие нетерпеливые, что сейчас,