Рейтинговые книги
Читем онлайн Лодка - Лотар-Гюнтер Букхайм

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 138

Впрочем, надо признать, кое у кого из нас этот процесс уже начался. Лицо Зорнера полностью обезображено алыми угреватыми нарывами с желтыми головками посередине. Учитывая тучность его фигуры, эти раздражения выглядят еще более зловеще. Морякам приходится хуже всех, так как из-за постоянного соприкосновения с соленой водой их порезы и фурункулы не заживают.

Но зато шторм прекратился. Мостик снова превратился в место, где можно передохнуть.

Ничто не нарушает линию горизонта. Идеальная линия, где небо и вода встречаются, чтобы слиться в единое целое.

Я воспринимаю океан, как огромный плоский диск, на который опирается колокол из серого стекла. Куда бы мы ни перемещались, этот колокол двигается вместе с нами так, что мы всегда остаемся в центре диска. Его радиус — не более шестнадцати миль, а значит, диаметр диска — тридцать две мили. Почти что ничто в сравнении с бескрайней Атлантикой.

VII. Контакт

Первое, что принял сегодня наш радист, был запрос Томсену сообщить свои координаты.

— Где он сейчас может быть? — спрашиваю я у Старика.

— Он не докладывал, — отвечает Старик. — И с тех пор было еще два запроса.

Перед моими мысленным взором разыгрывается трагедия: лодку атакуют с воздуха, вокруг нее, похожие на гигантские ростки брюссельской капусты, встают ослепительно белые разрывы.

Я говорю себя, что у Томсена должны быть причины не отвечать на запросы. Наверняка бывают обстоятельства, при которых невозможно дать в эфир даже самый короткий радиосигнал.

На следующее утро, за завтраком, я интересуюсь как можно более обыденным тоном:

— Есть что-нибудь от Томсена?

— Нет! — говорит Старик и продолжает жевать, уставившись прямо перед собой. Наверно, антенна повреждена, убеждаю я себя. Или неисправен передатчик. Снесло радиомачту, или еще что-то в этом роде.

Входит Херманн с судовым журналом. Старик нетерпеливо берет его, просматривает позывные, коды и захлопывает книгу. Я беру ее и отдаю назад. Старик хранит молчание.

На нашей памяти были случаи, когда лодкам так доставалось во время бомбежки, что они не могли даже подать сигнала бедствия.

— Он уже давно должен был сообщить свои координаты, — произносит Старик. — Не дожидаясь напоминаний.

На следующий день никто не упоминает о Томсене. Эта тема — табу. Впрочем, можно легко догадаться, о чем думает Старик. Скоро командование издаст еще один трехзвездочный некролог.

Около полудня, незадолго перед тем, как должны были подать обед, с центрального поста докладывают:

— Командиру: на ста сорока градусах видны дымы!

Командир моментально вскакивает на ноги. Мы врываемся следом за ним на пост управления. По пути успеваю сорвать с крюка бинокль, и вот я уже на мостике, почти одновременно со Стариком.

— Где?

— Вон там, по левому борту, под правым выступом того большого кучевого облака — едва заметно, — вытягивает руку штурман.

Как я ни вглядывался, ничего не смог разглядеть в указанном направлении. Штурман не в состоянии спутать построенный из облаков галеон со следом дыма! Сектор, о котором идет речь, похож на переполненную сцену, с занавесами облаков самых разнообразных расцветок, от зеленой до розовато-лиловой, один за другим заслоняющими горизонт.

Командир наклоняет голову к биноклю. Я сантиметр за сантиметром исследую неудержимо скачущий в моих линзах горизонт. Ничего, кроме сбившихся в кучу облаков, каждое из которых может быть дымом. Я изо всех сил напрягаю глаза. Они уже начинают слезиться.

Как будто пар над ведьминым котлом! Наконец я замечаю тоненькую струйку, оттенком чуть темнее розоватого фона, которая расширяется раструбом кверху. Почти вплотную с ней подобно зеркальному отражению виднеется еще одна тень — может, слегка приглушеннее и более размыто, но вне всякого сомнения, точно такая же. А там, дальше — целый лес крошечных сосенок, чьи тонюсенькие стволы уходят корнями за горизонт. Командир опускает бинокль:

— Конвой! Тут и раздумывать нечего! Каков наш курс?

— Двести пятьдесят градусов!

Старик не раздумывает ни секунды:

— Держать двести тридцать градусов!

— Есть курс двести тридцать градусов!

— Обе машины — средний ход вперед!

Он оборачивается к штурману, который приклеился к окулярам своего бинокля:

— Похоже, штурман, они двигаются к югу?

— Мне кажется, что так, — отвечает Крихбаум, не отрываясь от бинокля.

— Нам надо забежать им вперед и выяснить наверняка, куда они направляются, — говорит командир и отдает приказание рулевому. — Десять градусов — лево руля!

Никакого возбуждения. Никакого охотничьего азарта. Совершенно безучастные лица.

Лишь Вихманн проявляет волнение: это он первый заметил дымные облачка.

— Я же говорил: третья вахта. Третья вахта сделает это! — удовлетворенно бормочет он себе под нос, точнее говоря, под бинокль. Но заметив краем глаза, что командир услышал его, он краснеет и замолкает.

Крошечные сосенки по-прежнему ничего не могут сообщить нам о курсе судов. То, что они держат на юг — всего лишь предположение. Конвой вполне может идти по направлению к лодке. С такой же вероятностью он может удаляться от нее. Корабли по ту сторону горизонта со своими предательскими клубами дыма могут двигаться в любом направлении, которое только может показывать стрелка компаса.

Мой бинокль неотрывно наведен на нашу цель, в то время как лодка плавно поворачивает подо мной.

— Руль — в нейтральное положение!

Рулевой внутри боевой рубки выравнивает руль по осевой линии корабля.

Лодка продолжает поворачиваться.

— На сколько она развернулась? — спрашивает командир.

— Сто семьдесят градусов! — доносится снизу ответ.

— Курс — сто шестьдесят пять!

Поворот лодки замедляется, пока маленькие сосны не оказываются прямо по нашему курсу. Подозрительно прищурясь, командир разглядывает небо, плотно затянутое серыми тучами. Запрокинув голову, он поворачивает ее, описывая почти полный круг вокруг своей оси. Ради бога, только бы не было самолетов.

Снизу докладывают:

— Обед на столе!

— Времени нет! Принесите его сюда, — отрывисто приказывает командир.

Тарелки ставят на небольшие откидные сиденья, приделанные к бульверку мостика. Еда сидит смирно, как ее посадили. Никто не притрагивается к ней.

Командир спрашивает у штурмана, когда взойдет луна. Значит, он собирается дождаться ночи для атаки. Пока что нам нечего делать, кроме как оставаться начеку и, пусть хоть небо упадет на землю, не упускать конвой, чтобы к нему могли стянуться другие подлодки.

Клубы дыма постепенно встают над горизонтом все выше и выше и слегка смещаются к правому борту.

— Мне кажется, они счисляются вправо! — замечает штурман.

— Они возвращаются домой, — соглашается командир. — Скорее всего, порожние. По правде говоря, плохо. Было бы намного лучше, если бы они шли на восток.

— Видны уже двенадцать мачт, — докладывает Вихманн.

— Пока хватит, — шутит командир и кричит вниз. — Рулевой, какой у нас курс?

— Сто шестьдесят пять градусов!

Командир начинает высчитывать вслух:

— Конвой движется на двадцать градусов по правому борту — значит, его настоящий курс — сто восемьдесят пять градусов. Дистанция? Вероятнее всего, это среднетоннажные пароходы — стало быть, около шестнадцати миль.

Наша кильватерная струя пенится, как лимонад. По небу бесцельно плывут маленькие белые облачка, похожие на разрывы шрапнели. Лодка несется по серому морю, как гончая в наморднике, с которого капает слюна.

— Наверно, уже достаточно близко — не улизнут от нас! — говорит командир. И тут же оговаривается. — Если нам ничто не помешает, — и, обращаясь к рулевому:

— Круто право руля! Курс — двести пятьдесят пять градусов!

Дымы начинают медленно двигаться в другую сторону, пока не оказываются у нас по левому борту. Лодка, по нашему мнению, теперь идет параллельно конвою тем же курсом, что и он.

Командир опускает свой бинокль не более, чем на несколько секунд. Время от времени он что-то бормочет. Я улавливаю обрывки:

— Никогда…не бывает так…как надо…Они идут неправильным курсом.

Итак, загруженный под завязку конвой, направляющийся в Англию, намного предпочтительнее. И не только потому, что будет уничтожен и его груз, но также потому, что преследуя идущие на восток корабли, мы приближаемся к дому. Старика беспокоит чрезмерный расход топлива при полном ходе. Если бы погоня сокращала расстояние между нами и родной базой, наше положение намного улучшилось бы.

— Топливо? — слышу я вопрос штурмана.

Можно подумать, он старается не выпалить бранное слово. Командир, начавший шептаться с ним — точь-в-точь инспектор полиции. Наконец на мостик для допроса вызывают шефа. Тот бледен.

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 138
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Лодка - Лотар-Гюнтер Букхайм бесплатно.

Оставить комментарий