Фашизм. Тоталитарное государство - Желю Желев

Классический образец — норвежская фашистская партия «Нашёнал сомпинг», которая не только содействовала вторжению немецких войск в Норвегию в апреле 1940 года, но и составила коллаборационистское правительство, совершившее вместе с оккупантами тяжкие преступления против норвежского народа. Имя ее фюрера Видкуна Квислинга, возглавившего коллаборационистское правительство, стало нарицательным, символом национального предательства.

Каждая из стран, ставших жертвами агрессии, была предана изнутри местными фашистскими партиями, существование которых было возможно в силу многопартийного характера буржуазной демократии.

2. Наличие гражданских и политических свобод в буржуазно-демократическом государстве — свободы слова, печати, союзов и т.д., какими бы они ни были формальными, открывает для другого, фашистского, государства возможности вести широкую пропаганду в свою пользу: через существующую в буржуазно-демократическом государстве фашистскую партию, подкупая часть прессы этой страны, экспортируя большое количество литературы, заполняя эфир специальными передачами и т.п. По свидетельству Курта Риса, до 1937 года Геббельс контролировал около 330 газет, выходящих за границей на немецком языке, не считая большого числа швейцарских, эльзасских и чехословацких газет (102—161).

Либеральная демократия, напротив, не обладает никакими возможностями пропаганды в фашистском государстве и не может влиять на его политику. Тотальная фашистская цензура не разрешает импортирование чуждой в идейном отношении литературы. Запрещено существование демократических партий и свободный контакт с иностранными гражданами. Радиопередачи из демократических стран глушатся, а во время войны радиоприемники опечатываются.

3. В экономической области фашистское государство располагает неограниченными средствами. Оно может практически бесконечно снижать уровень жизни, увеличивая старые или вводя новые налоги, повышая цены на товары широкого потребления, уменьшая этим реальную стоимость заработной платы. Иными словами, оно спокойно вершит то, о чем ни одно либерально-демократическое государство не может и мечтать.

Фашистское государство бросает колоссальные средства на вооружение, на строительство крупных сооружений (военных заводов, автомагистралей, укреплений и т.п.), на расширение пропаганды и шпионажа.

Когда правительство в многопартийном государстве повышает цены на товары первой необходимости, оно может ожидать потрясений, которые заставят его уйти в отставку. В фашистском государстве это исключено: правительство может всячески посягать на жизненный уровень народа и не бояться, что это приведет к нежелательным для него последствиям. Народ «одобряет» все, ибо у него нет возможности выразить неодобрение.

4. И наконец, с чисто военной точки зрения фашистское государство имеет ряд опасных преимуществ. Оно способно сохранять в полном секрете свои военные подготовительные мероприятия. Этому способствует отсутствие антиправительственной печати и вообще свободы слова.

Перечисленные «преимущества» фашистского государства делают сам факт его существования угрозой для соседей — угрозой, которая всегда может перерасти в агрессию. Это тем более опасно для демократических стран в периоды внутренних кризисов и беспорядков, которые фашизм не только использует, но часто и сам провоцирует. Здесь можно вспомнить слова «исповеди» Гитлера перед Раушнингом: «Тем же, чем в то время (в 1914 году. — Ж.Ж.) была артиллерийская подготовка к атаке пехоты в условиях окопной войны, в будущем станет психологический раскол противника с помощью революционной пропаганды, до того как войска вступят в сражение. Абсолютно необходимо, чтобы народ противника потерял веру в себя, чтобы он был готов сдаться, был морально подготовлен к пассивности еще до того, как приступит к военным акциям.

Сумеем ли мы нанести моральное поражение неприятелю до того, как начнем воевать? Вот вопрос, который интересует меня.

...Когда противник деморализован изнутри, когда он на пороге революции, когда вот-вот вспыхнут социальные волнения, — тогда-то и наступает подходящий момент: террористические акты, саботаж, покушения внутри страны, убийство руководителей, сокрушительные атаки по всем слабым местам обороны неприятеля, которые, как удары молотами, должны наноситься одновременно, невзирая на жертвы, — вот какой будет следующая война.

...Вторгаясь в страну со всем своим оружием, мы деморализуем противника методом войны нервов. Мы вызовем революцию во Франции. В этом я уверен так же, как и в том, что она не вспыхнет на этот раз в Германии. Можете верить мне. Я войду во Францию как освободитель. Мы предстанем перед мелким французским буржуа как рыцари справедливого общественного порядка и вечного мира» (99—12 и 13).

Поэтому, чтобы обезопасить себя от постоянной угрозы тоталитарного фашистского агрессора, демократические соседи вынуждены сами тоталитаризироваться, урезая те или иные гражданские и политические свободы, ограничивая демократию. Наличие тоталитарного соседа превращает преимущества буржуазной демократии в минусы, которые могут погубить ее. Так фашистское государство толкает соседние страны к тоталитаризму и отказу от демократии.

Канун второй мировой войны весьма поучителен в этом отношении. Англия, классический представитель буржуазной демократии и родина парламента, была вынуждена вразрез с традициями многопартийной системы наложить ограничения на фашистскую партию Мосли, когда та предприняла попытки реорганизоваться по образу и подобию нацистской партии во главе с фюрером, обзавестись партийной формой и вооруженными отрядами. Правительство не допустило этой реорганизации. Воодушевляемая примером фашистской Германии, партия Мосли все больше превращалась в «пятую колонну» в своей стране. Тоталитарный сосед (Германия) вынудил английское правительство сделать антидемократический шаг, по существу шаг к тоталитаризму. Разумеется, в Германии тогда было пролито немало слез по попранной либеральной демократии, пропаганда «разоблачала» ее фальшь и т.п. Аналогичная история имела место и в США — типичном представителе буржуазной демократии того времени. Германский фашизм воспользовался своими «преимуществами» и организовал массовый шпионаж в этой стране, используя туризм, клубы друзей гитлеровского движения, стажировку инженеров на военных и химических предприятиях, гастроли различных ансамблей, съемки кинокартин и пр. Буржуазно-демократический режим предоставлял отличные возможности для такой «работы». Курт Рис пишет, что в те годы Америка была «раем для шпионов», США не имели даже необходимой юридической базы для борьбы с тотальным шпионажем, они были беззащитны перед ним.

«1939 год, когда зародился тотальный шпионаж, застал США неподготовленными. Это сильное государство, в сущности, не имело ни разведки, ни контрразведки, ни даже настоящих законов против шпионажа» (102—72).

«Положение осложнялось тем обстоятельством, что законы по отношению к шпионажу были абсолютно недейственными. Так, если объект шпионажа не установлен, никто не может быть обвинен и осужден за шпионаж. Даже если у арестованного найден секретный документ, который мог быть получен только нелегальным путем, — это не считается достаточным доказательством шпионской деятельности. В этом случае разрешается судить данное лицо только за кражу» (102—73).

Разумеется, в последующие годы США создали контрразведку, расширили сферу деятельности разведки, издали законы о привлечении к ответственности за шпионаж любого рода. Но это произошло опять-таки в ущерб буржуазной демократии, ибо с увеличением террористического аппарата государства уменьшается безопасность отдельного гражданина. В том, что дела развивались именно таким образом, большая «заслуга» фашистской Германии, тотального шпионажа, организованного ею.

6. Экономические основы фашистского государства

Наивно было бы думать, что абсолютная концентрация власти в руках фашистского государства не связана с экономикой. Полностью централизованная надстройка не смогла бы удержаться на децентрализованном базисе; тоталитарная фашистская надстройка предполагает и тоталитарную, полностью контролируемую государством экономику.

Не отменяя формально частную собственность на средства производства, фашистское государство фактически становится собственником национальной экономики. Именно оно определяет: а) ориентацию экономики — организовать промышленность с учетом будущей войны или расширять выпуск товаров широкого потребления; будет ли национальная экономика связана с другими странами или будет строиться на принципе автаркии; б) структуру производства — что производить и в каких количествах. Производитель полностью подчиняется нуждам государства.