Город Масок - Мэри Хоффман

— Давай, встань и покажи, как надо, — отозвался Лючиано. — Если, конечно, ты можешь.

— Смеющаяся девчонка поймала его на слове, забрала весло и очень умело и уверенно повела мандолу по каналу. Юноша внимательно наблюдал за ней, а мужчины просто светились от гордости.

— Ты настоящий мандольер, — крикнул ей Эджидио.

— Это у нее в крови, — отозвался Фиорентино.

Арианна, пользуясь анонимностью и вседозволенностью карнавала, наконец реализовала свои амбиции — она вела мандолу по Большому Каналу.

Когда Вики Малхолланд впервые увидела Люсьена, она не стала ничего говорить мужу: он бы подумал, что она сходит с ума. Кто знает, что она сама думала бы в первые недели после смерти Люсьена.

В первый раз она видела его лишь мельком, недалеко от школы и подумала, что ей показалось.

Только гораздо позже, увидев его еще раз, она поняла, что и в первый раз ей не показалось, и решилась поговорить с мужем.

— Что? — спросил он. — Ты хочешь сказать, что видела кого-то, очень похожего на него?

— Нет, — ответила Вики, — это был именно он. Я уверена.

Муж обнял ее.

— Ты видела привидение, любимая? — очень нежно спросил он.

— Нет, — ответила Вики, слезы бежали по ее щекам. — Не привидение — настоящего мальчика. — Дэвид просто не нашелся, что ответить.

В следующий раз они оба увидели его. Он ничего не сказал, но, перед тем как исчезнуть, улыбнулся им.

В течение многих месяцев и лет они продолжали видеть его и даже говорить с ним. Он рассказал им свою версию произошедшего. Они держали все в секрете — это было очень странно и непонятно. Но эти встречи очень утешили и успокоили их.

Ниже, у причала, два крепких рыбака что-то обсуждали, сильно жестикулируя и время от времени показывая руками размеры чего-то непонятного. Люди, собравшиеся вокруг них, расспрашивали их и подливали им вина, так что рыбаки пьянели все сильнее.

— Это чудо, — говорил один. — рыба-мерлино все еще жива!

— Процветание Мерлино обеспечено, — отозвался другой, хотя это сложное предложение далось ему с большим трудом.

— И наше, — согласился его брат.

— Это меньшее из того, чего мы можем ожидать, — сказал второй, — особенно после того, как наша маленькая сестренка стала Герцогиней.

— Теперь ясно: вы все выдумываете! — сказал один из зевак. — Рыба-мерлино не вымерла, а наша Герцогиня — сестра двух пьяных рыбаков!

Но Анджело и Томмазо знали, что говорят. Они поймали рыбу-мерлино собственной сетью и отпустили обратно в ее стихию. Они знали, что когда-нибудь, после ее смерти, они найдут ее кости на своем берегу. Но это было знамение, и, как все жители Лагуны, они верили в знамения.

Пьяцца Маддалена была заполнена танцующими людьми. В палаццо Герцогини был прием, на который даже священнослужители надели пышные костюмы и маски и ели изысканные блюда. Это нисколько не мешало простым баллецианцам наслаждаться своим собственным праздником на площади. К этому готовились целых три дня.

Сейчас все они были одеты в свои лучшие костюмы и готовы протанцевать всю ночь под музыку множества музыкантов, расположившихся в колоннаде вокруг Пьяцца. Сегодня все были в масках — мужчины и женщины, старые и молодые. Среди пестрых шелков, атласа и бархата, сверкающих блесток и ярких лент была одна, затянутая в черное, фигура в носатой маске Доктора Чумы.

Этот человек поспешно пробирался ко дворцу, опоздав на бал к Герцогине. Он остановился поприветствовать юношу, съехавшего по веревке с колокольни под радостные крики толпы, и ускорил шаг, проходя мимо костра, приготовленного меж двух колонн. Он уже знал, что на нем сожгут соломенное чучело, но все равно не хотел быть поблизости. Достигнув дворца отреставрированного полностью (за исключением больше не существующей Зеркальной комнаты), он поднялся по серебряной лестнице, вошел в холл и застыл в дверях, разглядывая заполнявших его людей. Он искал своих друзей. Первой он узнал женщину, которая, впрочем, сама к нему подошла.

— Где же вы были? — спросила величественная незнакомка в пурпурной парче и серебряной маске, украшенной черными перьями, без страха приближаясь к зловещему доктору.

— Простите меня, моя дорогая, — сказал Доктор Чума, — я должен был закончить эксперимент. Но теперь я здесь и готов веселиться, — он взял бокал вина с подноса проходившего мимо слуги. — Где остальные?

Пурпурная леди проводила его в другой конец комнаты, где боролись два сильных мужчины, одетых в темно- синий бархат и черные маски. Рыжий юноша в костюме арлекина подзадоривал их.

— Победил Фиорентино! — провозгласил арлекин, когда меньший брат прижал к полу более крупного.

— Я требую реванша! — сказал крупный, лежа под своим братом.

— Видишь, даже в масках они остаются сами собой, — сказал седовласый мужчина в черном бархате, хлопая доктора по плечу.

— Приветствую, дружище, — ответил доктор, порывисто возвращая объятья. — Где молодые?

— Вон там, — человек в черном указал на симпатичную пару, которая собиралась танцевать.

В этот момент женщина в зеленом шелке и зеленой, усыпанной блестками маске подошла к человеку в черном и со всей свойственной карнавалу дерзостью, потребовала пригласить ее на танец. Он медлил с ответом.

— Вы что, не веселитесь, сенатор? — тихо спросила женщина, ее фиалковые глаза сверкнули.

— Сильвия! — прошептал он. крепче обнимая ее. — Ты не боишься быть узнанной?

— На карнавале? — улыбнулась она. — Мне кажется, что сегодня я, как никогда, здесь в безопасности.

На ней было его серебряное обручальное кольцо, а на нем — ее. Это было одной из тех мелочей, которые они могли себе позволить, несмотря на все тайны, что им теперь приходилось хранить.

Новая Герцогиня была одета в серебряную тафту, ее фантастическая маска была из серебряного кружева, сделанного ее бабушкой. Ее партнер, стройный молодой человек с черными вьющимися волосами, в своем сером бархатном плаще и серебряной маске кота казался ее тенью.

Они кружились по залу, и люди расступались, постепенно образовывая круг, в котором мелькали широкие юбки Герцогини и быстрые ноги ее партнера.

— Ты явно тренировался! — сказала Арианна, смеясь и задыхаясь, после того как они остановились.

— Да, — выдохнул Лючиано. — Готов поспорить, что ты не знала, что доктор Детридж был в своем времени выдающимся танцором. Он просил меня поддержать его репутацию этой ночью.

— Ты танцуешь гораздо лучше, чем управляешь мандолой, — сказала Арианна.