Ради тебя 2 - Татия Суботина

– Я не отпущу тебя. – Обманчиво спокойным голосом сказал Брагин.

– Нет? Тогда я возненавижу вас.

Брагин отшатнулся:

– Да что с тобой такое?!

– Со мной как раз все в порядке, это вы слишком погрязли в собственной лжи. Я больше не буду в этом участвовать. Не хочу чувствовать себя грязной дешевкой.

– Вот, что ты чувствуешь рядом со мной?

Рита закусила губу.

– Хорошо. Жаль, что ты оказалась именно такой, какой я и думал ранее. Будь, по-твоему, Ри-точ-ка-Маргориточка, – усмехнулся Федор, резко встал со стула, опрокинув его, и покинул комнату.

Она не помнила, как собралась. В одной ночной сорочке, в которой оказалась, и шерстяных носках, Рита спустилась на первый этаж. Все было, как в тумане. Движения, мысли, ощущения. Словно кто-то внутри нее нажал на стоп-кран и заблокировал все неприятные чувства. Защитная реакция? Возможно.

Даже слабость в теле не помешала ей подольше задержаться в этом доме. Рита не стала задумываться, в чем была причина всего этого, сейчас ей это играло на руку. Она вообще не чувствовала собственного тела. Все происходило так, будто бы Рита наблюдала за всем со стороны.

Брагин в коридор не вышел.

Она так и не смогла найти Лютого. Котенок не попался ей на глаза по пути к входной двери. А ходить по дому, где она в любой момент рисковала наткнуться на Брагина и передумать или свалиться в обморок, было более чем плохой идеей.

Сдавленные рыдания вырвались из нее лишь в салоне такси, когда автомобиль завернул за угол и выехал на центральное шоссе.

Рита красиво попрощалась с мечтой.

 Глава 23

Столкновение

Ничто так сильно не расслабляло Яна, как езда на байке, внутренности которого он собрал несколько лет назад вручную. Даже в самых трудных ситуациях, когда голова отказывалась соображать и требовалась передышка, тело действовало автоматически. Кенгерлинский мог ехать часами, особо не вглядываясь в дорожные знаки, окружающие места и людей. Он мог не отвлекаться от внутренних рассуждений, потому что тело еще никогда не подводило его, а байк чувствовался продолжением самого себя.

Всегда было так, только не в этот раз.

Он старался привести мысли в порядок и понять, что делать дальше, но не мог сосредоточиться. Необходимо было выбирать что-то одно: либо думать и стоять на месте, либо ехать, куда глаза глядят и совершенно ни о чем не думать. Ни тот, ни второй вариант его не устраивал.

Ян пытался сыграть прошлый сценарий. Тот, к которому привык.

Кто, черт возьми, все это подстроил? Постоянное поражение, что преследовало его после исчезновения Даши, отбирало последние силы.

– Когда то, что ты свыкся считать одним, вдруг становится совершенно другим в один момент – это ужасно дезориентирует, – тяжело вздохнул он в тон собственных мыслей, притормаживая на светофоре.

До сегодняшнего дня Кенгерлинский верил, что его ничем уже невозможно удивить в этой жизни. Слишком многое поведал.

Он ошибался.

Адисе удалось.

Стоило Яну чуть-чуть больше перестать уделять внимание дороге и вновь погрузиться в собственные мысли, как перед внутренним зрением всплывала одна и та же сцена, которую ему чертовски сильно хотелось забыть.

– Вот дерьмо! – в сердцах выдохнул Ян, проигрывая в памяти недавний эпизод еще раз.

Растерянно застыв на пороге комнаты, удерживая дверь нараспашку, он все еще пытался справиться с потрясением.

Адиса вскинул голову и когда встретился глазами с Яном, то смертельно побледнел. Настолько, насколько могут бледнеть люди с его типом кожи. Если бы Ян находил эту ситуацию забавной, то непременно рассмеялся бы. Но ничего забавного в том, чтобы найти своего друга, засаживающего член по самые яйца в задницу другого мужика, не было. Если же учесть, что все это происходило в стенах знаменитой государственной психиатрической лечебницы, можно было даже отыскать, с чего искренне посмеяться.

– Ян, – сдавлено выдавил Адиса, словно увидел призрак.

Пару неимоверных секунд он молча вглядывался в лицо Яна, точно все еще не верил, что он настоящий, а потом резко выпрямил спину, будто проглотил жердь.

– Ян! – повторно выкрикнул он.

Голос был хриплым и неестественно высоким, точно на грани срыва.

Адиса рыскал безумным взглядом по кабинету, видимо пытаясь побыстрее отыскать собственные брюки, чтобы прикрыться.

Другой на его месте поступил бы также, что не удивило Яна, но вот не потерять эрекцию даже после того, как тебя застукали за фирменным извращением… От собственных мыслей Ян едва удержался, чтобы не присвистнуть.

– Это не то, что ты думаешь, – начал Адиса.

Ян иронически изогнул бровь:

– Только не говори, что у меня галлюцинации в изощренной стадии.

– Именно это доктор Узома, как правило, и говорит своим пациентам, – вместо Адисы отозвался другой мужской голос.

Тембр звучал низко и богато. Голос не дрожал, а значит, мужчина был более чем спокоен и происходящее его совершенно не смущало. Не надо было быть эмпатом или экстрасенсом, чтобы понять это. Почему-то данная мысль принесла Яну волну раздражения. Он даже не успел задуматься о причине такой реакции. Мало ли у кого какие предпочтения… Разве сам Кенгерлинский когда-нибудь принадлежал братии моралистов?

Ян нахмурился, перевел взгляд на говорившего и тяжело сглотнул подступивший ком. Держать маску невозмутимости сейчас было сложно, как никогда.

Мужчина встал, распрямил широкие плечи и вызывающе улыбнулся. В отличие от Адисы он не стал прикрываться руками. Но совсем не это сбило Яна с толку.

– Но вы же не пациент, не правда ли? – продолжал говорить мужчина, улыбаясь.

Он с завидной кошачьей грацией медленно приближался к Яну. Ему захотелось отпрянуть и скривиться, но ноги будто приросли к полу и осталось только наблюдать за плавными движениями незнакомца.

– Вы Ян Кенгерлинский, друг доктора Узомы? Верно? Любите ранние визиты? – мужчина подошел почти к самому порогу комнаты. – Адиса много о вас рассказывал.

– Звучит многообещающе, но теперь даже боюсь представить, что именно рассказывал Адиса, – саркастично хмыкнул Ян.

Кенгерлинский стоял на месте, словно застывшая статуя и мысленно заставлял себя не дергаться, чтобы не выказать отвращения. Наверное, такая реакция была бы Адисе очень неприятна, если не сказать, что унизительна. Хотя когда это Яна стали заботить чувства других? Завтрак подступил к его горлу отвратительной волной.

– Я Илья, – мужчина в приветствии протянул руку.

– Чувак, ты же не думаешь, что я буду жать руку, когда не знаю, что она пару минут ранее сжимала до этого? – Ян скривился. – Без обид.