Властелин Хаоса - Роберт Джордан

Итак, она снова вернулась к этой теме. Не иначе как считает меня простаком, подумал Саммаэль и решил ее поддеть:

— А что, они связывают себя, точно преступники? На лице Грендаль отразилось недоумение, хотя она тут же попыталась это скрыть. Ей было невдомек, о чем речь, и не удивительно. В их время мало кто совершал серьезные преступления, не говоря уже о том, чтобы преступить закон дважды. Так, во всяком случае, было, пока не появилось Отверстие. Но признаться в своем неведении ей, разумеется, не хотелось. Утаивать невежество порой вовсе не вредно, но у Грендаль это стремление доходило до смешного. Зная об этом, он и преподал ей маленький урок в отместку за то, что она выудила из него бесполезные обрывки сведений.

— Нет, — промолвила она, будто поняла его вопрос. — Айяд, как они себя называют, живут в маленьких городках, закрытых для всех прочих. Считается, что они никогда не направляют Силу без дозволения или прямого приказа ЦГботэй или ЦГбоан. Фактически же им принадлежит настоящая власть, и именно по этой причине ЫГботэй или ЦГбоан правят всего семь лет. — Грендаль сочно расхохоталась. Она всегда считала, что за всякой видимой властью таится иная, незримая. — Да, интересный край. Жаль только, что лежит далеко, а стало быть, и пригодится не скоро. — Она небрежно пошевелила в воздухе унизанными перстнями пальцами. — После Дня Возвращения будет время подумать, на что его употребить.

Она явно хотела заставить его думать, будто у нее есть какой-то интерес в тех краях, тогда как, будь это так, она и словом не обмолвилась бы о землях, лежащих за пустыней.

Саммаэль поставил нетронутый кубок на поднос, услужливо подставленный мгновенно уловившим его движение мускулистым малым. Слуги у Грендаль вышколены отменно.

— Не сомневаюсь, играют они прекрасно, — сказал Саммаэль. Может, для тех, кто разбирается в подобных вещах, так оно и было. — Но мне пора, я должен проследить за приготовлениями…

— Надеюсь, это тщательные приготовления? — промолвила Грендаль, коснувшись его руки. — Великий Повелитель будет недоволен, если ты нарушишь его планы.

Саммаэль стиснул зубы:

— Я сделал все, что мог, разве что не сдался ему, лишь бы убедить, что не представляю для него угрозы. Но этот малый, похоже, помешан на мне.

— Ты можешь покинуть Иллиан и обосноваться где-нибудь в другом месте.

— Ну уж нет! — вскричал Саммаэль. Он никогда не бегал от Льюса Тэрина, а уж от этого захолустного шута и подавно. Не может быть, чтобы Великий Повелитель возжелал поставить это ничтожество над Избранными. Над ним, Саммаэлем! — Ты все рассказала о распоряжениях Великого Повелителя?

— Я не люблю повторяться, Саммаэль. — На сей раз голос Грендаль звучал устало, но в глазах вспыхивали гневные огоньки. — Если ты не поверил мне в первый раз, то не поверишь и сейчас.

Саммаэль окинул ее долгим взглядом, потом резко кивнул Скорее всего, она сказала правду — если дело касалось Великого Повелителя, всякая ложь грозила обернуться бедой.

— Не вижу причин встречаться снова, пока ты не сможешь рассказать что-нибудь более интересное, чем явилась куда-то Семираг или нет. — Насупленный вид Саммаэля должен был убедить Грендаль, что ей удалось заморочить ему голову Он скользнул взглядом по бассейнам, фонтанам, акробатам, музыкантам и прочей ерунде. Вся эта бессмысленная демонстрация плоти внушала ему лишь отвращение. — В следующий раз можешь навестить меня в Иллиане.

Она пожала плечами, будто это не имело значения, но губы ее слегка шевельнулись, и обостренный саидин слух уловил слова:

— Если ты еще там останешься.

Холодно усмехаясь, Саммаэль открыл проход обратно, в Иллиан. Мускулистый слуга не успел увернуться. Он и пикнуть не успел, как его рассекло надвое, сверху донизу, вместе с подносом и хрустальным кувшином. По сравнению с этой щелью в пространстве любая бритва показалась бы тупой. Грендаль капризно поджала губки, досадуя на потерю одного из своих любимцев.

— Если ты действительно хочешь помочь нам выжить, — сказал ей Саммаэль,

— постарайся выяснить, как Демандред и прочие собираются выполнить волю Великого Повелителя.

Не сводя глаз с ее лица, он ступил в открывшийся переход.

Досада не сходила с лица Грендаль, пока за Саммаэлем не закрылся проход, а после этого она даже раздраженно постучала ноготками по мраморным перилам. У Саммаэля чудесные золотые волосы, и он, пожалуй, мог бы занять место среди ее любимцев, если бы позволил Семираг удалить этот безобразный шрам. Когда-то такие вещи считались делом обычным, но теперь этим навыком обладала лишь Семираг. Это была праздная мысль. По существу, значение имело лишь одно — оправдались ее усилия или нет.

Шаофан и Чиап продолжали играть. Их музыка, кружево сложнейших созвучий и диссонансов, была посвоему гармонична и очень красива, а лица музыкантов лучились от радости. Их радовала возможность доставить ей удовольствие. Грендаль кивнула, почти физически ощутив их восторг. Вне всякого сомнения теперь они счастливы, гораздо счастливее, чем тогда, когда были предоставлены самим себе. Сколько усилий, и все ради нескольких минут, проведенных с Саммаэлем. Наверное, не стоило так утруждаться, для этого сгодились бы любые уроженцы тех мест, но Грендаль даже к такого рода уловкам привыкла подходить серьезно. К тому же она с давних времен взяла за правило не отказывать себе ни в одном из возможных удовольствий, если только это не угрожало ее положению у Великого Повелителя.

Уронив взгляд на перепачкавшие ковер внутренности, она капризно сморщила нос. Конечно, очистить ковер можно несложным плетением, но ей претило самой убирать кровь. Короткий приказ, и Осана устремилась за слугами, чтобы те унесли ковер. А заодно и останки Рашана.

Саммаэль глупец, и дурость его видна насквозь, подумала Грендаль и тут же поправилась. Нет, не глупец. Он смертельно опасен, если осознаёт угрозу и видит, против кого сражается, но когда дело доходит до уловок, может оказаться слепым. Скорее всего, он решил, что все это предназначено для маскировки, чтобы отвлечь его от ее истинных замыслов. Он и вообразить не мог, что ход его мыслей, путаных и извращенных, для нее отнюдь не загадка. Не зря ведь, в конце концов, она провела четыре столетия, изучая умы куда более изощренные. Все его ухищрения видны насквозь. Мудрил, мудрил, а в результате сам себя засадил в ловушку, которую теперь будет оборонять до последнего вздоха, но нипочем не бросит. Скорее всего, там и сложит голову.

Она отпила вина и слегка наморщила лоб. Возможно, от него больше не будет толку, хотя ей казалось, что потребуется еще встречи четыре, может, даже пять. Не худо бы найти повод, чтобы наведаться к нему в Иллиан, — даже после того, как желаемое направление избрано, пациента лучше держать под приглядом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});