Майский ястреб - Джиллиан Брэдшоу

Давай, какой попадется.

Он подошел к куче, на которую указал Талиесин, и принялся в ней копаться.

— А-а, вот он! — воскликнул он, наконец. — А что? Хорошая вещь. И шерсть замечательная.

Новые вещи поначалу носить было странно. На одном плече — щит, на другом — Каледвэлч. На первый взгляд — тяжеловато, но уже через несколько минут я привык. Вес распределялся сообразно. Агравейн удовлетворенно кивнул.

— Ну вот, теперь ты выглядишь не просто воином, а королевским сыном, — решил он. — Вряд ли у кого появится желание задирать тебя. Завтракать будешь?

В зале оказалось полно воинов. После вчерашнего пира осталось много еды. Она так и лежала на столах. Я оставил без внимания косые, да и просто любопытные взгляды, и занялся едой. Она оказалась довольно вкусной, а я, к тому же, чувствовал зверский голод.

Агравейн повеселел, и за обедом говорил о Британии и Артуровом Братстве. Он сильно изменился за годы, прошедшие с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я пока не мог приноровиться к нему, но с ним стало гораздо легче. Однако временами на лице его проскальзывала тень. Мне казалось, в эти моменты он вспоминал мать. Вот уж о ком мне совсем не хотелось говорить.

Мы почти покончили с едой, когда снаружи раздались громкие крики. Потом кто-то вскрикнул от боли. В зале стало тихо. Воины прислушивались, пытаясь понять, что там за шум. А потом раздалось громкое яростное ржание.

— Да что там происходит? — забеспокоился Агравейн.

Но я уже все понял.

— Цинкалед! — вскричал я, вскакивая. — Это Цинкалед!

И верно. Великолепный конь стоял, освещенный еще низкими лучами солнца. О! Как он был прекрасен! И как зол! Уши прижаты, ноздри раздувались и покраснели, а вокруг суетились слуги Артура. Некоторые держали копья. Один лежал на земле, бледный, и держался за живот. Прямо перед лошадью стоял Артур.

— Господи, будь осторожен! — предупредил один из слуг. — Это злобный зверь, убийца! Посмотри, что он сделал с Гвефилом!

Артур проигнорировал предупреждения и сделал шаг к лошади. Ценкалед встал на дыбы, снова заржал, тряся головой. Артур улыбнулся, в глазах его загорелся огонь. Он сделал еще один шаг вперед и протянул руку, не то уговаривая, не то приказывая.

Конь фыркнул, но уши выставил вперед. Похоже, ему стало интересно. Смотрел он гордо.

— Ну, ну, успокойся, — приговаривал Артур. Конь взмахнул своей великолепной гривой, но не двинулся с места, когда Артур подошел еще ближе и взялся за гриву.

— Он не злой, — заключил Артур. — Но он гордый и недоверчивый. И умеет ценить свободу.

Цинкалед топнул ногой и кивнул, но уши опять настороженно прижал, прислушиваясь к Артуру.

Я отпустил дверь, за которую ухватился, увидев это чудо.

— Цинкалед! — негромко позвал я. Голова коня вскинулась, он вырвался из руки Артура, сжимавшей гриву, и галопом подскакал ко мне, ткнувшись в плечо. Я провел рукой по этой гордо изогнутой шее, и опять поразился нездешней красотой этого создания. — Цинкалед, умница, зачем ты вернулся? — ласково спросил я по-ирландски. — Здесь не место для тебя.

— Солнцем клянусь! — с восхищением прошептал позади меня Агравейн. — Вот это конь!

— Твой конь? — спросил Артур, подходя. На его лице читалось разочарование, и еще какое-то непонятное чувство. — Впрочем, и так ясно. Это же тот самый конь, которого ты украл у Кердика.

— Нет, он не мой, — ответил я. — Смертный не может владеть таким зверем. Я освободил его три дня назад.

— Значит, все-таки твой, — резко ответил Артур. Он помолчал, переводя взгляд с меня на коня, потом положил руку жеребцу на холку, и оглянулся на меня, словно собирался обвинить меня в чем-то, но сдержался.

— Ладно. Забирай. А там уж делай с ним, что хочешь.

— Но я же сказал, что отпустил его.

— Когда Кухулин умирал, — произнес Талиесин, возникая словно ниоткуда, — конь Кухулина, Liath Macha, которого герой отпустил, вернулся, чтобы умереть рядом со своим хозяином, хотя был он бессмертным конем с Чудесной Равнины. [Liath Macha (ирл.) — Серый из Махи — один из коней Кухулина, героя ирландских саг.]

— Так говорят саги, — ответил я. — И говорят они о Кухулине, герое из героев. А Цинкалед — вот он, вполне себе реальный конь. С чего бы ему умирать на земле смертных?

— Он искал тебя, — спокойно ответил Талиесин. — Лошади — глупые создания. Когда дело касается их хозяев, они пойдут за своим всадником, не раздумывая. Даже бессмертные лошади. — Он улыбнулся и протянул руку. Цинкалед тряхнул головой, обнюхал руку барда и снова выставив уши вперед.

Я смотрел на коня и думал о Стране Вечной молодости. Вспомнил момент, когда я впервые оседлал Цинкаледа, вспомнил, как два наших духа встретились и обменялись любовью. Да, Талиесин был прав. Я погладил белую шею.

— Глупый ты конь, — пробормотал я ему по-ирландски. — Великолепный, глупый белый конь! Со мной ты ничего не найдешь, кроме смерти.

Он фыркнул и прихватил меня губами за волосы.

— Тогда как хочешь, — прошептал я и склонил голову. Хотелось плакать.

— Теперь у тебя есть лошадь, — опять излишне резко сказал Артур. — Я вижу, ваш брат нашел для вас одежду и оружие. Осталось найти господина, которому ты можешь предложить свои услуги. — Он снова посмотрел на Цинкаледа, и непроизвольно сжал рукоять меча. — Могу посоветовать отправиться к Мэлгуну Гвинедскому. Ему нужны воины.

Я обнял Цинкаледа, глядя на короля через спину лошади. Артур гневно смотрел на меня, и я вдруг понял, что он считает, будто я покорил этого великолепного коня с помощью заклинания. Я покачал головой в ответ на непроизнесенное обвинение. Артур неправильно истолковал мой жест.

— Не хочешь? Уриен отпадает. Он тоже не любит колдунов. — Артур на мгновение задумался. — Остаются Вортипор и Карадок из Эбраука...

С таким же успехом он мог бы перечислять моих возможных покровителей и дальше.

— Лорд Пендрагон, — тихо и сухо произнес я. — Ни одному лорду я не буду служить. Лишь вам. А еще я не хочу разгуливать по Британии с клеймом чародея.

— Дело не в том, чего ты хочешь. Воин должен найти лорда, который