Лилия и Леопард - Сьюзен Виггз

— Лучше предать корону, чем свою семью, — огрызнулся пожилой мужчина.

Он сплюнул на землю и тумаком заставил пошевелиться одного из рыцарей Гокура. Когда же тот забрался в тележку, старик добавил:

— Это как раз те дьяволы, что разорили наш город, сожгли наши поля, насиловали наших женщин. Выкуп — слишком мягкое наказание для них, но мы пойдем на это.

Лианна недоверчиво посмотрела на него.

— Нет, — произнесла она внезапно охрипшим голосом. — Нет… то были разбойники.

— Дарохранительница из нашей церкви! — вдруг закричал один из французских лучников. — Я нашел ее!

Крестьянин указал на одного из рыцарей и высоко поднял над головой позолоченный ящичек.

— Это было украдено из церкви, — пояснил Ранд. — Так кто же теперь разбойники, Лианна?

— Проклятье! — воскликнул Гай, подходя к ним. — Несколько недель мы жили под одной крышей с шайкой разбойников, — с негодованием произнес он и принялся помогать крестьянам управляться с пленными.

Остальные мужчины Буа-Лонга тоже последовали его примеру.

Чувствуя подступающую дурноту, Лианна с ужасом смотрела на людей Гокура и видела на их злых, пристыженных лицах подтверждение преступных деяний.

«Боже мой, — подумала она. — Я сама пригласила в замок головорезов». На щеках девушки проступили два ярко-красных пятна.

Гости из окрестных поселений боязливо отправились по домам. Площадка для турниров опустела, лишь кони нервно переминались с ноги на ногу, но их скоро привязали позади тележек. Вся процессия не спеша тронулась в обратный путь.

Лианна стояла с безвольно опущенными руками, потрясенная до глубины души.

Неожиданно ее внимание привлек чей-то крик, сопровождаемый громкими ругательствами, и топот копыт. Повернувшись, она увидела Жерве, который во весь опор скакал к лесу. Его преследовали два англичанина.

Старик рядом с Лианной пожал плечами.

— Мондрагон. Мне с ним не из-за чего враждовать.

— А у меня есть из-за чего.

Услышав спокойный голос мужа, Лианна повернулась и оказалась лицом к лицу с золотым леопардом.

Подняв голову, она язвительно сказала:

— Полагаю, что твои люди получили приказ загнать его, как дикого кабана?

— Я дал ему больше шансов на спасение, чем в свое время он — мне.

Против своей воли Лианна окинула Ранда внимательным изучающим взглядом. Его лицо, хотя и сияющее торжеством, все еще было в синяках и ссадинах; костяшки пальцев больших сильных рук — содраны. Лианне хотелось посочувствовать ему, но она подавила в себе это желание и резко ответила:

— Жерве делал то, что считал необходимым, чтобы защитить замок от англичан.

В улыбке Ранда появилась досада!

— Я думал, ты освободишь меня сегодня от дальнейшей борьбы, — он прижал Лианну к себе, обдавая запахом солнца и леса, — у нас впереди долгая ночь любви…

Из шатра донеслись женские вздохи.

Не обращая на окружающих никакого внимания, Лианна высокомерно спросила:

— Справедливо ли было с твоей стороны хитростью окружить рыцарей Гокура, наставить на них стрелы, не оставляя никаких шансов на честный бой.

— Я сделал то, что считал необходимым, — пожал плечами Ранд.

— Ах, так, тогда я поступлю точно так же! — воскликнула Лианна и, вырвавшись из его объятий, заторопилась прочь.

Оруженосец отвлек Ранда, требуя немедленно решить спор: кому достанется шпага Гокура, и он на время потерял Лианну из виду.

Челядь замка все еще околачивалась на лугу, поглядывая на англичан с осторожностью, но и с невольным восхищением. Некоторые из них предпочли уйти в замок, в поисках надежного убежища.

Шионга тоже не было видно.

Молясь о том, чтобы остаться незамеченной, Лианна проскользнула по тропинке к северным воротам. Пробегая по мосту, она старалась не смотреть вниз, на воду, не отрывая глаз от пушки на зубчатой стене.

Да, лихорадочно соображала Лианна, даже с двумя пушками она справится с англичанами. Их совсем немного, а ее умение плюс опыт Шионга…

Неожиданно Лианна почувствовала чью-то железную хватку на своей руке. Она резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Рандом. Девушка бросила на пушку иступленный отчаянный взгляд.

— Даже не пытайся, Лианна, — спокойно сказал Ранд, разгадав ее намерения.

Лианна попробовала вырваться, но он еще крепче сжал руку.

— Я не позволю тебе просто зайти и взять замок. Мои люди никогда не примут тебя как господина! — выкрикнула она.

— Я не дам им другого выбора, — невозмутимо ответил Ранд.

Лианна прекрасно поняла то, что не было сказано вслух: ей он тоже не даст выбора.

Ранд ослабил свои пальцы.

— Пойдем, — произнес он, направляясь к воротам. — Последний раз я проходил здесь как узник, а сейчас вхожу как господин.

— Французы все равно одержат над тобой верх, — холодно заявила Лианна, с трудом приноравливаясь к его широким шагам. — Ты можешь выиграть день-два, но Франция так легко не сдастся.

Ранд неожиданно повернулся, сделал своим людям какой-то знак рукой и продолжил свой путь. Лианна едва поспевала за ним.

— Я никогда не прощу тебя за это, — не унималась она.

— Прощение, — усмехнулся Ранд, — не входит в клятвы, которые ты давала мне в Ле-Кро-той, — он замедлил шаг и посмотрел на Лианну с нежным, почти печальным выражением. — Но я бы очень хотел, чтобы ты все-таки простила меня.

Лианна понуро последовала за Рандом в замок, раздираемая на части желанием навсегда связать с ним свою судьбу и необходимостью защищать интересы Франции.

* * *

К огромному неудовольствию Лианны, провозглашение Ранда бароном Лонгвуда оказалось очень простым делом. Сначала Батсфорд, священник, отслужил праздничную мессу, а затем призвал барона и баронессу Лонгвуда встать перед алтарем.

Под шумные вздохи, шарканье ног и перешептывание Лианна неохотно последовала за Рандом. Она украдкой оглянулась назад, ожидая увидеть на лицах своих людей недовольство, злость, гнев.

Но вместо этого на них читалась только изумленная радость от того, что их госпожа втайне от всех стала женой красавца-англичанина.

Положив руку на богато украшенную раку [26] с костью от мощей Святого Дионисия, Ранд торжественно произнес:

— Я буду вам верным господином, защитником и покровителем, буду служить правому делу верой и без обмана. Клянусь!

Лианна заметила, что многие женщины согласно кивали и улыбались, явно очарованные привлекательностью Ранда. Но в еще большую ярость ее привело то, что даже двадцать рыцарей Буа-Лонга, которые совсем недавно униженно стояли под английскими стрелами, сейчас вели себя со спокойным фатализмом.

Ранд обратился к Жану, их предводителю.