Последний оракул - София Сильчева

наказывают преступника. — Ответила она.

— Но делать это таким образом не правильно. — Сказала я наблюдая за волнениями толпы.

— Ты это им скажи. — В ответ сказала девушка.

— Что здесь происходит? — спросила выбежавшая из замка Линти и покосилась на Кейси, которая стояла рядом со мной.

— Самосуд. — Ответила я. — Линти, можешь как-нибудь привлечь их внимание.

— Конечно. — Ответила та и подняла руки к небу. — Отри ротин. — Сказала она, после чего всё небо рассекла молния, и пару минут спустя раздался гром.

Все присутствующие на площади тут же притихли и посмотрели на меня.

— Что вы здесь учинили? — строго спросила я и из толпы вышел молодой начальник охраны, о котором Вонт отзывался очень хорошо, так что я не ожидала, что он может быть замешан в чём-то подобном.

— Мы поймали убийцу, и он получит по заслугам. Но полагаю Вы, как избранная, хотите сами решить его судьбу. — Сразу же пошёл на попятную он и после того, как я кивнула в знак согласия, парень обратился к толпе. — Мы все собрались здесь, чтобы судить и справедливо наказать этого человека. — Сказал он, и в этот момент его подчинённые втащили в центр площади, молодого юношу, которого уже успели знатно избить.

Начальник охраны лёгким движением руки поставил на колени виновного, который уже и так еле стоял на ногах. Хоть в таком виде его было сложно узнать, но я всё же узнала, это был Эйч. Его одежда была изорвана, испачкана в крови, но он стоял на коленях с высоко поднятым лицом. За то время что я его не видела он сильно изменился. Его волосы сильно отрасли и падали ему на лицо, но дело было не только в этом. Ньют за это время почти не изменился, а его брат сильно повзрослел, особенно хорошо это было видно по глазам, которые в этот момент вспыхнули надеждой.

— Этот дайлент убил тридцать наших ребят, он в месте со своим отцом совершил множество злодеяний. Так скажитеизбранная какую кару он заслужил? — спросил оратор и я вдруг потерялась. Когда-то мы дружили с Горацио и к тому же он был братом Ньюта, но на что способна разгневанная толпа, особенно если гневается заслуженно, я себе приблизительно представляла.

— Пусть говорит обвиняемый. — Сказала я и толпа снова за шумела. — ТИХО! — крикнула я и народ снова притих. — Верно ли говорит Ахтерин — хранитель этой крепости? — спросила я властным тоном, обращаясь к Горацио.

— Да, я был за одно с отцом и, да я убил тех людей, но… — Остальные слова подсудимого утонули в криках толпы, которой этого признания было достаточно.

— ТИШИНА! — крикнула я, но на этот раз это не сработало. — Разгоните людей. — Приказала я стоящему рядом солдату. Может и силой меча, но мне удалось заставить народ снова замолчать. — Я понимаю, ваш гнев, но вердикт этому человеку, вынесу завтра на рассвете. — Сказала я народу и повернулась к оставшемуся подле меня солдату. — Заприте его в нижней темнице. — Приказала шёпотом я и вернулась обратно в замок.

— Мэл, что ты собираешься делать с Эйчем? — спросила Линти, когда мы оказались в гостиной.

— Ты же не собираешься его казнить? — спросила Кейси.

— А что вы предлагаете? Слышали, что он натворил и даже не пытается это скрыть. — Спросила я.

— Мэл, мы все совершаем ошибки. Он просто хочет увидеть брата. Прошу не отнимай у него эту возможность. — Сказала Кейси, а меня передёрнуло.

— Да, с чего такая забота. Он перебил целую кучу людей, бумаек. Горацио убивал, калечил и пытал невинных, что же он заслужил, если не наказание? — спросила я, а Линти посмотрела на меня с ужасом. — Но я не хочу превращаться в чудовище, как он, а потому завтра утром объявлю народу, о его пожизненном заключении в темнице.

— Так значит ты всё решила. — Сказала Кейси каким-то странным тоном и вышла из комнаты.

— Мэл, что на тебя нашло? Это же Эйч? — спросила Линти и я повернулась к ней.

— Это же ты мне говорила, что моего друга больше нет и надо его отпустить? — в ответ спросила я.

— Да, я так говорила, но всё изменилось. Он здесь и может стоит с ним просто поговорить. — Сказала она.

— С этим я разберусь позже. — Ответила я и отвернулась к камину. — А сейчас я хочу побыть одна.

Я услышала, как Линти закрыла за собой дверь и пошла по коридору. Я наконец осталась один на один со своими мыслями.

Линти ворочалась с боку на бок, но уснуть всё никак не могла. Раз за разом в её памяти всплывало лицо друга, на котором она было поставила крест. Она ещё несколько минут поворочалась, после чего выскользнула из-под одеяла и, одевшись, покинула свою комнату.

— Это избранная вам приказала? — в очередной раз переспросил охранник.

— Да, конечно. — Ответила Линти, которая ещё ни разу в жизни не врала, а потому у неё это плохо получалось, но на её удачу охранник был очень недалёкого ума и ничего не заподозрил.

— Но Вы с ним поосторожней, говорят целую кучу народа положил. — Предостерёг страж и открыл перед ней железную дверь темницы. — Если что кричите, я буду здесь недалеко. — Добавил он, закрыв за девушкой дверь.

— Хорошо. — Ответила она, хотя с языка рвалось: «спасибо, но этого не понадобиться». После этого охранник ушёл.

Темница была тёмной и холодной. Девушка передёрнула плечами и прошла в дальний конец камеры, где на каменном полу спал юноша.

— Эйч. — Позвала девушка и дотронулась до его руки, которая оказалась ледяной, что не удивительно, ведь парень был в одной рубашке. — Эйч. — Позвала она ещё раз, после чего потрясла его за плечо, и он наконец открыл глаза.

— Линти? Ты что здесь делаешь? — удивлённо спросил парень и попытался сесть, но тут же передумал, так как сломанные рёбра дали о себе знать.

— Пришла тебя проведать. Да ты весь холодный. — Сказала она и сняла с плеч тёплую накидку. — На возьми, но почему ты спишь так, а не в облике волка? — спросила она и накрыла его тёплой материей.

— Мне не хватило сил обратиться. — Ответил он и девушка поняла, что дело обстоит хуже чем кажется. — Но теперь моя очередь задавать вопросы. — Сказал Горацио. — Почему ты пришла ко мне? — задал он первый вопрос.

— Потому что ты мой друг, к тому же, первый с кем я подружилась. Ещё девушка, которая объявилась сегодня в замке, сказала, что ты хочешь увидеть брата. Это правда? — спросила Линти и заглянула в его глаза.

— Правда. Только ради этого я здесь, но судя по