Александр Маккуин. Кровь под кожей - Эндрю Уилсон

Ричарду Бретту тоже не нравилось наблюдать за тем, что кокаин творит с его бойфрендом. «У него не поднималось настроение, он не становился счастливее… Наоборот, он попадал в темное место, которое было не особенно приятным».[658]

Эндрю Гроувз тоже узнал о пристрастии своего бывшего бойфренда к кокаину. И хотя свою коллекцию, показанную в сентябре 1998 года, он назвал «Кокаиновые ночи» не из-за Ли, а в честь мрачной антиутопии Джеймса Балларда, он понимал, что существует некоторая связь между зависимостью Маккуина и его коллекцией. Подиум украшали дорожки белого порошка, а одна из моделей вышла в платье, украшенном бритвенными лезвиями. В газете Sun показ заклеймили «самым тошнотворным зрелищем всех времен».[659] «Я всегда говорил, что поворачивал зеркало к первому ряду, и им не нравилось то, что они видели, – сказал Эндрю. – Я поставил их в неудобное положение. Они вынуждены были написать разгромные рецензии, чтобы их не обвинили в потворстве наркомании. Не лучший мой карьерный ход».[660]

В отличие от Эндрю Гроувза Маккуин был перегружен работой. Следующие коллекции одежды под его собственным брендом – особенно № 13, The Overlook («Обзор») и Voss – стали самыми яркими за всю его карьеру. Он пользовался популярностью в Голливуде – по его словам, тогда же его просили сшить костюмы леди Пенелопы для ремейка фильма «Тандербёрды: Международные спасатели», от чего он отказался. «Дайте мне «Пианино», и тогда я, может, еще подумаю», – сказал он.[661] На нью-йоркской церемонии VH-1 Fashion Awards его назвали лучшим дизайнером-авангардистом года. Джефферсон Хэк, сооснователь культового журнала Dazed & Confused, предложил ему стать приглашенным редактором сентябрьского номера, и Ли с жаром ухватился за эту возможность. «Он всегда черпал вдохновение за пределами моды, – сказал Джефферсон, – в кино, фотографии, искусстве и музыке. Он находил темы в авангарде и на задворках современной культуры, а затем вплетал их в мейнстрим».[662] Маккуин признался Хелен Миррен, у которой брал интервью для журнала: после того, как он достаточно заработал на моде, ему хочется побыть журналистом. Кстати, Ли обладал всеми необходимыми для этой профессии качествами: он был пытлив, невозмутим, обладал феноменальной памятью, умел распознать сенсацию и процветал на противоречиях.

Самая противоречивая статья в номере касалась темы, особенно близкой сердцу Маккуина: принципам внешнего вида. Маккуин, гей с избыточным весом, трудился в той сфере, где подход к внешности был почти фашистским; он часто чувствовал себя изгоем. Обозреватели и критики насмехались над ним за лишний вес; один дошел до того, что назвал его не столько «анфан-террибль» («несносным ребенком») в мире моды, сколько «элефан-террибль» («несносным слоненком»), а другой утверждал: с его «голубыми глазками и пушком на лице, а также кривыми зубами, торчащими из узкого рта, он напоминает моржа».[663]

Хотя Маккуин не утверждал, что ему пришлось вынести то же самое, что и восьми героям фотосессии – у каждого из них имелся какой-нибудь физический недостаток, – он хотел бросить вызов «общепринятым взглядам на то, что красиво, а что нет», понятию, которое «все больше сужалось, – требовалось быть молодым, предпочтительно блондином и, конечно, светлокожим». В сотрудничестве с Кэти Ингланд и Ником Найтом Маккуин свел восемь героев с разными дизайнерами, и, когда возможно, «костюмы шили специально для каждого из них, потому что политика политикой, но людям с физическими недостатками особенно трудно найти модную одежду». Результат получился одновременно радикальным и красивым: обнаженный торс Алисон Лаппер покрывали разноцветные пятна, нарисованные Хуссейном Чалаяном; Мэта Фрейзера сняли в золотистом жилете работы Кэтрин Блейдс, Эйми Маллинз, спортсменка и модель, предстала в куртке из деревянных пластин, похожей на веер, из коллекции от-кутюр Givenchy, в замшевой футболке McQueen, кринолине Angels и на грязных протезах, похожих на кукольные ноги, которые добавляли нереальности образу. «Я не хочу, чтобы все думали, что я красива, несмотря на инвалидность. Пусть думают, что я красива благодаря моей инвалидности», – сказала Эйми, чья фотография топлес появилась на обложке журнала. Она стояла на современных протезах. Подпись гласила: «Инвалидность в моде?»[664]

27 сентября Эйми Маллинз, страдавшая врожденной гемимелией (отсутствием малоберцовых костей, из-за чего ей в детстве ампутировали обе ноги ниже колен), открыла показ коллекции Маккуина «№ 13», который проводился в бывшем автобусном парке на Гатлиф-Роуд. Она вышла на сцену горделиво и вызывающе. Ли сконструировал для нее деревянные протезы, которые выглядели как «сексуальные сапоги на высоком каблуке… Никто не знал, что они ненастоящие, отчего они казались еще красивее».[665] Кульминация наступила через восемнадцать минут, когда модель Шалом Харлоу в красивом белом платье с пышной юбкой встала на поворотный круг и, вращаясь как балерина на музыкальной шкатулке, пыталась защититься от нападения двух роботов, которые поливали ее желтой и черной краской. Инсталляцию, переосмысленную работу Ребекки Хорн 1988 года «Красящая машина», можно рассматривать как аллюзию на фильм Хичкока «Психо». Жесты Шалом, когда она подняла одну руку, затем вторую, чтобы защититься от роботов, воссоздавали знаменитую сцену в душе, в которой Джанет Ли закалывает ножом невидимый убийца. Но в конце «№ 13» модель осталась стоять, покрытая не кровью, а просто краской – возможно, как символ нового оптимизма Маккуина. После финального выхода счастливый и расслабленный Маккуин вышел на сцену с двумя собаками и поцеловал бойфренда Ричарда, сидевшего в первом ряду рядом с Джойс.

Коллекция «№ 13» удостоилась самых восторженных отзывов за всю карьеру Маккуина. В Guardian ее назвали «модным спектаклем с богатым образным рядом»; обозреватель New York Times восхищался «безупречно сшитыми платьями с длинными шлейфами, которые носятся поверх модифицированных бамстеров, платьями джерси с драпировкой в стиле мадам Гре, нежными красивыми творениями, чем-то похожими на баттенбергское кружево, гофрированными кружевами шантильи и вышитыми рыболовными сетями», «юбками, похожими на вееры из сандалового дерева» и «платьями с крыльями, сделанными из перфорированных реек». Он назвал коллекцию «высшим пилотажем».[666] Однако во Франции Маккуина обвинили в том, что он эксплуатировал Эйми Маллинз. Против этого пылко возражали как дизайнер, так и сама модель.

«Из-за того что у меня ампутированы ноги и я, что называется, инвалид, я должна быть не такой способной, не такой уверенной, не такой умной и не могу сама решать, что мне делать? Обвинение в том, что Александр Маккуин меня эксплуатировал, оскорбительно», – заявила она.[667]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});