Прекрасный каратель - Каролайн Пекхам

если ты скажешь мне его имя, — прорычал Рокко.

Я снова попыталась усмехнутся над ним, но он начал поражать меня глубоко внутри, и я задыхалась. Он закинул мою ногу себе на руку, не щадя меня, подталкивая меня все ближе и ближе к забвению. Интенсивность заставила мое зрение потемнеть, а звуки, исходившие от меня, были чисто животными. От пота, тепла и трения мое тело чуть не разошлось по швам.

Глубоко внутри меня росло жгучее чувство и единственным словом, которое сорвалось с моих губ, было имя Рокко. Я одновременно умоляла и проклинала его.

Его хриплый смех заполнил мои уши, когда я рухнула на землю, казалось будто чан расплавленного золота пролился сквозь меня и наполнил мои вены экстазом. Я никогда не испытывала столько удовольствия сразу, каждый мускул в моем теле был потрясён силой, которая только что разорвала меня.

Рокко ускорил темп удерживая меня неподвижно и глубоко застонал мне в ухо, когда пришёл к собственному освобождению внутри меня одним последним, сильным толчком.

Мы лежали, затаив дыхание, так тесно сплетясь, что казалось, будто мы одно целое. Его вес ощущался странно успокаивающим, и прижимаясь к нему, я ощущала чистейшее чувство свободы.

Он ухмыльнулся мне, как волк, а затем поцеловал меня, как любовник, его язык был медленным и обжигающим, касаясь моего.

— Признайся, я только что погубил тебя для всех остальных мужчин, — дерзко сказал он, и я закатила глаза, отказываясь доставлять ему это удовольствие. Хотя, надо признать, сейчас я действительно не могла вспомнить имя моего бывшего итальянца.

Рикардо??

— Если твое эго еще больше раздуется, Рокко, то твоя голова взорвется. — Я одарила его косой улыбкой.

— Ладно, мне все равно не нужно это слышать. Твое лицо говорит само за себя. И если уж быть честными… — Он потерся носом о мой. — Я думаю, что ты только что испортила меня для всех других женщин, Слоан.

Моя плоть горела воспоминанием о теле Слоан, прижатом ко мне. Она была как головоломка, которую я не мог разгадать. С одной стороны, она была такой слабой, такой нежной, такой невинной. Но с другой стороны, она была дикой, страстной и жаждущей жизни без границ. Она вызывала у меня желание бросить ей вызов и вытащить ее из зоны комфорта. И всякий раз, когда я думал, что зашел слишком далеко, и она вот-вот сломается, она просила большего.

Я не думал, что когда-либо встречал человека, столь отчаянно нуждающееся в жизни, чтобы опустошить ее, как мою маленькую принцессу. Мне казалось, что я украл дикое существо из клетки, утащив ее со свадьбы. Там она была как идеальная невеста-девственница, вся одетая в белое, но под вуалью скрывался демон, жаждущий, чтобы кто-нибудь освободил ее от оков. И если она хотела с кем-то согрешить, то я был более чем счастлив развратить ее.

Пот выступил на моей коже под рубашкой, пока я складывал бревна, которые наколол за весь день. Слоан направилась на кухню, чтобы приготовить нам ужин и доесть пирожные.

Я все еще не понимал, почему она так стремилась заставить меня полюбить сладости, но я не собирался отказываться от вызова, который она поставила перед собой.

Я затащил последнюю стопку бревен в дом и направился в гостиную, чтобы разжечь камин. Пламя бушевало, когда я кидал деревяшки, и тепло согревало мою замерзшую кожу.

Я направился обратно, чтобы проверить Слоан на кухне, соблазнительный запах ее готовки манил, и я толкнул дверь.

Она стояла спиной ко мне, снова надев одну из моих рубашек, и я уставился на ее задницу, когда она танцевала под музыку из динамиков. Это была какая-то девчачья попса, но любые возражения насчёт песни, которые у меня были, тут же отпали. Она плавно двигалась под неё, и моя рубашка задралась ровно настолько, чтобы время от времени я мог мельком увидеть ее черные трусики.

— Я собираюсь принять душ, — громко сказал я, и она вздрогнула, обернувшись с удивлением, ее губы приоткрылись, когда она приняла меня внутрь.

— Ужин будет готов через минуту, — сказала она, нахмурившись, как будто мое расписание расстроило ее.

— Я вдруг обзавелся женой, когда трахнул тебя? — подразнил я.

— Нет, — запротестовала она. — Это не то. Просто…

Она неловко поерзала, и я поднял бровь, недоумевая, что могло испортить ей настроение так скоро после того, как я взорвал ее проклятый мозг.

— Выкладывай, принцесса, — призвал я, подкравшись к ней и прижав к рабочей поверхности, чтобы она не могла убежать. Потому что она выглядела готовой это сделать.

— Просто когда мы… ну, ты понимаешь… — Ее щеки мило покраснели, и мне захотелось продлить ее смущение.

— Когда мы… — я протянул руку, чтобы провести рукой по ее груди, но она оттолкнула меня.

— Это серьезно, Рокко, — сказала она, закусив губу. — Мы не использовали защиту.

— Думаешь, я мог заразить тебя ИППП? — дразнил я. — Не беспокойся об этом, принцесса, у меня нет привычки трахать девушек без презерватива.

На самом деле она была единственной, кем я был так увлечен, что это даже не пришло мне в голову. И если быть честным, у меня не было ни малейшего намерения ставить какой-либо барьер между нами, если мы сделаем это снова. Я хотел чувствовать ее, я хотел, чтобы моя душа была так близко к ней, что барьеры нашей плоти не могли их разлучить.

— Это не единственная причина, по которой люди пользуются защитой, Рокко, — прорычала она. — Что, если я… мы…

Я засмеялся и схватил ее за бедра, притянув к себе.

— Ты беспокоишься, что я засунул тебе в живот маленького Ромеро? — снова подразнил я, получая ответ, когда ее глаза вспыхнули от страха.

— Не волнуйся, белла, на это нет шансов.

— Ты не можешь быть в этом уверен, — прорычала она, как будто я был просто болтливым придурком, который все время трахал девчонок без презерватива, и ему было наплевать, сколько детей я оставлю после себя.

— Вообще-то могу, — сказал я, отступая назад, сжав челюсти. — Потому что я не могу иметь детей.

Губы Слоан приоткрылись, когда она в шоке уставилась на меня.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, и я стиснул зубы, не желая отвечать. Я не позволял себе много думать об этом, потому что, если быть полностью честным с самим собой, это не было чем-то, что меня радовало. Кто хотел знать, что им суждено никогда не иметь семьи? Прожить жизнь без любви ребенка? Но это также не было чем-то, что бы