Зодиак - Ромина Рассел

– События будут разворачиваться так, как должны. – Она явно предпочитала говорить с нами загадками.

Мы с Хайсеном обменялись удивленными взглядами, и он беззвучно произнес: «Странно». Приоткрылась дверь, и в проеме показалась голова адмирала Игнуса:

– Прибыло еще двое гостей.

Первым вошел, шаркая ногами, главный придворный Мойры. Сейчас он выглядел гораздо старше, чем я его помнила. Такой же седовласый, с оливковой тусклой кожей, он словно согнулся под тяжким бременем, и все его лицо изрезали глубокие морщины. Следом за Тэлейном, держа руки в карманах, вошел маленький румяный человечек. Монсеньор Йуу из Дома Козерога был облачен в черную робу, а на груди у него висела массивная цепь с большим медальоном. Близко посаженные глаза казались черными, как обсидиан.

– Министр Тэлейн, монсеньор Йуу, добро пожаловать. – Мы обменялись формальными рукопожатиями, и Хайсен предложил чаю, от которого, впрочем, все отказались.

Собравшиеся разместились за штурманским столом лицом друг к другу в свете мерцающего атласа, и у меня возникло ощущение, что вокруг нас сгустилось нечто зловещее.

Псамат откинула капюшон со своего серого и, как коряга, покрытого шишками лица. Она вновь устремила взор кверху, на атлас. Я тоже взглянула и увидела крошечное пятно света за созвездием Рыб, просто комочек светящейся пыли, укрытый Темной Материей. Суфиановые Облака. Они так далеки, и зачастую их мерцающий свет пропадает из поля зрения на несколько минут, на Раке же и вовсе наши телескопы их не видят. Дом Рыбы, в созвездии Рыб, вращается ближе всех к облачной массе. Может быть, Псамат увидела нечто большее.

– А кто-нибудь бывал раньше на Суфиановых Облаках? – спросила я.

Псамат кашлянула:

– Наш Дом отправлял три пилотируемые экспедиции. Никто не вернулся.

Это я и хотела услышать.

– Козерог отправлял беспилотники, – сказал Йуу. – Мы оказались практичнее.

– И что вы там обнаружили? – спросила я.

– Ничего ценного.

– Что нам действительно нужно, – я начала понемногу терять терпение, – это хороший физический рисунок созвездия. Вы знаете его размеры? Сколько там планет и спутников? Такими знаниями вы располагаете?

Женщина-мистик вскинулась, будто я ее чем-то обидела:

– Такие мелочи я оставляю астрономам.

Йуу улыбнулся коротко и насмешливо:

– Кажется, они тоже в этом не преуспели.

Тэлейн дотянулся до атласа и заскользил пальцем по Суфиановым Облакам, расширяя зону, пока она не заполнила все пространство над нами. Но даже при максимальном увеличении очертания созвездия не стали более отчетливыми.

– Окус скрывается за Темной Материей, – сказала я. – Поэтому больше ни один Хранитель не видит его. Кто-нибудь из вас знает, какое отношение имеет Темная Материя к психоэнергии?

– Психоэнергию нельзя заключить в обычные слова, – произнесла Псамат.

Йуу сухо усмехнулся:

– Люди, которые говорят загадками, чаще всего прячут за этим свое невежество.

Мне захотелось крикнуть, но я подавила порыв. Адмирал Игнус вступил в нашу беседу, и, к моему удивлению, его слова успокоили меня.

– Послушайте, у нас впереди два сражения. Одно в физическом мире, и адмиралы взяли это на себя. Второе – в метафизической сфере. В сфере Психоэнергетической Сети. И здесь мне нужна ваша помощь.

Я вновь прошлась по сюжету, выделяя каждую деталь о ледяном чудовище, надеясь, что один из этих экспертов укажет на что-то новое.

– Мне нужны советы по управлению психоэнергией, чтобы я смогла бороться с ним в Психоэнергетической Сети.

Я ждала услышать их идеи. Шли секунды. Механическая вибрация шумела в полу, со стороны мостика доносились глухие голоса. Кто-то нервно топал под столом ногой. Это была я.

– Хоть что-нибудь? – Я всматривалась в их лица. – Хотя бы предположения?

Хайсен подмигнул мне:

– Может, нам стоит взяться за руки и вызвать духов?

Тэлейн опустил голову, его руки в манжетах, расшитых бисером, беспокойно засуетились.

– Может быть, попробовать морфинан? – пробормотал он.

Псамат заговорила жалостливым тоном.

– На Деве все еще используют зелье колдуна? В Доме Рыб предпочитают эликсир звезд – каппа-опиоид.

– А мы курим травы, – вставил Йуу.

Хайсен поднялся:

– Все ясно. Спасибо.

– Нет, подождите. – Я вспомнила пенный черный тоник. – Вы имеете в виду нечто вроде абиссента?

Меня осенило, что в нашу встречу с Окусом на Деве я впервые смогла его коснуться. Я прокрутила в уме воспоминания, стараясь понять, что дало мне эту новообретенную силу, достаточную, чтобы ударить Окуса. Рак. Мысли о доме помогли мне выйти в астрал. Получается, что для борьбы с Окусом в Психоэнергетической Сети я должна впасть в медитативное состояние настолько глубоко, насколько это возможно, и оставаться в нем как можно дольше, чтобы полностью спроецировать себя в астральном плане и противостоять его силе. И ключ к этому – абиссент.

* * *

Хайсену удалось раздобыть немного абиссента на одном из других кораблей нашего флота. Сильнее всего тоник действует в первый прием, поэтому я выпью его, как только почувствую Окуса. Пока Хайсен передавал кораблям, что нам нужен абиссент, я находилась в переднем наблюдательном пункте перед телескопом. Рядом со мной был Матиас. Он настраивал оптику для более четкого изображения. Мы приближались к космической станции Дома Рыб, где собирались сделать остановку для дозаправки. Казалось, что над планетой Иктус плавала гигантская кружевная шестиугольная снежинка. Сквозь туманную дымку планета сверкала, как полированное стекло.

Иктус – это ледяной мир, покрытый ледниковой оболочкой из замороженного аммиака и метана. Он в семьдесят раз больше Рака, так что гравитация планеты расплющила бы человека о лед. В Доме Рыб люди пользуются беспилотниками для добычи скудных ресурсов планеты, в то время как сами живут на своих пяти малых планетах, практикуя духовность в поиске спокойствия.

Я оторвалась от окуляра и потерла занывшую спину. Матиас стал массировать мне плечи.

– Ты слишком напряжена, Роу. Хочешь взять перерыв и заняться Ярротом?

Матиас учил меня укреплять свой дух. Правильные упражнения для брюшного пресса, как он говорит, позволяют телу оставаться на месте, а человеку созерцать свой духовный мир.

Он вполне мог родиться и Водолейцем – я раньше и не замечала, каким он был философом, пока не начала заниматься с ним боевыми искусствами.

– Да, конечно, давай попробуем несколько поз, – согласилась я.

Мы легли на спину рядом друг с другом прямо на полу в наблюдательном пункте. Вытянув руки над головой, мы обхватили корпус телескопа для упора. Затем проделали все двенадцать поз, плавно переходя от одной к другой, точно в спортивном танце, который Матиас преподает в качестве разминки перед занятиями боевыми искусствами. Трижды пройдя весь цикл упражнений, мы обессиленно растянулись на полу, часто дыша.

– Матиас, – сказала я спустя пару минут, – когда придет время лететь на «Осе», ты не препятствуй мне, ладно?

Он сжал губы:

– Я буду рядом с тобой.

Я почувствовала, как задрожал мой подбородок.

– Может, раньше я не была уверена, но сейчас знаю, что смогу это сделать.

Он перекатился на бок и навис надо мной. Я посмотрела на его гладкое бледное лицо и вспомнила наш последний урок на Озеоне-6, когда он учил меня, как пользоваться Кольцом. Тогда я потеряла сознание, и он подхватил меня.

Я закрыла глаза и почувствовала прикосновение. Его рука массировала мой лоб, разглаживая морщинку, что появилась несколько дней назад. Затем его палец скользнул вниз по носу, на секунду замер на нижней губе и вновь продолжил легкое движение дальше – по подбородку, шее, вдоль груди, остановившись у пупка. Его прикосновения жгли словно огнем.

– Я не должен был говорить, что слишком стар для тебя, – прошептал он. Я открыла глаза и встретила его синий, как полночь, взгляд. – Все это время моя закоснелость мешала поверить тебе до конца, хотя я знал, что ты заслуживаешь доверия. Мне было проще найти оправдания, причины и недостатки, чем принять такую простую истину.

Я села, поднялся и он. Я чувствовала, как бешено колотилось мое сердце, и не знала, хотелось ли мне услышать то, что он собирался говорить дальше. Но он сказал:

– Я люблю тебя.

А затем сделал то, чего я никак от него не ожидала. Он поцеловал меня. Я вскинула руки, чтобы отстраниться, но едва наши губы встретились, поняла, как давно и сильно этого хотела. Этот момент был словно взрыв. Если Хайсен целовался напористо, то в поцелуе Матиаса чувствовалось страстное отчаяние, идущее откуда-то из такой глубины, что захватывало дух.

Я не оттолкнула его, наоборот, мои руки прижались к его широкой груди, ощущая силу, к которой так давно хотелось прикоснуться. Затем он отстранился, дыша неглубоко и часто. И если мне удалось в конце концов успокоить сердцебиение, то в голове царил полнейший хаос. Меня переполняли эмоции и мысли – о Хайсене, о будущем, о том, что я должна сказать.